Pornographique moi (c)
1. Фандом - Seelenzorn
2. Пэйринг - Трио Йенс/Тони/Томас
3. Рейтинг - НЦ-17, вродь.
4. Жанр - ПВПшка наверно
5. Комментарий - а вот нефег…
6. Предупреждение -
7. Дисклеймер - всё неправда, просто фикшн.
Keine Angst
читать дальше
- Йенс, - Томас пожал руку мужчине. – Извини, что опоздал…
- Да ладно тебе, парень! Расслабься! Мы же тут отдыхаем, а не записываем новый альбом! – осклабился Йенс. – Правда, пришел бы ты чуть позднее, и неизвестно что бы ты тут застал.
«Йенс, да ты уже изрядно подвыпил,» - подумал Томас и растерянно улыбнулся. – «Пришел бы я чуть попозже и застал бы тебя громко храпящим в обнимку с любимым игрушечным Патриком, или как там эту звезду зовут…»
- А где остальные? – спросил он.
- Тони готовит сауну, Лотар позвонил и сказал, что не сможет. Его женушка потащит его с собой покупать новую кровать. – Йенс состроил кислую гримасу. – А Кай с Петером сразу сказали, что не поедут… Все такие занятые! Никто расслабляться не умеет. Да ты проходи! Пиво вон там, в холодильнике.
Томас улыбнулся натянуто. «Значит, Йенс, Тони и я. Ладно…» Он прошел к холодильнику. Чувствуя на себе тяжелый, словно прицел ружья, взгляд Йенса, наклонился, чтобы достать баночку пива. Он старался вести себя непринужденно. Ему очень хотелось расслабиться и влиться в компанию. Все-таки быть новым членом группы, а это не самая легкая должность. Зато интересная. Томасу нравилось наблюдать за ними, за их работой, нравилось смеяться вместе с ними… Но иногда было сложно их понимать. Seelenzorn – отличные ребята, и, как у всяких «отличных ребят», у них есть шутки, понятные только им самим… какие-то собственные «фишки», от которых Томасу иногда становилось неуютно. А иногда – даже страшно…
- О! Привет, Томас! – вошедший в комнату Тони приветливо улыбнулся. – Как дела?
- Думаю, получше, чем у меня на следующий день после вечеринки в честь Дня рождения Лотара, - фыркнул Йенс.
- Йенс просто перепутал антипохмелин с таблетками жены Лотара… от менструальных болей. – Тони улыбнулся виновато, пояснив очередную их_собственную шутку. Он всегда так делает, единственный из всех. Томас посмотрел на Тони с благодарностью.
- Ну, сауна почти готова… только еще немного нагреется… – продолжил Тони.
***
- Здорово, что мы сняли этот домик! – Томас довольно улыбался. «Как же приятно посидеть в мужской компании, выпить пивка и обсудить все на свете – от футбольных матчей до любимой музыки».
- Дааа… - промычал Йенс довольно, допивая залпом остатки пива. – Тони, ну скоро можно будет идти?
- М? – Тони перевел задумчивый взгляд с окна, за которым неспешно кружил снег, на уже пьяного Йенса. Сам-то он всего вторую баночку допивал… А вот Томас тоже, кажется, не совсем трезв… Чтобы в компании Йенса остаться трезвым, надо обладать особой силой воли, ну или просто быть Тони.
- Да уже можно, я думаю. – мужчина улыбнулся.
Йенс подскочил и рванул на улицу. Томас и Тони встали и вышли в прихожую. С улицы доносились радостные маты Йенса. Томас вышел, а Тони помедлил, поднимая ящик пива, оставленный у входа, так как в холодильник он не влезал. Выйдя на улицу, он сразу схлопотал снежок в спину.
- Эй, Йенс! Это не честно! У меня руки заняты! – рассмеялся Тони, и дернул плечами, пытаясь стряхнуть снег с куртки.
- Это не я! – раздался громоподобный хохот Йенса.
Тони обернулся и увидел улыбающегося, словно нашкодивший мальчишка, Томаса и довольного Йенса.
- Ну вы сами напросились! – Тони бросил ящик в ближайший сугроб, там же собрал в охапку рыхлый влажный снег, сжимая его до размеров огромного снежка, и вскочил. Состроив самую жуткую рожу, на которую был способен, он бросил его в сторону двух мужчин. Снежок развалился в полете, а потому до них долетели лишь ледяные брызги. Йенс принялся трясти головой, вопя:
- Эй! Я и так блондин!
А потом он рванулся с места, прыгнул прямо на Тони, свалив его с ног. Томас наблюдал, как двое взрослых мужчин барахтаются в свежевыпавшем снегу, словно дети. Улыбка застыла на его губах, но в сердце поселилась неясная тревога. Что-то странное было во всем этом… вовсе не детское… что-то, что выбивало из колеи сильнее, чем выпитое пиво. Вот – его взгляд скользнул по обтянутым джинсами ногам и бедрам Тони, который сейчас оказался сверху, по ноге Йенса, согнутой в колене, по его руке, вцепившейся в куртку Тони в области поясницы. Тони хохотал, сгребая руками снег и засыпая им Йенса. Тот фыркал, как рассерженный кот, и пытался за куртку оттянуть Тони от себя, чтобы снова оказаться сверху. Томас поймал себя на мысли, что он совсем не против оказаться сейчас на месте Тони… Равно как и на месте Йенса. А еще лучше - прыгнуть на них сверху, чтобы окончательно завершить созданный ими ком из смеси человеческой плоти и снега… из горячего и холодного… Но вместо этого он стоял и смотрел, как завороженный. Взгляд Тони мельком скользнул по замершему в недоумении согруппнику… Эти улыбающиеся, темные, как угли, глаза… Кажется, он заметил некоторую напряженность и растерянность Томаса. Тони поднялся, прихватив с собой охапку снега, и бросил его в Томаса. Холодные кусочки снежка укусили за щеку и подбородок, вернув тому ощущение реальности. Томас улыбнулся, тряхнул длинными волосами, и повел по ним рукой, скидывая снег. Йенс встал, чуть пошатываясь, и принялся трясти головой, словно собака, разбрасывая мокрые холодные капельки вокруг себя, но – не удержался на ногах и снова упал. Тони наклонился к нему, смеясь и помогая ему встать.
- Ладно, ребят, идемте уже в сауну, - собственно, сказано это было только Томасу, так как Йенса Тони буквально тащил на себе. – Том, и захвати пиво! У меня руки заняты!
Томас растерянно улыбнулся, поднимая коробку и заходя в небольшой деревянный домик-сауну.
***
Внутри оказалось очень уютно. Все обито светлым деревом… Плоские светильники на потолке и стенах источали мягкий свет. Он обнимал, как махровые полотенца, обнаружившиеся на деревянных крючочках в предбаннике. И этот потрясающий запах сосновой смолы и еще чего-то экзотического, смутно-знакомого, исходивший из парилки.
- Здорово! – улыбнулся Томас.
- Ага. Все, что нужно, здесь есть. Да, душевая вон там! - Тони, уже снявший куртку и аккуратно повесивший ее на крючок, махнул рукой куда-то в сторону от себя. Томас посмотрел туда. Там действительно была душевая кабинка, отгороженная от остального пространства специальными шторами. Тони пояснил: – Я ее не сразу заметил.
Томас обернулся. Тони как раз стягивал черную майку. Йенс уже снял с себя рубашку и теперь сражался с ширинкой своих милитари-брюк.
- С*ка! Что-то заело! – он сердито дергал собачку.
- Пить меньше надо! – фыркнул Тони. – Давай помогу. Томас развернулся, стягивая с себя куртку. Что-то опять шевельнулось в нем… Холодный и колкий, словно снежок (или – глаза Йенса) ком подступил к горлу. Он зажмурился на мгновение – и перед его глазами тут же возникла картинка: рука Тони лежит на ширинке Йенса. Томас торопливо открыл глаза.
- Том, ты чего? Тоже не можешь расстегнуть? – захохотал Йенс. Томас обернулся. Его взгляд упал на обнаженный живот мужчины, и невольно скользнул ниже. Брюк не было… плавок тоже… Барабанщик поспешно поднял глаза, и встретился взглядом с Герром Клеменсом. Еще более голубые и темные из-за того, что белок был покрыт тонкой сеткой алых сосудов, глаза Йенса показались ему прорубями во льду, забрызганном кровью. По позвоночнику зазмеились тонкие струйки пота.
- Так тебе помочь? – спросил Йенс.
- Нет… все в порядке… - тихо ответил Томас, и снова отвернулся. Он торопливо стянул брюки, но потом сообразил, что не снял ботинки. Он плюхнулся на лавочку и принялся их расшнуровывать. «Что за ерунда? Сколько раз уже ходил в сауну и с друзьями, и с согруппниками… Никогда ничего такого не казалось. Да, все это именно кажется. Ведь их поведение вполне обычно. Ну подурачились в снегу. Что такого? Обычное ребячество! Сколько раз друзья мне пьяному помогали раздеваться, да и одеваться? Господи, что это со мной?» - мысли метались в сознании и тонули в ощущениях.
Йенс тем временем пожал плечами, взял веники и скрылся за дверью в парилку. Томас взглянул ему вслед, а потом скользнул по кому его одежды рядом с собой и как-то отстраненно отметил, что плавок он там вообще не видит. Видимо, Йенс их просто не носит.
- Я тоже пойду… - раздался голос Тони. Томас кивнул, не поднимая глаз от ботинок. Но, заметив боковым зрением, что Тони повернулся к нему спиной, он все-таки посмотрел на него. Широкая, рельефная спина… Кожа… кажется, такую называют оливковой… она уже чуть блестит от влажности воздуха и пота, будто маслом намазанная, как у античных атлетов. Тони, в отличие от Йенса, обернул бедра белоснежным полотенцем. Он вообще в жизни очень скромный и спокойный, в отличие от агрессивного и страстного сценического имиджа. Единственное, что в нем всегда остается – хоть на сцене, хоть в сауне с друзьями – грациозность. Томас наблюдал, как Тони наклонился, чтобы достать несколько банок с пивом из коробки, как он выпрямился, прижимая их своему телу одной рукой, быстро, но плавно протянул вторую и схватил оставленное Йенсом полотенце, и как он приоткрыл дверь в парилку плечом и закрыл ее за собой, слегка толкнув ногой.
Страх, только теперь обжигающе-горячий, как камни в печи.
Томас несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. «Это все просто из-за того, что я еще к ним не привык… я еще не знаю, что они из себя представляют… может, зря я столько выпил?»
***
Деревянная дверь в парилку приоткрылась. Томас заглянул внутрь.
- Да заходи, не бойся! – Йенс тут же протянул ему баночку пива. Все еще холодную, как ни странно. Воздух в парилке был едва ли не так же накален, как куски гранита в каменке. Томас взял банку и сел неподалеку от Йенса. Тони уже лежал на самом верхнем полоке. Его рука со вспухшими от жара венами лениво свешивалась вниз. Его глаза были блаженно закрыты. Казалось, будто он заснул. Вдруг Йенс задумчиво уставился на банку пива. А потом его лицо озарилось хитрющей улыбкой, он залпом допил остатки, а потом встал с места и, приложив палец к губам, подмигнул Томасу. Тот понял, что Йенс задумал очередной прикол. Йенс вышел и тут же вернулся с новой банкой пива. Он стоял у двери и тряс ее, стараясь производить как можно меньше шума. Томас начал было догадываться, чем это все…
Раздался тихий щелчок открываемой банки. Янтарные сейчас глаза лежащего мужчины открылись…
- ЙЕНС! С*КАТЫСКОТИНАУРОД! – заорал Тони, когда подкравшийся к нему Йенс открыл-таки встряхнутую банку и когда холодное пиво полилось на обнаженную, разогретую, как смола, кожу. Холодные струи хлестали тело мужчины по пояснице и бедрам, не прикрытым полотенцем. Он развернулся и попытался схватить наглеца, нарушившего его покой, но тот ловко увернулся и выскочил прочь. Тони грохнулся на более низкую ступень полока. Йенс снова заглянул и сказал:
- Душ занят! – и снова исчез. Тони чертыхнулся и вздохнул, всем своим видом говоря: «Конечно! Что еще ждать от этого обезьяна? Сначала облил пивом, потом занял душ, чтобы я не мог его смыть...»
Томас улыбнулся и сказал:
- Сволочь он, однако!
- А то! – вздохнул Тони, садясь, и поднял глаза… в них было что-то, схожее с нежностью и какой-то неясной тоской. А может – просто алкогольное опьянение? И вдруг Тони поднялся с места и сел рядом с Томасом. Так близко… Запах пива щекотал ноздри. Томас, как завороженный, смотрел в лицо вокалиста, разглядывал каждую черточку, будто видел впервые. Его губы, чуть изогнутые в улыбке, так близко… Томас вдруг впивается в них своими. «Поцелуй?!» - мелькает мысль. Но губы Тони не размыкаются, он чуть поворачивает голову в сторону, и губы Томаса скользят по его жесткой скуле и щеке, и замирают. Он отстраняется. «Господи, что это? Он ведь сам сел так близко… а потом вот так… а я? ЧТОЯДЕЛАЮ?!». Томас резко отодвинулся, но вдруг с удивлением почувствовал липкую ладонь Тони на своей руке. Да, вокалист взял его руку в свою и провел ей сначала по своему животу, потом по бедру – от колена и выше…
- Том… погладь меня…- голос Тони стал ниже и в нем появились хриплые нотки. Но, тем не менее, эта его просьба звучала как мольба… так дети, которых бьют родители, скромно просят о ласке воспитателей в детском саду.
Страх помутил рассудок. Томас вскочил, схватил Тони и швырнул его о стену… тело Тони ударилось об нее, словно марионетка. Он не сопротивлялся, потому что не ожидал. И теперь – обитая светлым деревом лакированная стена ползла по его щеке. Вернее – это его щека ползла по стене, оставляя на ней темный кровавый след.
- Тони… Тони! – Томас бросился к уже лежащему на полу мужчине. – Прости! Господи, что я наделал?…
- И что же ты наделал? – низкий рык. Томас поднял голову и увидел Йенса, стоящего в дверях, опершись плечом о косяк.
Томас молчал. Вдруг Йенс подскочил к нему и схватил за горло.
- Ты. Обидел. Мою. Девочку! – четко разделяя слова произнес он и уставился пустым взглядом в глаза Томаса.
- Что за… - начал было тот… Но удар, обрушившийся прямо ему в челюсть, выбил все мысли из его головы… а следующий – удар ногой под дых – едва не выбил остатки пива (или – жизни?). Томас задохнулся, корчась на полу. Жар вдруг стал невыносимым. Пылающая печь совсем рядом… нужно отползти… «Вдруг этому психу взбредет в голову окунуть меня лицом в гранитные камни?»
- Вставай. – холодный голос, звенящий от сдерживаемого бешенства.
- Йенс, прекрати… - прохрипел Тони. Он уже стоял, вжавшись спиной в стену, и испуганно смотрел то на одного, то на другого мужчину.
- А ты – молчи вообще, с*ка! –прорычал Йенс. Он протянул руку, схватил Томаса за длинные, спутанные и влажные волосы, приподнимая. А потом вдруг наклонился, поднял его и забросил себе на плечо.
- Что за… - начал было Тони, глядя, как капли крови стучат о пол. Но Йенс посмотрел на него исподлобья. И вышел, закрыв за собой дверь на встроенную в нее щеколду.
***
- С*КА, ЙЕНС! ОТКРОЙ! – Тони колотил руками и ногами по двери парилки. Но все бесполезно. Дверь была сделана из плотного дерева, а замок – встроен в него. Выбить практически не возможно. От жара лицо мужчины заливал пот. Разбитые щека и губа саднили. И страх сжимал сердце, учащая пульс. «Вдруг убьет? Или искалечит? Господи… идиотская идея! Но ведь ни разу такого не было… Это я виноват… Мы же уже много раз ходили в сауну вместе с другими… Йенс всегда вел себя более-менее спокойно. Ну, выкидывал штуки, навроде той, с пивом, но никогда ни на кого не кидался! Ну почему я не сдержался?! Какого черта полез к нему? Томас, что теперь будет?» Наконец, он совершенно выбился из сил – просто опустился на пол рядом с дверью и тяжело дышал.
***
Тяжелое дыхание Йенса у самой шеи Томаса. Его руки проталкивают ослабленное тело барабанщика сквозь влажные шторы душевой.
- Ну что, допрыгался? – крепкий блондин прижимает его лицом к кафелю, не замечая льющейся на них воды. Одна его рука вцепилась в волосы барабанщика, а вторая держала его руки за спиной.
- Йенс, прекрати! С Тони все в порядке… - Томас извивался, пытаясь освободиться и вдруг – почувствовал, что Йенс отпустил его руки, чтобы плотнее прижаться к нему бедрами, а потом - упругость ткнулась между его бедер… возбужденный член Йенса… - ОТПУСТИМЕНЯЧЕРТБЫТЕБЯПОБРАЛ!
Йенс чуть отодвинулся. Томас вздохнул было с облегчением, как вдруг его тело пронзила острая боль. Что-то вошло в него… что-то, слишком твердое и не очень большое…
- Ты мне что, палец в жопу засунул, извращенец хренов?! – заорал Томас.
- О! А ты неплохо осведомлен, как я погляжу! Ну как? Нравится? – зашипел вокалист, боль уменьшалась по мере того, как палец Йенса двигался глубже внутрь и снова назад. И вдруг – новый приступ. Пальцев стало больше, чем один. Томас в очередной раз выругался. Он уже был не в силах сопротивляться, вода заливала глаза, и этот соленый привкус во рту… И вот – все прекратилось. Йенс вытащил пальцы.
- Ну отдохни немного, конь ты мой гривастый. – Йенс дернул Томаса за волосы, тот захрипел - вода попала в приоткрывшийся рот.
- С*КА! – рявкнул он, выплевывая воду и тут же снова заорал от боли.
- Ну, отдохнул, и хватит!
Йенс вошел в него грубо и резко, и с удовлетворением заметил, как вода на полу душевой кабинки окрасилась алым. Он двигал бедрами, прижимая вымученного Томаса к себе, запрокидывая голову и ловя губами капли прохладной воды.
- Хорррошая кобылка… - промычал он.
Томас все еще морщился от злости и боли… будто по инерции… но вдруг ощутил, что злость ушла, а к боли примешивается новое чувство. Жесткая рука Йенса обхватила его член и принялась ласкать его… грубо, небрежно…но так безумно приятно…
- Ты заслужила… ааа…- хрипло выдохнув, Йенс кончил на внутреннюю сторону бедер Томаса. Но эти следы импровизированного наказания тут же смыло струями воды.
Йенс отстранился и привалился спиной к стене рядом с барабанщиком, прикрыв глаза. Тот стоял, опершись руками в стену, опустив голову и подставив спину под воду.
- Йенс… я не кончил… - прохрипел барабанщик.
- И что ты предлагаешь? Чтобы я тебе отсосал что ли? – Йенс не разомкнул глаз. – Иди к Тони. Он уже заждался…
***
Дверь открылась. Свежий воздух дунул в лицо, доставляя невероятное удовольствие.
- Тони… - тихий голос. «Это не Йенс!» - мелькнула мысль. Но чтобы открыть глаза и удостовериться в этом мужчине не хватало сил. Тот же тихий голос: – С тобой все в порядке?
- Да все с ним в порядке! Он выносливый и жароустойчивый! Суй давай! – а вот это уже Йенс. Но для испуга тоже сил не осталось… потому он не сопротивлялся ни когда чьи-то грубые пальцы сжали щеки, открывая рот, ни когда что-то горячее и упругое проникло в него. «Йенс…» - подумал Тони. В следующее мгновение его тело дернулось от ледяных струй воды. Косички метнулись по смуглой коже, словно змеи по мокрому от дождя песку.
- Взбодрись, детка, и соси! Давай, горячо, по-гречески! – рявкнул блондин, все еще сжимая член Томаса и засовывая его в рот Тони. Пока Томас тут строил из себя ангельски-заботливую мамашу, он, Йенс, предвкушая состояние Тони, взял пустую банку из-под пива и наполнил холодной водой. А потом пришел на помощь Томасу, бесцеремонно обращаясь с его телом, как со своим. Но Тони, что было вполне предсказуемо, не вдохновился идеей обласкать нового любовника. Так что – пришлось его взбодрить. Тогда-то «детка» и показала максимум своих умений. Томас вцепился рукой в сильное плечо грека, сжимая пальцы в такт движениям его языка и губ. Только что не стонал в голос…
Почувствовав, что кончает, Томас вытащил член изо рта Тони. Ему вдруг стало стыдно за собственную бесхарактерность, и он не хотел обижать согруппника еще больше.
- Зря ты… он любит, когда в него кончают. – Йенс осклабился. – А вообще, вы мне надоели. Пойду покурю.
Он вышел, оставив Тони лежать на полу и тяжело дышать, а Томаса – стоять над ним и смотреть.
- Тони… - когда дверь прикрылась, Томас опустился на колени. – Прости…я…
Тот поднял лицо. С удивлением Томас заметил улыбку на его узких губах.
- Спасибо… - шепнули они.
Что-то сжалось у него внутри. Томас осторожно провел рукой по шее мужчины, по его плечу, скинув тонкие косички, еле-еле коснулся щеки, а потом – провел большим пальцем по губам. Те разомкнулись, чуть обхватив его. Вторая рука Томаса скользила по бедру Тони. Тот хрипло выдохнул. Томасу вдруг захотелось обнять его, и гладить… гладить это великолепное тело, как скульптор свою статую. Наверняка Йенс так не делает. И он не целует… Он просто имеет…
Томас посмотрел в глаза Тони… грустные, как у умной преданной собаки. Вечная тоска по ласке таилась на дне его зрачков. Но, тем не менее, Томас вдруг отчетливо осознал, что Тони всегда будет с Йенсом. Не смотря ни на что. Как пес, преданный до самоотверженности. Его тоска – это всего лишь древнее насекомое, когда-то угодившее в янтарь его глаз и с тех пор завязшее там, придавая этому янтарю особую ценность…
Томас встал и вышел, не сказав ни слова.
Не зря он так боялся насекомых…
***
В предбаннике он обернул бедра полотенцем и выскочил на крыльцо. Ему необходимо было сделать хоть пару глотков свежего воздуха.
- Куда это ты? – лениво спросил Йенс, выдохнув сигаретный дым. Томас обернулся. Он сидел на ступеньках, засыпанных снегом… абсолютно голый. И, казалось, совершенно не замечал холода. Его чуть прищуренные глаза сами казались чистейшим морозом. Томас сразу же поежился. Но вдруг осознал, что ему холодно не от страха, а от обычного ветра, кидающего на него сотни мух-снежинок. Он вдруг подошел к Йенсу, схватил его за загривок, наклонился и поцеловал в губы. А потом сказал:
- Идем! Сделаем отбивную из этой греческой шлюшки…
Йенс уставился на него удивленно и немного испуганно.
- Ну, вениками, конечно. – миролюбиво улыбнулся Томас. Йенс ответил ему кривым оскалом.
Страх таял от этих улыбок, как снег под горячими ступнями двух мужчин.
2. Пэйринг - Трио Йенс/Тони/Томас
3. Рейтинг - НЦ-17, вродь.
4. Жанр - ПВПшка наверно
5. Комментарий - а вот нефег…
6. Предупреждение -
7. Дисклеймер - всё неправда, просто фикшн.
Keine Angst
читать дальше
- Йенс, - Томас пожал руку мужчине. – Извини, что опоздал…
- Да ладно тебе, парень! Расслабься! Мы же тут отдыхаем, а не записываем новый альбом! – осклабился Йенс. – Правда, пришел бы ты чуть позднее, и неизвестно что бы ты тут застал.
«Йенс, да ты уже изрядно подвыпил,» - подумал Томас и растерянно улыбнулся. – «Пришел бы я чуть попозже и застал бы тебя громко храпящим в обнимку с любимым игрушечным Патриком, или как там эту звезду зовут…»
- А где остальные? – спросил он.
- Тони готовит сауну, Лотар позвонил и сказал, что не сможет. Его женушка потащит его с собой покупать новую кровать. – Йенс состроил кислую гримасу. – А Кай с Петером сразу сказали, что не поедут… Все такие занятые! Никто расслабляться не умеет. Да ты проходи! Пиво вон там, в холодильнике.
Томас улыбнулся натянуто. «Значит, Йенс, Тони и я. Ладно…» Он прошел к холодильнику. Чувствуя на себе тяжелый, словно прицел ружья, взгляд Йенса, наклонился, чтобы достать баночку пива. Он старался вести себя непринужденно. Ему очень хотелось расслабиться и влиться в компанию. Все-таки быть новым членом группы, а это не самая легкая должность. Зато интересная. Томасу нравилось наблюдать за ними, за их работой, нравилось смеяться вместе с ними… Но иногда было сложно их понимать. Seelenzorn – отличные ребята, и, как у всяких «отличных ребят», у них есть шутки, понятные только им самим… какие-то собственные «фишки», от которых Томасу иногда становилось неуютно. А иногда – даже страшно…
- О! Привет, Томас! – вошедший в комнату Тони приветливо улыбнулся. – Как дела?
- Думаю, получше, чем у меня на следующий день после вечеринки в честь Дня рождения Лотара, - фыркнул Йенс.
- Йенс просто перепутал антипохмелин с таблетками жены Лотара… от менструальных болей. – Тони улыбнулся виновато, пояснив очередную их_собственную шутку. Он всегда так делает, единственный из всех. Томас посмотрел на Тони с благодарностью.
- Ну, сауна почти готова… только еще немного нагреется… – продолжил Тони.
***
- Здорово, что мы сняли этот домик! – Томас довольно улыбался. «Как же приятно посидеть в мужской компании, выпить пивка и обсудить все на свете – от футбольных матчей до любимой музыки».
- Дааа… - промычал Йенс довольно, допивая залпом остатки пива. – Тони, ну скоро можно будет идти?
- М? – Тони перевел задумчивый взгляд с окна, за которым неспешно кружил снег, на уже пьяного Йенса. Сам-то он всего вторую баночку допивал… А вот Томас тоже, кажется, не совсем трезв… Чтобы в компании Йенса остаться трезвым, надо обладать особой силой воли, ну или просто быть Тони.
- Да уже можно, я думаю. – мужчина улыбнулся.
Йенс подскочил и рванул на улицу. Томас и Тони встали и вышли в прихожую. С улицы доносились радостные маты Йенса. Томас вышел, а Тони помедлил, поднимая ящик пива, оставленный у входа, так как в холодильник он не влезал. Выйдя на улицу, он сразу схлопотал снежок в спину.
- Эй, Йенс! Это не честно! У меня руки заняты! – рассмеялся Тони, и дернул плечами, пытаясь стряхнуть снег с куртки.
- Это не я! – раздался громоподобный хохот Йенса.
Тони обернулся и увидел улыбающегося, словно нашкодивший мальчишка, Томаса и довольного Йенса.
- Ну вы сами напросились! – Тони бросил ящик в ближайший сугроб, там же собрал в охапку рыхлый влажный снег, сжимая его до размеров огромного снежка, и вскочил. Состроив самую жуткую рожу, на которую был способен, он бросил его в сторону двух мужчин. Снежок развалился в полете, а потому до них долетели лишь ледяные брызги. Йенс принялся трясти головой, вопя:
- Эй! Я и так блондин!
А потом он рванулся с места, прыгнул прямо на Тони, свалив его с ног. Томас наблюдал, как двое взрослых мужчин барахтаются в свежевыпавшем снегу, словно дети. Улыбка застыла на его губах, но в сердце поселилась неясная тревога. Что-то странное было во всем этом… вовсе не детское… что-то, что выбивало из колеи сильнее, чем выпитое пиво. Вот – его взгляд скользнул по обтянутым джинсами ногам и бедрам Тони, который сейчас оказался сверху, по ноге Йенса, согнутой в колене, по его руке, вцепившейся в куртку Тони в области поясницы. Тони хохотал, сгребая руками снег и засыпая им Йенса. Тот фыркал, как рассерженный кот, и пытался за куртку оттянуть Тони от себя, чтобы снова оказаться сверху. Томас поймал себя на мысли, что он совсем не против оказаться сейчас на месте Тони… Равно как и на месте Йенса. А еще лучше - прыгнуть на них сверху, чтобы окончательно завершить созданный ими ком из смеси человеческой плоти и снега… из горячего и холодного… Но вместо этого он стоял и смотрел, как завороженный. Взгляд Тони мельком скользнул по замершему в недоумении согруппнику… Эти улыбающиеся, темные, как угли, глаза… Кажется, он заметил некоторую напряженность и растерянность Томаса. Тони поднялся, прихватив с собой охапку снега, и бросил его в Томаса. Холодные кусочки снежка укусили за щеку и подбородок, вернув тому ощущение реальности. Томас улыбнулся, тряхнул длинными волосами, и повел по ним рукой, скидывая снег. Йенс встал, чуть пошатываясь, и принялся трясти головой, словно собака, разбрасывая мокрые холодные капельки вокруг себя, но – не удержался на ногах и снова упал. Тони наклонился к нему, смеясь и помогая ему встать.
- Ладно, ребят, идемте уже в сауну, - собственно, сказано это было только Томасу, так как Йенса Тони буквально тащил на себе. – Том, и захвати пиво! У меня руки заняты!
Томас растерянно улыбнулся, поднимая коробку и заходя в небольшой деревянный домик-сауну.
***
Внутри оказалось очень уютно. Все обито светлым деревом… Плоские светильники на потолке и стенах источали мягкий свет. Он обнимал, как махровые полотенца, обнаружившиеся на деревянных крючочках в предбаннике. И этот потрясающий запах сосновой смолы и еще чего-то экзотического, смутно-знакомого, исходивший из парилки.
- Здорово! – улыбнулся Томас.
- Ага. Все, что нужно, здесь есть. Да, душевая вон там! - Тони, уже снявший куртку и аккуратно повесивший ее на крючок, махнул рукой куда-то в сторону от себя. Томас посмотрел туда. Там действительно была душевая кабинка, отгороженная от остального пространства специальными шторами. Тони пояснил: – Я ее не сразу заметил.
Томас обернулся. Тони как раз стягивал черную майку. Йенс уже снял с себя рубашку и теперь сражался с ширинкой своих милитари-брюк.
- С*ка! Что-то заело! – он сердито дергал собачку.
- Пить меньше надо! – фыркнул Тони. – Давай помогу. Томас развернулся, стягивая с себя куртку. Что-то опять шевельнулось в нем… Холодный и колкий, словно снежок (или – глаза Йенса) ком подступил к горлу. Он зажмурился на мгновение – и перед его глазами тут же возникла картинка: рука Тони лежит на ширинке Йенса. Томас торопливо открыл глаза.
- Том, ты чего? Тоже не можешь расстегнуть? – захохотал Йенс. Томас обернулся. Его взгляд упал на обнаженный живот мужчины, и невольно скользнул ниже. Брюк не было… плавок тоже… Барабанщик поспешно поднял глаза, и встретился взглядом с Герром Клеменсом. Еще более голубые и темные из-за того, что белок был покрыт тонкой сеткой алых сосудов, глаза Йенса показались ему прорубями во льду, забрызганном кровью. По позвоночнику зазмеились тонкие струйки пота.
- Так тебе помочь? – спросил Йенс.
- Нет… все в порядке… - тихо ответил Томас, и снова отвернулся. Он торопливо стянул брюки, но потом сообразил, что не снял ботинки. Он плюхнулся на лавочку и принялся их расшнуровывать. «Что за ерунда? Сколько раз уже ходил в сауну и с друзьями, и с согруппниками… Никогда ничего такого не казалось. Да, все это именно кажется. Ведь их поведение вполне обычно. Ну подурачились в снегу. Что такого? Обычное ребячество! Сколько раз друзья мне пьяному помогали раздеваться, да и одеваться? Господи, что это со мной?» - мысли метались в сознании и тонули в ощущениях.
Йенс тем временем пожал плечами, взял веники и скрылся за дверью в парилку. Томас взглянул ему вслед, а потом скользнул по кому его одежды рядом с собой и как-то отстраненно отметил, что плавок он там вообще не видит. Видимо, Йенс их просто не носит.
- Я тоже пойду… - раздался голос Тони. Томас кивнул, не поднимая глаз от ботинок. Но, заметив боковым зрением, что Тони повернулся к нему спиной, он все-таки посмотрел на него. Широкая, рельефная спина… Кожа… кажется, такую называют оливковой… она уже чуть блестит от влажности воздуха и пота, будто маслом намазанная, как у античных атлетов. Тони, в отличие от Йенса, обернул бедра белоснежным полотенцем. Он вообще в жизни очень скромный и спокойный, в отличие от агрессивного и страстного сценического имиджа. Единственное, что в нем всегда остается – хоть на сцене, хоть в сауне с друзьями – грациозность. Томас наблюдал, как Тони наклонился, чтобы достать несколько банок с пивом из коробки, как он выпрямился, прижимая их своему телу одной рукой, быстро, но плавно протянул вторую и схватил оставленное Йенсом полотенце, и как он приоткрыл дверь в парилку плечом и закрыл ее за собой, слегка толкнув ногой.
Страх, только теперь обжигающе-горячий, как камни в печи.
Томас несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. «Это все просто из-за того, что я еще к ним не привык… я еще не знаю, что они из себя представляют… может, зря я столько выпил?»
***
Деревянная дверь в парилку приоткрылась. Томас заглянул внутрь.
- Да заходи, не бойся! – Йенс тут же протянул ему баночку пива. Все еще холодную, как ни странно. Воздух в парилке был едва ли не так же накален, как куски гранита в каменке. Томас взял банку и сел неподалеку от Йенса. Тони уже лежал на самом верхнем полоке. Его рука со вспухшими от жара венами лениво свешивалась вниз. Его глаза были блаженно закрыты. Казалось, будто он заснул. Вдруг Йенс задумчиво уставился на банку пива. А потом его лицо озарилось хитрющей улыбкой, он залпом допил остатки, а потом встал с места и, приложив палец к губам, подмигнул Томасу. Тот понял, что Йенс задумал очередной прикол. Йенс вышел и тут же вернулся с новой банкой пива. Он стоял у двери и тряс ее, стараясь производить как можно меньше шума. Томас начал было догадываться, чем это все…
Раздался тихий щелчок открываемой банки. Янтарные сейчас глаза лежащего мужчины открылись…
- ЙЕНС! С*КАТЫСКОТИНАУРОД! – заорал Тони, когда подкравшийся к нему Йенс открыл-таки встряхнутую банку и когда холодное пиво полилось на обнаженную, разогретую, как смола, кожу. Холодные струи хлестали тело мужчины по пояснице и бедрам, не прикрытым полотенцем. Он развернулся и попытался схватить наглеца, нарушившего его покой, но тот ловко увернулся и выскочил прочь. Тони грохнулся на более низкую ступень полока. Йенс снова заглянул и сказал:
- Душ занят! – и снова исчез. Тони чертыхнулся и вздохнул, всем своим видом говоря: «Конечно! Что еще ждать от этого обезьяна? Сначала облил пивом, потом занял душ, чтобы я не мог его смыть...»
Томас улыбнулся и сказал:
- Сволочь он, однако!
- А то! – вздохнул Тони, садясь, и поднял глаза… в них было что-то, схожее с нежностью и какой-то неясной тоской. А может – просто алкогольное опьянение? И вдруг Тони поднялся с места и сел рядом с Томасом. Так близко… Запах пива щекотал ноздри. Томас, как завороженный, смотрел в лицо вокалиста, разглядывал каждую черточку, будто видел впервые. Его губы, чуть изогнутые в улыбке, так близко… Томас вдруг впивается в них своими. «Поцелуй?!» - мелькает мысль. Но губы Тони не размыкаются, он чуть поворачивает голову в сторону, и губы Томаса скользят по его жесткой скуле и щеке, и замирают. Он отстраняется. «Господи, что это? Он ведь сам сел так близко… а потом вот так… а я? ЧТОЯДЕЛАЮ?!». Томас резко отодвинулся, но вдруг с удивлением почувствовал липкую ладонь Тони на своей руке. Да, вокалист взял его руку в свою и провел ей сначала по своему животу, потом по бедру – от колена и выше…
- Том… погладь меня…- голос Тони стал ниже и в нем появились хриплые нотки. Но, тем не менее, эта его просьба звучала как мольба… так дети, которых бьют родители, скромно просят о ласке воспитателей в детском саду.
Страх помутил рассудок. Томас вскочил, схватил Тони и швырнул его о стену… тело Тони ударилось об нее, словно марионетка. Он не сопротивлялся, потому что не ожидал. И теперь – обитая светлым деревом лакированная стена ползла по его щеке. Вернее – это его щека ползла по стене, оставляя на ней темный кровавый след.
- Тони… Тони! – Томас бросился к уже лежащему на полу мужчине. – Прости! Господи, что я наделал?…
- И что же ты наделал? – низкий рык. Томас поднял голову и увидел Йенса, стоящего в дверях, опершись плечом о косяк.
Томас молчал. Вдруг Йенс подскочил к нему и схватил за горло.
- Ты. Обидел. Мою. Девочку! – четко разделяя слова произнес он и уставился пустым взглядом в глаза Томаса.
- Что за… - начал было тот… Но удар, обрушившийся прямо ему в челюсть, выбил все мысли из его головы… а следующий – удар ногой под дых – едва не выбил остатки пива (или – жизни?). Томас задохнулся, корчась на полу. Жар вдруг стал невыносимым. Пылающая печь совсем рядом… нужно отползти… «Вдруг этому психу взбредет в голову окунуть меня лицом в гранитные камни?»
- Вставай. – холодный голос, звенящий от сдерживаемого бешенства.
- Йенс, прекрати… - прохрипел Тони. Он уже стоял, вжавшись спиной в стену, и испуганно смотрел то на одного, то на другого мужчину.
- А ты – молчи вообще, с*ка! –прорычал Йенс. Он протянул руку, схватил Томаса за длинные, спутанные и влажные волосы, приподнимая. А потом вдруг наклонился, поднял его и забросил себе на плечо.
- Что за… - начал было Тони, глядя, как капли крови стучат о пол. Но Йенс посмотрел на него исподлобья. И вышел, закрыв за собой дверь на встроенную в нее щеколду.
***
- С*КА, ЙЕНС! ОТКРОЙ! – Тони колотил руками и ногами по двери парилки. Но все бесполезно. Дверь была сделана из плотного дерева, а замок – встроен в него. Выбить практически не возможно. От жара лицо мужчины заливал пот. Разбитые щека и губа саднили. И страх сжимал сердце, учащая пульс. «Вдруг убьет? Или искалечит? Господи… идиотская идея! Но ведь ни разу такого не было… Это я виноват… Мы же уже много раз ходили в сауну вместе с другими… Йенс всегда вел себя более-менее спокойно. Ну, выкидывал штуки, навроде той, с пивом, но никогда ни на кого не кидался! Ну почему я не сдержался?! Какого черта полез к нему? Томас, что теперь будет?» Наконец, он совершенно выбился из сил – просто опустился на пол рядом с дверью и тяжело дышал.
***
Тяжелое дыхание Йенса у самой шеи Томаса. Его руки проталкивают ослабленное тело барабанщика сквозь влажные шторы душевой.
- Ну что, допрыгался? – крепкий блондин прижимает его лицом к кафелю, не замечая льющейся на них воды. Одна его рука вцепилась в волосы барабанщика, а вторая держала его руки за спиной.
- Йенс, прекрати! С Тони все в порядке… - Томас извивался, пытаясь освободиться и вдруг – почувствовал, что Йенс отпустил его руки, чтобы плотнее прижаться к нему бедрами, а потом - упругость ткнулась между его бедер… возбужденный член Йенса… - ОТПУСТИМЕНЯЧЕРТБЫТЕБЯПОБРАЛ!
Йенс чуть отодвинулся. Томас вздохнул было с облегчением, как вдруг его тело пронзила острая боль. Что-то вошло в него… что-то, слишком твердое и не очень большое…
- Ты мне что, палец в жопу засунул, извращенец хренов?! – заорал Томас.
- О! А ты неплохо осведомлен, как я погляжу! Ну как? Нравится? – зашипел вокалист, боль уменьшалась по мере того, как палец Йенса двигался глубже внутрь и снова назад. И вдруг – новый приступ. Пальцев стало больше, чем один. Томас в очередной раз выругался. Он уже был не в силах сопротивляться, вода заливала глаза, и этот соленый привкус во рту… И вот – все прекратилось. Йенс вытащил пальцы.
- Ну отдохни немного, конь ты мой гривастый. – Йенс дернул Томаса за волосы, тот захрипел - вода попала в приоткрывшийся рот.
- С*КА! – рявкнул он, выплевывая воду и тут же снова заорал от боли.
- Ну, отдохнул, и хватит!
Йенс вошел в него грубо и резко, и с удовлетворением заметил, как вода на полу душевой кабинки окрасилась алым. Он двигал бедрами, прижимая вымученного Томаса к себе, запрокидывая голову и ловя губами капли прохладной воды.
- Хорррошая кобылка… - промычал он.
Томас все еще морщился от злости и боли… будто по инерции… но вдруг ощутил, что злость ушла, а к боли примешивается новое чувство. Жесткая рука Йенса обхватила его член и принялась ласкать его… грубо, небрежно…но так безумно приятно…
- Ты заслужила… ааа…- хрипло выдохнув, Йенс кончил на внутреннюю сторону бедер Томаса. Но эти следы импровизированного наказания тут же смыло струями воды.
Йенс отстранился и привалился спиной к стене рядом с барабанщиком, прикрыв глаза. Тот стоял, опершись руками в стену, опустив голову и подставив спину под воду.
- Йенс… я не кончил… - прохрипел барабанщик.
- И что ты предлагаешь? Чтобы я тебе отсосал что ли? – Йенс не разомкнул глаз. – Иди к Тони. Он уже заждался…
***
Дверь открылась. Свежий воздух дунул в лицо, доставляя невероятное удовольствие.
- Тони… - тихий голос. «Это не Йенс!» - мелькнула мысль. Но чтобы открыть глаза и удостовериться в этом мужчине не хватало сил. Тот же тихий голос: – С тобой все в порядке?
- Да все с ним в порядке! Он выносливый и жароустойчивый! Суй давай! – а вот это уже Йенс. Но для испуга тоже сил не осталось… потому он не сопротивлялся ни когда чьи-то грубые пальцы сжали щеки, открывая рот, ни когда что-то горячее и упругое проникло в него. «Йенс…» - подумал Тони. В следующее мгновение его тело дернулось от ледяных струй воды. Косички метнулись по смуглой коже, словно змеи по мокрому от дождя песку.
- Взбодрись, детка, и соси! Давай, горячо, по-гречески! – рявкнул блондин, все еще сжимая член Томаса и засовывая его в рот Тони. Пока Томас тут строил из себя ангельски-заботливую мамашу, он, Йенс, предвкушая состояние Тони, взял пустую банку из-под пива и наполнил холодной водой. А потом пришел на помощь Томасу, бесцеремонно обращаясь с его телом, как со своим. Но Тони, что было вполне предсказуемо, не вдохновился идеей обласкать нового любовника. Так что – пришлось его взбодрить. Тогда-то «детка» и показала максимум своих умений. Томас вцепился рукой в сильное плечо грека, сжимая пальцы в такт движениям его языка и губ. Только что не стонал в голос…
Почувствовав, что кончает, Томас вытащил член изо рта Тони. Ему вдруг стало стыдно за собственную бесхарактерность, и он не хотел обижать согруппника еще больше.
- Зря ты… он любит, когда в него кончают. – Йенс осклабился. – А вообще, вы мне надоели. Пойду покурю.
Он вышел, оставив Тони лежать на полу и тяжело дышать, а Томаса – стоять над ним и смотреть.
- Тони… - когда дверь прикрылась, Томас опустился на колени. – Прости…я…
Тот поднял лицо. С удивлением Томас заметил улыбку на его узких губах.
- Спасибо… - шепнули они.
Что-то сжалось у него внутри. Томас осторожно провел рукой по шее мужчины, по его плечу, скинув тонкие косички, еле-еле коснулся щеки, а потом – провел большим пальцем по губам. Те разомкнулись, чуть обхватив его. Вторая рука Томаса скользила по бедру Тони. Тот хрипло выдохнул. Томасу вдруг захотелось обнять его, и гладить… гладить это великолепное тело, как скульптор свою статую. Наверняка Йенс так не делает. И он не целует… Он просто имеет…
Томас посмотрел в глаза Тони… грустные, как у умной преданной собаки. Вечная тоска по ласке таилась на дне его зрачков. Но, тем не менее, Томас вдруг отчетливо осознал, что Тони всегда будет с Йенсом. Не смотря ни на что. Как пес, преданный до самоотверженности. Его тоска – это всего лишь древнее насекомое, когда-то угодившее в янтарь его глаз и с тех пор завязшее там, придавая этому янтарю особую ценность…
Томас встал и вышел, не сказав ни слова.
Не зря он так боялся насекомых…
***
В предбаннике он обернул бедра полотенцем и выскочил на крыльцо. Ему необходимо было сделать хоть пару глотков свежего воздуха.
- Куда это ты? – лениво спросил Йенс, выдохнув сигаретный дым. Томас обернулся. Он сидел на ступеньках, засыпанных снегом… абсолютно голый. И, казалось, совершенно не замечал холода. Его чуть прищуренные глаза сами казались чистейшим морозом. Томас сразу же поежился. Но вдруг осознал, что ему холодно не от страха, а от обычного ветра, кидающего на него сотни мух-снежинок. Он вдруг подошел к Йенсу, схватил его за загривок, наклонился и поцеловал в губы. А потом сказал:
- Идем! Сделаем отбивную из этой греческой шлюшки…
Йенс уставился на него удивленно и немного испуганно.
- Ну, вениками, конечно. – миролюбиво улыбнулся Томас. Йенс ответил ему кривым оскалом.
Страх таял от этих улыбок, как снег под горячими ступнями двух мужчин.
@настроение: стремно
@темы: NC-17, PWP, Seelenzorn
-
-
24.11.2008 в 15:43P.S. "Онегин"*тогда уж Ленский...или сразу Пушкин? Не, он слэши не писал*, я вас так любила
-
-
24.11.2008 в 18:03-
-
24.11.2008 в 18:19На самом деле, если добавить немножко больше адекватности, то получился бы вполне хороший фик. А то прям опять криминальное насилие среди добрых приятелей. Они же знакомы друг с другом и даже в принципе дружат. А ведут себя по отношению друг к другу, как маньяки-насильники.
Ну то есть, не все))))
Имидж брутального йенси, кажется, закрепился в фаноне)
-
-
24.11.2008 в 18:43а вообще - оправдалки это все... на самом деле просто мну так захотелось
Имидж брутального йенси, кажется, закрепился в фаноне)
*шепотом* я просто перед этим на ночь перечитала про игры в гаражике... оттуда Йенсова брутальность))) Честно, я его вполне позитивным и добрым считаю)) мне кажется, не станет он Тоню бить.. и насиловать Томаса не станет
а жаль=(-
-
25.11.2008 в 16:51Про Зелёнок всегда читать приятно +_+. Они прямо уже родные какие-то))
Имидж брутального йенси, кажется, закрепился в фаноне)
А вот приедет в Россию и окажется белым и пушистым) Хотя, слэшеры же всегда всё знают
Хороший фик
*мне только в последнее время какой-то психологишности хочется безрейтинговой*-
-
25.11.2008 в 17:39А вот приедет в Россию и окажется белым и пушистым)
а я-то о чем=)
-
-
25.11.2008 в 17:45а мну бросает от желания нежности и максфраевского позитивного безразличия к страстной агрессивности и жестокости...
перепады погоды, перепады настроения и ожидание зимы. *это у меня так*
-
-
25.11.2008 в 17:52*это у меня так*
ну и это тоже))))
-
-
30.11.2008 в 21:08-
-
01.12.2008 в 10:09-
-
13.12.2008 в 12:59-
-
13.12.2008 в 18:59-
-
13.12.2008 в 21:09-
-
30.04.2010 в 14:43-
-
30.04.2010 в 15:01