long lost lake
Здравствуйте. Позвольте выложить здесь несколько своих рассказов, написанных в разное время, посвященных, почти все, гр. Лакримоза. Некоторые выкладывались раньше на сайте fanfic.ru, но после его "обвала" нигде больше не лежат. Думаю, им найдется место здесь =)
1. Фандом - Lacrimosa
2. Пэйринг - Tilo Wolff, Anne Nurmi, Jyrki Witch
3. Рейтинг - R
4. Жанр - Romance
5. Комментарий - Ряд совместных концертов Two Witches и Lacrimosa, первая встреча Тило и Анне. Непростые отношения между Анне и ее возлюбленным, лидером Two Witches – Юрки. Попытка Тило увести за собой Анне. Попытка Юрки удержать Анне и подчинить Тило.
6. Предупреждение - het, bdsm
7. Дисклеймер - в основном выдумка.
Готика
читать дальше
***
В Хельсинки стоял мороз; ветер, дующий с залива, и сухие острые снежинки, носящиеся в воздухе, делали пребывание на улице почти невыносимым. Группка людей, кутаясь в куртки и негромко ругаясь по-немецки, почти бегом преодолевала пару кварталов, отделяющие гостиницу от неприметного андеграунд-клуба. Клуб можно было не заметить, если не знать о его существовании, но вместе с немцами был финн – единственный, кто не дрожал, не сжимал воротник у шеи и не силился натянуть шапку так, чтобы скрыть все лицо. Он уверенно шел впереди, показывая дорогу, и остановился возле крутой лестницы, ведущей в полуподвальное помещение. Где-то в глубине слышалась музыка. Один из иностранцев торопливо огляделся – улица была пуста.
- Черт возьми, они еще не подвезли инструменты. Нам не останется времени на настройку! – возмущенно воскликнул он по-немецки.
- Успокойся, Фил, - пробормотал другой, пытаясь чуть приподнять рукав и добраться до часов, - У нас еще почти час, успеешь.
- В незнакомых клубах всегда возникают мелкие неполадки и случайности...
- Ну, ну, пойдемте уже внутрь! - перебил его третий, дрожа от холода.
Они, наконец, оказались в тепле. Музыка слышалась гораздо отчетливее, стоял сильный запах сигарет. Парень, смотревший на часы, снял шапку. Он носил вполне типичную для "готов" прическу – волосы по бокам головы сбриты, остальные, длинные, черные, забраны в хвост и перетянуты розовой лентой.
"Готика" как музыкально-идейное направление к началу девяностых уже сложилась, и даже в маленькой северной Финляндии было довольно много молодых людей, носящих экстравагантные черные одежды и серебро. В Финляндии начинался совместный европейский тур двух готик-команд: швейцарской Lacrimosa и финской Two Witches. Группы, несмотря на относительную (в узких кругах) известность обеих, до этого не пересекались и даже не знали о существовании друг друга. Познакомиться им предстояло на первом клубном выступлении, к началу которого музыканты Лакримозы здорово опоздали, завозившись с аппаратурой и инструментами.
Инструменты эти подвезли вскоре после их прихода, и Филипп Элиот, звукоинженер и по совместительству клавишник, остался приводить все в порядок, а Тило Вольф, на самом деле единственный член группы (музыканты были приглашенными, кроме Фила Элиота, его давнего приятеля, помогавшего Тило делать первые записи) направился в главный зал.
Полутемное помещение было заполнено людьми, особенно много народа толпилось у сцены. На краю возвышался бледный человек с горящими темными глазами, одетый в синюю шелковую рубашку с пышным воротником и черный камзол. На голове у него был цилиндр, в руках – микрофон. Он что-то пел бархатно-низким голосом; на английском, но слов было не разобрать. Он был похож на вампира из книг Анны Райс: холодный, уверенный себе, по-своему обаятельный, но всегда жестокий.
На заднем плане извивались две девушки в потрясающе открытых нарядах из черной кожи и бархата – они делили между собой клавиши и бэк-вокал. Два гитариста, яростный барабанщик... в целом группа удивляла если не какой-то особой музыкой, то гипнотическим внешним видом и поведением – точно.
Песня закончилась, вокалист поклонился. "Юрки! Юрки!" – восторженно завизжали девочки в первых рядах, протягивая к сцене тонкие ручки со множеством браслетов, колечек и ремешков.
Образ вампира действительно шел этому человеку. Юрки в нем выглядел стильно и убедительно, чего нельзя было сказать о половине зрителей, пытающихся копировать подобный имидж. Одним взмахом рук он заставил людей замолчать и проговорил что-то по-фински. Следующую песню он пел вместе с девушкой – той, что стояла за клавишами справа. Завороженный ее голосом, Тило не отводил глаз от сцены, не замечая ничего вокруг. Когда музыка стихла вновь, чья-то рука легонько похлопала его по плечу. За спиной стоял его гитарист, Себастьян.
- Пойдем, они скоро заканчивают, и дальше наш выход, - сообщил он Тило.
- Сейчас, - кивнул тот, - Погоди, я хочу еще на них посмотреть. Это же те самые Two Witches.
- Ничего ведьмочки, - Себастьян прищурился, - Но музыка на мой взгляд слабовата, хотя этот парень... Очень даже.
Тило бросил на него вопросительный взгляд.
- Яркий он, я хотел сказать! Держит себя хорошо!
Оба фыркнули.
- Я тоже хочу еще на ведьмочек посмотреть. Мне нравится вон та, в красных чулках. Ты посмотри, какие каблуки!
- Вторая интереснее, - ответил Тило.
- Низковата. И на лицо левая посимпатичнее будет.
- Да ладно.
Себастьян присмотрелся.
- Хотя... правду говорят, что все финки страшные.
Ребятам показалось, что стоящая неподалеку девица возмущенно повернулась к ним, и вроде бы собиралась что-то сказать, но тут началась новая песня, и все внимание зрителей снова было приковано к вокалисту.
***
Оказываясь на сцене, Тило переносился в какое-то совершенно другое, странное состояние. Реальность тускнела, почти исчезала, живыми оставались только его чувства. Эмоции, воспоминания, фантазии; он переносился в их мир и его взгляд становился чужим, отрешенным – взгляд человека, видящего нечто, доступное лишь ему одному.
Непонимание много для него значило. Он видел его и в глазах окружающих, и в своих собственных; старое, потускневшее зеркало в прихожей дома его родителей навсегда застряло в его памяти. Как бы ему ни хотелось стереть воспоминание об этом темном зеркале, в котором он рассматривал себя много лет подряд, и о многих других вещах, мучающих его в кошмарных снах, это было не в его власти.
Он помнил жалость, сочувствие, но не помнил понимания. А теперь все эти люди – знакомые, незнакомые, бывшие друзья – все кто смотрели на него и слушали его, пытались его понять, залезть в душу с тем же упорством, с каким прежде не хотели его знать. Его голос был услышан, но Тило не почувствовал облегчения. Он кричал о своем страхе снова и снова - казалось, что так он сможет справиться с ним. Но страх его не оставлял. Отступая на время, вскоре он возвращался, принимая новые, все более мучительные формы. Страх смерти. Страх людей. Страх будущего. Страх жизни. Страх перед самим собой, и теми темными глубинами его души, которыми он никогда не сможет управлять.
Теперь его ХОТЕЛИ понять. К нему подходили и говорили: "Потрясающие стихи. Я тронут до глубины души. Я не подозревал, что ты чувствуешь ТАК". Ему говорили: "Тило, я восхищаюсь тобой. Для тебя я готова на все. Быть может, со мной ты сможешь забыть о той, что причинила тебе столько боли". Когда он закрывал глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать их, они насильно отнимали его руки и спрашивали: "Что с тобой? что происходит? Расскажи, объясни". Он не мог бы объяснить этого даже самому себе. Это снова был страх – он боялся думать о том, что происходит с ним. Он прятался ото всех, а на следующий день снова улыбался – как будто ничего не случилось, как будто все идет так, как должно идти.
***
...Она подошла к нему сама, когда он, уставший и взволнованный после своего выступления, сдернул с волос розовую ленту, швырнул ее на диван и спрятал мокрое лицо в полотенце. А когда он убрал полотенце, перед ним стояла девушка из Two Witches и мило, чуть застенчиво улыбалась. В добрых глазах светились восхищение.
- Мы смотрели, как вы поете, - негромко сказала она, - Для нас большая честь выступать с вами на одной сцене.
Потом была шумная вечеринка в честь знакомства и предстоящего совместного турне. Вокалист Two Witches учтиво поклонился.
- Jyrki, – произнес он так забавно по-фински, (Тило это "у" правильно выговорить просто не мог), - Jyrki Witch.
Необычайно сильное рукопожатие и глубокий взгляд черных глаз врезались в память надолго. Когда он целовал клавишницу, было ясно: эти двое – пара, и легкая, робкая мысль, порхавшая в голове Тило с тех пор, как он впервые увидел эту девушку, стала тускнеть. "Мое", - говорило каждое движение его рук на ее обнаженных плечах. Она не отвечала, ее глаза были закрыты – будто соглашалась – "твое".
Дальше все потонуло в алкогольной дымке. Юрки, с ледяным спокойствием сжимающий пальцы Анне так, что она кривится от боли; Себастьян, посылающий улыбки "ведьмочке" в красных чулках; две незнакомые девушки, увлеченно целующиеся за столиком; Фил с бокалом хохочущий за его спиной. Дешевое красное вино стекает с уголка чьих-то накрашенных губ – очередной "вампир", затянутый в черную кожу.
Тило сжал руками голову – он был в том состоянии опьянения, когда подавленная до того тоска вырывается из-под контроля разума и увеличивается во много раз. Выпито слишком мало, чтобы сойти с ума и дать ей выход в крике, шокирующих поступках или просто уснуть где придется. И слишком много, что уметь сдержать, успокоить самого себя, вытеснить дурные мысли положительными.
- Еще крепленого, - пробормотал Тило, стуча ногтями по стойке. Бармен равнодушно наполнил бокал. Тило поднял его, понюхал и с отвращением поставил обратно. Он уже понял, что не сможет выпить больше ни глотка этого пойла. Сидящий рядом тип что-то сочувственно прохрипел на финском.
- Чего тебе надо? – буркнул Тило по-английски, резко поворачиваясь к нему. Но пьяные финны настолько же бестактны, насколько сдержаны финны трезвые.
- Я видел твое выступление, - скрипел собеседник на ломаном английском, - Вот это вот все, - он сделал неопределенный пасс руками, - Это все круто, супер, да.
Тило презрительно улыбнулся – самому себе, не финну, но тот истолковал его гримасу по своему.
- Не нааадо кривиться, зиг хайль, майн либер, шпрехен...
Тило отвернулся.
- Они вввсе врут, эти русские, - продолжал приставать финн, - Что мы были заодно с фашистами. Нет, это вы развязали войну, витту-перкеле, швайне... Мы боролись за свою независимость.
- Остынь, придурок, - вмешался Фил, видя, что Тило уже закипает и в равной мере готов как молча уйти, так и начать орать в ответ пьяному.
Он оттащил Вольфа в угол и попытался усадить за стол.
- Оставь меня, не трогай, - прорычал тот.
- Садись давай, не психуй. Принести тебе еще вина?
- Виски.
- Здесь не продают виски.
- Проклятая страна!
- Да ладно, ребенок, все равно тебе виски еще не положено.
- Мне уже полгода как можно пить виски, - буркнул Тило.
- Хорошо, я куплю тебе завтра бутылку... хоть топись в ней... А сейчас выше нос.
...Анне украдкой следила за ними, пока Юрки отвлекся на разговор со знакомыми. Издалека Тило был похож на обиженную девушку. В том, как Фил пытается его отвлечь, было что-то очень трогательное. То и дело Тило отбрасывал с лица прядь волос – жест, на который она обратила внимание еще во время выступления Лакримозы, и который заставил ее в очередной раз улыбнуться – он выглядел совсем не по-мужски.
Вечеринка заканчивалась. Себастьян с сожалением провожал взглядом Нáуку – ее увел под руку парень по имени Тоби. После пары бокалов вина девушка в красных чулках казалась гитаристу феей. Увы, она оказалась безнадежно занята. Фил с трудом вытащил засыпающего Тило из-за столика и заставил идти на выход. Юрки подал руку Анне – зал пустел.
***
- А сам ты понимаешь, насколько талантлив?
Тило смущенно улыбнулся.
- Я понимаю, что мне дано это, - ответил он задумчиво, - Но разве можно сказать "насколько"? Любой талант – это потенциальная возможность развиваться.
От нее веяло грустью и лаской. "Анне", - повторял про себя Тило ее имя, - "Насколько мелодичнее это скандинавское Анне обычного Анна". Маленький бар в Хельсинки: ее здесь знали; когда они только вошли, официант что-то приветливо пролопотал на финском и с интересом покосился на Тило.
Он с досадой отбросил с лица надоедливую прядь волос. Анне лукаво улыбнулась. Улыбка осветила ее обычно неэмоциональное лицо как лучик солнца. Потом она достала из лежащей на столе коробочки тонкую сигарету, и Тило поднес к ее губам зажигалку. Огонек вспыхнул и отразился в ее серо-голубых, стального цвета глазах.
Она затянулась, выпустила тонкой струйкой дым и передала сигарету Тило.
- Я возьму еще выпить, – сказала она прежде чем Вольф успел остановить ее.
- Девушки в Финляндии любят демонстрировать свою самостоятельность, - усмехнулась она, возвращаясь с двумя кружками.
- Разве это необходимо?
- Нет. Им просто это нравится.
- А тебе?
- Мне сейчас просто хочется поухаживать за тобой.
Она с удовольствием наблюдала за ним; за движениями его длинных пальцев с ногтями, покрытыми черным лаком; за тем, как он плавно подносит к бледным губам тонкую женскую сигарету и затягивается, чуть прикрыв глаза.
- Мне нравится чувствовать себя слабой, - еле слышно произнесла Анне.
- Мне бы понравилось оберегать тебя, - тихий шепот в ответ. Его изящная ладонь легла на руку девушки и чуть сжала ее.
Анне с сомнением покачала головой, отняла руку и еще раз печально улыбнулась.
- Мне сначала казалось, что ты гей, - сказала она полушутя.
- Я?.. – Тило несколько растерялся, - Нет, я вовсе не гей.
Улыбка девушки стала шире.
- Я думала, что вы с Филом – пара.
- С Филом? – здесь Тило не удержался от веселого смеха, таинственно блеснул глазами и спросил:
- Нет. А я сильно похож на гея?
- Только они, как правило, двигаются так плавно, говорят так вежливо и одеваются так стильно. Мне очень нравятся такие люди.
- Из правил всегда есть исключения.
- Одно из них – передо мной?..
- Да. Кажется, я исключение из всех правил.
- Гордишься собой?
- Нет. Не знаю. Я не стараюсь изображать кого-то, кем я не являюсь. Поэтому я – это я, и на других я не похож.
- Ты не любишь других людей.
- Люблю, но... на расстоянии.
Снова смех.
- Анне.
- Да?
- Перед таким обычно говорят: прости меня за этот бестактный вопрос...
- Я слушаю.
- Что у вас с Юрки?...
Анне помрачнела. Тило опустил голову.
- У нас с Юрки, - произнесла Анне негромко, - Давняя, запутанная история. Никто уже не может сказать, с чего все начиналось и как закончится.
***
Фил загонял в синтезатор последние сэмплы. Тило настаивал на том, что каждый концерт должен отличаться от предыдущих, и перед каждым новым выступлением в программу вносились незначительные изменения. В углу Себастьян одновременно настраивал гитару и кокетничал с Наташей. Сам Тило впервые с сомнением рассматривал короткую черную шубку с пышным ворсом.
- Выкинуть ее, что ли? – пробормотал он себе под нос.
- Мм? – переспросил Фил.
- Тут кое-кто сказал, что я голубой и что мы с тобой – пара, - подмигнул Тило.
- Неужели, - заулыбался Фил, - Это что, намек? Если да, то извини... В другое время я бы еще подумал над твоим предложением. Но с тех пор как я увидел Её, все мысли у меня только о Ней...
- Кого это, её? – поинтересовался Тило, проигнорировав шутку.
- Анне, - задумчиво проговорил Филипп.
- Вот как, - холодно сказал Тило, - Подругу Юрки?
- И не надо так подчеркивать, что она принадлежит этому черту, я и сам прекрасно вижу, - буркнул Фил, - И держит он ее крепко, как и всех своих, и девчонок, и парней.
Тило удивленно поднял бровь.
- Да я не про то, - отмахнулся Фил, - Ты разве сам не заметил как они все перед ним дрожат?
- Да, личность он сильная, - с наигранным равнодушием сказал Тило.
- Думаю, вы бы с ним нашли общий язык.
- Почему?
- Ну, ты тоже личность сильная, - улыбнулся Фил, - Эй, мне показалось, или ты его избегаешь?
Вольф пожал плечами.
- Мне не нравится этот человек.
- Нам с ним еще месяц путешествовать.
- Наплевать.
- Хм? Кстати, они приглашали нас "в последний раз бухнуть по-фински". Собираешься?..
- Посмотрим...
- Там будут все местные готы...
- Посмотрим.
***
Готика. Этот стиль жизни объединял всех людей, собирающихся на концерты: и музыкантов, и зрителей. Не понятные и не понятые, бездельники и творческие люди, молодежь и взрослые. Каждый искал в жизни место, где могло бы отдохнуть его сердце.
- Когда ты снял темные очки и я увидела твои глаза, что-то внутри меня вздрогнуло, - говорила Анне сбивчиво, склонив голову, так, что ее слова мог слышать только Тило, - И мне хотелось расплакаться.
- Когда я услышал твой голос, то понял, что именно его искал с самого начала... Именно такой, каким он должен был быть в идеале.
Выпито было совсем немного, но он говорил так свободно, как будто всегда знал, что встретит ее и произнесет эти слова.
- ...Меня сковывает страх.
Над столиком поднималась плотная пелена табачного дыма, казалось, что в нем тонут даже слова и звон бокалов.
- ...И я понимаю, что только осознание смерти, ее присутствия рядом с тобой постоянно, способно помочь осознать истинную ценность этой жизни.
Дымовая завеса приподнялась – прямо на Тило смотрела пара внимательных черных глаз.
- Не просто осознание, а познание. Близкое знакомство, если угодно, - сказал Юрки, с холодным любопытством разглядывая лицо Тило. Пальцы, украшенные тяжелыми перстнями, сложилась домиком. Тило не смог удержаться и на секунду отвел глаза. Потом усилием воли заставил себя снова посмотреть на лидера Two Witches, но тот уже, кажется, утратил к нему интерес. Он поглядел на Анне, потом встал, жестом поманив ее за собой. Анне послушно последовала за ним. Юрки пропустил палец в колечко на кожаном ремешке, украшавшем шею девушки, и увлек прочь.
Они вернулись минут через 20. Анне села вдалеке от Тило, и больше не заговорила с ним. Швейцарец замкнулся в себе, и остаток вечера просидел, хмуро глядя то в стакан, то на собственные ногти.
Только часам к трем, когда все стали расходиться, ему удалось поймать взгляд девушки, и одними глазами спросить – тебе нужна помощь? Но Анне была пьяна. То ли она не видела его знаков, то ли не поняла их смысла; ее лицо ничего не отразило.
***
На следующий день, к обеду, музыканты, наконец, покинули Хельсинки. Это была странная поездка. Участники обеих групп разместились в разных концах автобуса вели себя по отношению друг к другу подчеркнуто холодно. Помощники и организаторы – посередине, они оживленно разговаривали, пили пиво и негромко смеялись.
Тило смотрел в окно, стараясь не обращать внимания на болтовню Фила. Инженер не уставал удивляться тому, как Юрки всех вокруг себя строит – ему потребовалось один раз серьезно поговорить с шумящей "серединной" компанией, чтобы визг и крики в автобусе стихли. Финны вняли его просьбе сразу, вслед за ними понизили голоса и немецкие коллеги.
Филипп то и дело повторял имя Анне, под конец Тило стало казаться, что клавишник намеренно издевается над ним, и, зная о его неравнодушном отношении к девушке, подчеркивает что ни у кого из них шансов нет.
- Фил, заткнись, - Тило наконец не выдержал. Для его друга эти слова, похоже, прозвучали совсем неожиданно.
- Что? – переспросил он, - Чего это ты?
- Я не понимаю, почему вы все так вцепились в этого человека. Черт возьми, по-твоему, он заслуживает столько внимания?!
- Э... Я сейчас говорю в основном про Анне! Это тебе Юрки не дает покоя... Потому что...
- Почему?!
- Потому что ты ЕЙ тоже нравишься, придурок.
Тило даже слегка покраснел, на что Фил снисходительно фыркнул и пересел в другое кресло. Тило привстал, поглядел на затылок Юрки и на Анне, спящую у него на плече, и расстроено сжал кулаки. Путешествие собирается быть не из приятных...
...А потом все резко перевернулось. Выступления, вечеринки, и атмосфера безумия, которая пьянит хуже вина. Солнечный свет исчез. Окна в автобусе были зашторены: днем музыканты спали; ночи были не для сна - они наполнились темной музыкой, романтикой и приключениями в незнакомых городах... Безудержная свобода, иной мир – маскарад, который чем дальше, тем больше казался реальной жизнью; а свет – всего лишь сном.
И здесь пути Юрки и Тило не пересекались. Каждый был сам по себе, каждый блестел по-своему. Вольф не часто видел лидера Two Witches. Иногда он сталкивался с ним, выбираясь поутру из своего номера в гостинице после пары часов сна... По Юрки никогда нельзя было сказать, был ли он пьян или спал ли он ночью. Глубокие, затененные глаза с ледяными искорками в глубине были непроницаемы. Его выдавала Анне: если она страдала от похмелья или усталости, это было видно сразу, а они с Юрки почти не расставались – вокалист не отпускал ее ни на шаг...
Тило безнадежно ловил на себе ее взгляды. Единственное что ему хотелось спросить у нее – "Почему? Почему ты с ним? Ты не заслуживаешь такого", но задать эти вопросы женщине, с которой он знаком две недели, было невозможно. Он знал, что Анне и Юрки вместе уже много лет. Она не сможет дать простой ответ – почему? – даже если захочет.
Между ней и Юрки – и близость, и холод; тонкая ледяная стена. А она не может жить без тепла. Горечь теплых слез для нее лучше, чем лед одиночества. И Тило чувствовал ее боль, как свою, он уже понимал, что притворство – не выход. Чувство не проходило, оно становилось только сильнее, и чем дальше, тем явственней он ощущал ее отклик.
***
Первый поцелуй был таким робким, как будто он действительно был первым. Тило украл ее у Юрки, которого, она, как обычно, сопровождала на вечеринке в Бонне. Тихая ночь середины октября, долгий разговор, рука в руке, легкое прикосновение губ и ничего больше. Тило знал, что это начало чего-то нового, он сам еще не мог понять, чего именно. Не просто романа, пусть даже самого красивого, пусть даже чем-то опасного (мысли о Юрки упорно не покидали его). Все, что происходило, казалось неправильным, Тило пытался разглядеть эти подводные камни - но безуспешно.
Они возвращались в гостиницу под утро. Тило спешил, автобус должен был скоро уходить. Анне же еле шла. Ее ноги подгибались, пальцы похолодели, и в один момент Тило даже хотел поднять ее на руки, но она настойчиво высвободилась.
- Что, что с тобой? – тревожно спрашивал Тило, всматриваясь в ее побледневшее лицо.
- Все рушится, - прошептала она беспомощно, избегая его прямого взгляда, - Я... Я...
- Я с тобой, - он обнял ее.
- Mä rakastan sua… - еле слышные слова, это звучит знакомо, но где Тило уже слышал их? – Но его тоже... – продолжала Анне уже по-английски, - Вас обоих...
- Доброе утро.
Автобус уже стоял перед отелем, музыканты укладывали вещи в багажное отделение.
- Я взял твою сумку, - Юрки был абсолютно невозмутим. Анне всхлипнула, - И твою тоже, - Юрки перевел взгляд на Тило, кивнул, принял из его объятий почти лишившуюся чувств Анне и помог ей подняться в автобус...
***
Дальняя дорога и бесконечная вереница мыслей. Германия – почти его родина. Здесь говорят на его языке, здесь он родился, здесь у него много знакомых и здесь прошло его первое в жизни выступление - всего несколько месяцев назад. Тило еще не успел привыкнуть к сцене, ему было смешно: как он решился на это? Изменил ли его успех, или изменения пришли с возрастом?..
Автобус мерно покачивало. Все, как обычно, спали, кое-кто смотрел в окно. Тило спать больше не хотелось. Он привстал, посмотрел вперед. Черные, спутанные волосы Анне: она сидела, чуть повернув голову, и луч тусклого света, пробившийся сквозь задернутые занавески, падал на ее профиль.
Тило встал, подошел к ней, присел на корточки рядом. Она вздрогнула. Он обхватил ее руки, поцеловал тонкие пальцы, унизанные серебряными кольцами; потом встал и потянул ее за собой. Анне не сопротивлялась. Равнодушный взгляд Юрки из-под ресниц... Глаза снова закрылись, а Анне даже не обернулась к нему. Тило видел; он только сильнее сжал ее руки, и увлек за собой в заднюю часть автобуса. Усадил возле окна, обнял одной рукой, удивляясь, почему так сильно стучит его сердце.
- Не отпускай меня, - прошептала Анне, - Я не хочу больше... Я так устала.
***
Каждый раз, когда она уходит прочь, Юрки провожает ее спокойным взглядом, потому что знает – она вернется. И она возвращается, приходит назад – потому что чувствует его любовь, искаженную, странную...
Что бы ни было между ними, оно не было вечным, и оба давно это понимали. Ее глаза перестали видеть яркие цвета, мечты потускнели. Она погружалась в сон. Она уже не сможет сбежать. Но она может ухватиться за спасительную руку, если Тило протянет ее сейчас.
Решение должен принять он, прежде всего для самого себя. Теплое чувство в его груди не очень было похоже на любовь, ту, которая впервые пришла к нему четыре года назад. Воспоминания похожи на бесконечно глубокий колодец, на дне которого пытаешься разглядеть звезды. Голова кружится, и "если долго смотреть в бездну... " Тило помотал головой. Воспоминания уже легли на полку в его голове. Не нужно больше трогать их, пусть пылятся. Может быть, когда-нибудь потом... Но не сейчас. Он был уверен, что чувство, которое грело его при одном упоминании имени Анне, нельзя сравнивать ни с чем, что было в его прошлом. Это – нечто новое.
...Вечером, когда уставшие за день в дороге музыканты разместились в гостинице в Лейпциге, он нашел Юрки в баре. В белой рубашке с кружевами, элегантный и ухоженный, как и всегда, финн стоял возле барной стойки, неторопливо потягивая ядовито-зеленый напиток. Посетители заинтересованно поглядывали на него. Тило привлек к себе еще больше любопытных взглядов, несмотря на то, что его внешний вид был относительно спокойным, а рассыпанные по плечам волосы несколько скрывали "панк-прическу".
Решиться на этот разговор было не просто. По правде говоря, Тило предпочел бы дождаться, когда сам Юрки решит расставить точки над i. Но в свои 21 год Тило еще не набрался наглости для того, чтобы открыто продолжать ухаживать за женщиной, принадлежащей другому. Особенно на глазах у этого самого другого, который старше Тило лет на 6, один взгляд которого заставляет против воли отвести глаза, а пара брошенных слов способны вызвать дрожь в коленях.
Юрки заметил его и улыбнулся, оценив смелость шага.
- Еще абсент, - тихий бархатный голос заставил бармена торопливо сунуть посетителю заказанный коктейль и приняться за приготовление зеленого яда.
- Если ты не возражаешь, мы перейдем вон за тот затененный столик, - продолжал Юрки на безукоризненном английском. Тило кивнул. Финн взял оба стакана и плавно прошествовал через полутемный зал.
Они сели. Девушка - официантка поставила на столик пепельницу, зажгла широкую плоскую свечу в чашечке и положила рядом меню, на которое Юрки не обратил ни малейшего внимания. Тило глотнул обжигающий напиток, пытаясь решить, с чего начать; Юрки лениво ждал.
- Ты видишь, что между мной и Анне возникло понимание, - сказал Вольф наконец.
- Конечно, вижу, - спокойно ответил финн.
- Анне – твоя девушка.
- Именно так. Целиком и полностью моя девушка.
- Нет. Больше нет. Когда тур окончится, я предложу Анне войти в состав Лакримозы.
- И?..
- И она согласится.
Юрки усмехнулся, сверкнув взглядом из-за падающих на глаза волос.
- Ценю твою честность, мой мальчик. Но позволю себе усомниться в твоих словах.
- Будь у меня сомнения, этого разговора не было бы.
- Ты плохо знаешь Анне. Ты знаком с ней всего несколько дней; а я - уже больше шести лет. Я успел изучить ее привычки, ее слабые и сильные стороны, ее страхи и ее желания. Ты не сможешь дать ей то, что ей нужно. Она скоро поймет это сама. Если ей хочется немного погулять с тобой, то я готов закрыть на это глаза.
Тило стиснул пальцами стакан и упрямо сжал губы.
- Я даже понимаю ее выбор, ты действительно человечек интересный. И, что самое главное, искренний. Тебе кажется, что ты помогаешь ей. Увы, навряд ли она воспринимает твою помощь так серьезно, как ты себе воображаешь.
- Я не помогаю, - зашипел Тило, резко подавшись вперед, обвевая лицо Юрки своим дыханием, - Я встретил женщину, которую полюбил. И я собираюсь сделать все, чтобы быть рядом с ней.
Юрки смотрел на него расслабленно и даже как будто довольно. Тило поймал его ленивый взгляд на своих губах и с досадой откинулся на спинку стула.
- У меня нет оснований обманывать тебя, - пожал плечами Юрки, продолжая все так же развязно разглядывать Тило, - Анне слишком специфический человек. Она очаровывает своей мягкостью, но на самом деле обладает твердым, почти мужским характером. Ты пока не видел ни ее настоящей жесткости, ни всей возможной покорности.
- Я сказал тебе все, что хотел, - заявил Тило, явно собираясь встать и закончить разговор.
- Закрываешь глаза и уши? Не хочешь знать? По-моему, тебе лучше заранее изучить человека, которого хочешь пригласить в группу, - чуть насмешливо произнес Юрки.
Тило против воли остановился, так и не успев встать, снова придвинул к себе стакан и посмотрел прямо в глаза Юрки.
- Что же ты хочешь сказать мне?
- Ты не знаешь Анне, но я даже готов помочь тебе в этом. Показать тебе, что ей на самом деле нужно. Ты увидишь, и сам сможешь попробовать.
- Что ты имеешь в виду? – как ни старался Тило, голос выдал и его волнение, и страх. Юрки не мог не уловить этих интонаций, а, уловив, широко, призывно улыбнулся.
- Я приглашаю тебя в гости в наш номер. В любой удобный для тебя вечер, - с шутливой вежливостью добавил Юрки.
Тило вспыхнул.
- Меня это не интересует, - выдавил он наконец.
- Врешь. Просто боишься. Хотя я не настаиваю. А ты - подумай.
Тило возмущенно оттолкнул недопитый абсент и рванул прочь.
***
Он был уверен, что Анне оставит Юрки сразу после того, как между ним и лидером Two Witches состоится решающий разговор. Слова Юрки повергли Тило в смятение, но еще больше он терзался из-за того, что так и не увидел этим вечером девушку, так и не поговорил с ней. Она осталась в номере Юрки. Она продолжает делить с ним постель, и исполнять ЕГО желания (или он – ее?..), мысли об этом приводили Тило в бешенство. Он шагал по комнате из угла в угол, мешая спать Филу, с которым они по старой привычке селились в двухместных номерах, хотя разговаривать почти перестали.
Часы показывали полночь. Слишком поздно для того чтобы заявиться "в гости", особенно после "приглашения" – Тило совершенно не понимал, что происходит со всеми ними...
Он так и проворочался всю ночь, то и дело просыпался, вскакивал, учащенно дыша, потом снова ложился и продолжал видеть продолжение одного и того же жуткого, извращенного сна. Утром он чувствовал себя хуже, чем если бы не ложился вовсе.
Фил посмотрел на него с некоторой жалостью, потрогал лоб и посоветовал оставаться в кровати, пока не придет время ехать в клуб. Едва он ушел, Тило подскочил, натянул на себя одежду и отправился к Анне. Он остановился возле нужной двери, постоял, дважды занес руку, чтобы постучать... и что увидеть? Кутающуюся в халатик Анне и возлежащего на широкой кровати Юрки? Тило отчаянно выругался и медленно сполз по стене.
Что за бред он нес вчера? Видимо, Юрки над ним издевался. Спокойно наблюдал, как за играющим ребенком, а когда ребенок заигрался, так же спокойно отобрал игрушку и погрозил пальцем.
Тило вернулся к себе, проигнорировав завтрак, и упал на кровать. Ни обида, ни ревность не могли заставить его злиться на Анне. И еще сны... Он снова и снова вспоминал их, испытывая странное удовольствие, будто добровольно погружаясь в грязь. И больше не было страшно. Он закрыл глаза... и сон наступил, но этот сон был лишен сновидений.
***
Анне гладила руками его лоб.
- Пора вставать, - ласково прошептала она, целуя его в висок, - Выступление через два часа.
Тило открыл глаза и измученно улыбнулся.
- Наконец ты пришла...
- Да, да. Все в порядке. Я здесь, - рука легла на его щеку.
- Почему? Почему – сейчас? – Тило порывисто вскочил. Анне опустила голову.
- Я говорил с ним. Я сказал ему, что я тебя люблю. И я сказал, что мы вместе уедем в Швейцарию, и будем вместе петь, и мы никогда не расстанемся.
Анне смотрела на него расширенными глазами.
- Ты сказала "не отпускай меня". Я не отпущу, я не отдам тебя ему, он причиняет тебе только зло. Ты боишься его. Он всех держит в страхе. Все поступают так, как скажет он. Даже мои парни уже выполняют его указания. Но я не собираюсь идти у него на поводу. И ты не должна. Анне...
Девушка спрятала лицо в ладонях.
- Я не готова к этому, - пробормотала она слабо.
- Я должен был сказать ему.
- И он? Что он?..
- Ничего. Он не поверил.
***
Тило гримировался около часа. Он боялся опоздать в выходу, но, как оказалось, напрасно. Two Witches произвели впечатление, и зрители не спешили расставаться с ними. Ко всеобщему удовольствию, Юрки исполнил еще пару песен сверх обычной программы. Когда на сцене наконец появился Тило, приветственный гул звучал гораздо слабее, чем обычно. Впрочем, это было не важно. Тило искренне радовался успеху группы, в которой пела Анне; и ему самому удалось полностью подчинить себе зал после первой же песни.
Вечер был удачным для всех. Когда Тило, счастливый, не в силах сдержать улыбку, показался за кулисами, основной состав Two Witches был еще там. Странно, потому что после нескольких похожих друг на друга концертов группы не горели желанием наблюдать друг за другом из-за кулис или из зала; исключения составляли Анне и Тило. На этот раз девушки не было, зато Юрки встретил коллегу своей обычной загадочной полуулыбкой.
- Я не устаю тебе удивляться, - сказал он, тепло глядя на Тило. В ответ Вольф слегка поклонился и, сдерживая улыбку, собрался уйти.
- Ты умеешь смотреть, как развратная девчонка, - чуть насмешливо продолжал Юрки, - И, знаешь, тебе это идет.
Тило затормозил и уставился на Юрки. Его глаза так забавно распахнулись, что старший музыкант расхохотался.
- Это был комплимент, - сказал он вполне дружелюбно, - Хорошая фишка, и ты можешь чаще ее использовать, если захочешь.
Тило не нашелся что сказать, только зачем-то нацепил на нос темные очки, что еще больше повеселило Юрки.
- И эти твои движения, - вокалист изобразил руками "волну", - Киска. Еще бы чуть-чуть потренироваться. Но все равно смотреть интересно.
Тило продолжать глядеть на него непонимающе, потом фыркнул и почти побежал прочь. Кое-кто из тех, кто наблюдал эту сцену, прыснули от смеха.
ДАТА: декабрь 2005 г.
(продолжение следует)
Продолжение
Окончание
1. Фандом - Lacrimosa
2. Пэйринг - Tilo Wolff, Anne Nurmi, Jyrki Witch
3. Рейтинг - R
4. Жанр - Romance
5. Комментарий - Ряд совместных концертов Two Witches и Lacrimosa, первая встреча Тило и Анне. Непростые отношения между Анне и ее возлюбленным, лидером Two Witches – Юрки. Попытка Тило увести за собой Анне. Попытка Юрки удержать Анне и подчинить Тило.
6. Предупреждение - het, bdsm
7. Дисклеймер - в основном выдумка.
Готика
читать дальше
***
В Хельсинки стоял мороз; ветер, дующий с залива, и сухие острые снежинки, носящиеся в воздухе, делали пребывание на улице почти невыносимым. Группка людей, кутаясь в куртки и негромко ругаясь по-немецки, почти бегом преодолевала пару кварталов, отделяющие гостиницу от неприметного андеграунд-клуба. Клуб можно было не заметить, если не знать о его существовании, но вместе с немцами был финн – единственный, кто не дрожал, не сжимал воротник у шеи и не силился натянуть шапку так, чтобы скрыть все лицо. Он уверенно шел впереди, показывая дорогу, и остановился возле крутой лестницы, ведущей в полуподвальное помещение. Где-то в глубине слышалась музыка. Один из иностранцев торопливо огляделся – улица была пуста.
- Черт возьми, они еще не подвезли инструменты. Нам не останется времени на настройку! – возмущенно воскликнул он по-немецки.
- Успокойся, Фил, - пробормотал другой, пытаясь чуть приподнять рукав и добраться до часов, - У нас еще почти час, успеешь.
- В незнакомых клубах всегда возникают мелкие неполадки и случайности...
- Ну, ну, пойдемте уже внутрь! - перебил его третий, дрожа от холода.
Они, наконец, оказались в тепле. Музыка слышалась гораздо отчетливее, стоял сильный запах сигарет. Парень, смотревший на часы, снял шапку. Он носил вполне типичную для "готов" прическу – волосы по бокам головы сбриты, остальные, длинные, черные, забраны в хвост и перетянуты розовой лентой.
"Готика" как музыкально-идейное направление к началу девяностых уже сложилась, и даже в маленькой северной Финляндии было довольно много молодых людей, носящих экстравагантные черные одежды и серебро. В Финляндии начинался совместный европейский тур двух готик-команд: швейцарской Lacrimosa и финской Two Witches. Группы, несмотря на относительную (в узких кругах) известность обеих, до этого не пересекались и даже не знали о существовании друг друга. Познакомиться им предстояло на первом клубном выступлении, к началу которого музыканты Лакримозы здорово опоздали, завозившись с аппаратурой и инструментами.
Инструменты эти подвезли вскоре после их прихода, и Филипп Элиот, звукоинженер и по совместительству клавишник, остался приводить все в порядок, а Тило Вольф, на самом деле единственный член группы (музыканты были приглашенными, кроме Фила Элиота, его давнего приятеля, помогавшего Тило делать первые записи) направился в главный зал.
Полутемное помещение было заполнено людьми, особенно много народа толпилось у сцены. На краю возвышался бледный человек с горящими темными глазами, одетый в синюю шелковую рубашку с пышным воротником и черный камзол. На голове у него был цилиндр, в руках – микрофон. Он что-то пел бархатно-низким голосом; на английском, но слов было не разобрать. Он был похож на вампира из книг Анны Райс: холодный, уверенный себе, по-своему обаятельный, но всегда жестокий.
На заднем плане извивались две девушки в потрясающе открытых нарядах из черной кожи и бархата – они делили между собой клавиши и бэк-вокал. Два гитариста, яростный барабанщик... в целом группа удивляла если не какой-то особой музыкой, то гипнотическим внешним видом и поведением – точно.
Песня закончилась, вокалист поклонился. "Юрки! Юрки!" – восторженно завизжали девочки в первых рядах, протягивая к сцене тонкие ручки со множеством браслетов, колечек и ремешков.
Образ вампира действительно шел этому человеку. Юрки в нем выглядел стильно и убедительно, чего нельзя было сказать о половине зрителей, пытающихся копировать подобный имидж. Одним взмахом рук он заставил людей замолчать и проговорил что-то по-фински. Следующую песню он пел вместе с девушкой – той, что стояла за клавишами справа. Завороженный ее голосом, Тило не отводил глаз от сцены, не замечая ничего вокруг. Когда музыка стихла вновь, чья-то рука легонько похлопала его по плечу. За спиной стоял его гитарист, Себастьян.
- Пойдем, они скоро заканчивают, и дальше наш выход, - сообщил он Тило.
- Сейчас, - кивнул тот, - Погоди, я хочу еще на них посмотреть. Это же те самые Two Witches.
- Ничего ведьмочки, - Себастьян прищурился, - Но музыка на мой взгляд слабовата, хотя этот парень... Очень даже.
Тило бросил на него вопросительный взгляд.
- Яркий он, я хотел сказать! Держит себя хорошо!
Оба фыркнули.
- Я тоже хочу еще на ведьмочек посмотреть. Мне нравится вон та, в красных чулках. Ты посмотри, какие каблуки!
- Вторая интереснее, - ответил Тило.
- Низковата. И на лицо левая посимпатичнее будет.
- Да ладно.
Себастьян присмотрелся.
- Хотя... правду говорят, что все финки страшные.
Ребятам показалось, что стоящая неподалеку девица возмущенно повернулась к ним, и вроде бы собиралась что-то сказать, но тут началась новая песня, и все внимание зрителей снова было приковано к вокалисту.
***
Оказываясь на сцене, Тило переносился в какое-то совершенно другое, странное состояние. Реальность тускнела, почти исчезала, живыми оставались только его чувства. Эмоции, воспоминания, фантазии; он переносился в их мир и его взгляд становился чужим, отрешенным – взгляд человека, видящего нечто, доступное лишь ему одному.
Непонимание много для него значило. Он видел его и в глазах окружающих, и в своих собственных; старое, потускневшее зеркало в прихожей дома его родителей навсегда застряло в его памяти. Как бы ему ни хотелось стереть воспоминание об этом темном зеркале, в котором он рассматривал себя много лет подряд, и о многих других вещах, мучающих его в кошмарных снах, это было не в его власти.
Он помнил жалость, сочувствие, но не помнил понимания. А теперь все эти люди – знакомые, незнакомые, бывшие друзья – все кто смотрели на него и слушали его, пытались его понять, залезть в душу с тем же упорством, с каким прежде не хотели его знать. Его голос был услышан, но Тило не почувствовал облегчения. Он кричал о своем страхе снова и снова - казалось, что так он сможет справиться с ним. Но страх его не оставлял. Отступая на время, вскоре он возвращался, принимая новые, все более мучительные формы. Страх смерти. Страх людей. Страх будущего. Страх жизни. Страх перед самим собой, и теми темными глубинами его души, которыми он никогда не сможет управлять.
Теперь его ХОТЕЛИ понять. К нему подходили и говорили: "Потрясающие стихи. Я тронут до глубины души. Я не подозревал, что ты чувствуешь ТАК". Ему говорили: "Тило, я восхищаюсь тобой. Для тебя я готова на все. Быть может, со мной ты сможешь забыть о той, что причинила тебе столько боли". Когда он закрывал глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать их, они насильно отнимали его руки и спрашивали: "Что с тобой? что происходит? Расскажи, объясни". Он не мог бы объяснить этого даже самому себе. Это снова был страх – он боялся думать о том, что происходит с ним. Он прятался ото всех, а на следующий день снова улыбался – как будто ничего не случилось, как будто все идет так, как должно идти.
***
...Она подошла к нему сама, когда он, уставший и взволнованный после своего выступления, сдернул с волос розовую ленту, швырнул ее на диван и спрятал мокрое лицо в полотенце. А когда он убрал полотенце, перед ним стояла девушка из Two Witches и мило, чуть застенчиво улыбалась. В добрых глазах светились восхищение.
- Мы смотрели, как вы поете, - негромко сказала она, - Для нас большая честь выступать с вами на одной сцене.
Потом была шумная вечеринка в честь знакомства и предстоящего совместного турне. Вокалист Two Witches учтиво поклонился.
- Jyrki, – произнес он так забавно по-фински, (Тило это "у" правильно выговорить просто не мог), - Jyrki Witch.
Необычайно сильное рукопожатие и глубокий взгляд черных глаз врезались в память надолго. Когда он целовал клавишницу, было ясно: эти двое – пара, и легкая, робкая мысль, порхавшая в голове Тило с тех пор, как он впервые увидел эту девушку, стала тускнеть. "Мое", - говорило каждое движение его рук на ее обнаженных плечах. Она не отвечала, ее глаза были закрыты – будто соглашалась – "твое".
Дальше все потонуло в алкогольной дымке. Юрки, с ледяным спокойствием сжимающий пальцы Анне так, что она кривится от боли; Себастьян, посылающий улыбки "ведьмочке" в красных чулках; две незнакомые девушки, увлеченно целующиеся за столиком; Фил с бокалом хохочущий за его спиной. Дешевое красное вино стекает с уголка чьих-то накрашенных губ – очередной "вампир", затянутый в черную кожу.
Тило сжал руками голову – он был в том состоянии опьянения, когда подавленная до того тоска вырывается из-под контроля разума и увеличивается во много раз. Выпито слишком мало, чтобы сойти с ума и дать ей выход в крике, шокирующих поступках или просто уснуть где придется. И слишком много, что уметь сдержать, успокоить самого себя, вытеснить дурные мысли положительными.
- Еще крепленого, - пробормотал Тило, стуча ногтями по стойке. Бармен равнодушно наполнил бокал. Тило поднял его, понюхал и с отвращением поставил обратно. Он уже понял, что не сможет выпить больше ни глотка этого пойла. Сидящий рядом тип что-то сочувственно прохрипел на финском.
- Чего тебе надо? – буркнул Тило по-английски, резко поворачиваясь к нему. Но пьяные финны настолько же бестактны, насколько сдержаны финны трезвые.
- Я видел твое выступление, - скрипел собеседник на ломаном английском, - Вот это вот все, - он сделал неопределенный пасс руками, - Это все круто, супер, да.
Тило презрительно улыбнулся – самому себе, не финну, но тот истолковал его гримасу по своему.
- Не нааадо кривиться, зиг хайль, майн либер, шпрехен...
Тило отвернулся.
- Они вввсе врут, эти русские, - продолжал приставать финн, - Что мы были заодно с фашистами. Нет, это вы развязали войну, витту-перкеле, швайне... Мы боролись за свою независимость.
- Остынь, придурок, - вмешался Фил, видя, что Тило уже закипает и в равной мере готов как молча уйти, так и начать орать в ответ пьяному.
Он оттащил Вольфа в угол и попытался усадить за стол.
- Оставь меня, не трогай, - прорычал тот.
- Садись давай, не психуй. Принести тебе еще вина?
- Виски.
- Здесь не продают виски.
- Проклятая страна!
- Да ладно, ребенок, все равно тебе виски еще не положено.
- Мне уже полгода как можно пить виски, - буркнул Тило.
- Хорошо, я куплю тебе завтра бутылку... хоть топись в ней... А сейчас выше нос.
...Анне украдкой следила за ними, пока Юрки отвлекся на разговор со знакомыми. Издалека Тило был похож на обиженную девушку. В том, как Фил пытается его отвлечь, было что-то очень трогательное. То и дело Тило отбрасывал с лица прядь волос – жест, на который она обратила внимание еще во время выступления Лакримозы, и который заставил ее в очередной раз улыбнуться – он выглядел совсем не по-мужски.
Вечеринка заканчивалась. Себастьян с сожалением провожал взглядом Нáуку – ее увел под руку парень по имени Тоби. После пары бокалов вина девушка в красных чулках казалась гитаристу феей. Увы, она оказалась безнадежно занята. Фил с трудом вытащил засыпающего Тило из-за столика и заставил идти на выход. Юрки подал руку Анне – зал пустел.
***
- А сам ты понимаешь, насколько талантлив?
Тило смущенно улыбнулся.
- Я понимаю, что мне дано это, - ответил он задумчиво, - Но разве можно сказать "насколько"? Любой талант – это потенциальная возможность развиваться.
От нее веяло грустью и лаской. "Анне", - повторял про себя Тило ее имя, - "Насколько мелодичнее это скандинавское Анне обычного Анна". Маленький бар в Хельсинки: ее здесь знали; когда они только вошли, официант что-то приветливо пролопотал на финском и с интересом покосился на Тило.
Он с досадой отбросил с лица надоедливую прядь волос. Анне лукаво улыбнулась. Улыбка осветила ее обычно неэмоциональное лицо как лучик солнца. Потом она достала из лежащей на столе коробочки тонкую сигарету, и Тило поднес к ее губам зажигалку. Огонек вспыхнул и отразился в ее серо-голубых, стального цвета глазах.
Она затянулась, выпустила тонкой струйкой дым и передала сигарету Тило.
- Я возьму еще выпить, – сказала она прежде чем Вольф успел остановить ее.
- Девушки в Финляндии любят демонстрировать свою самостоятельность, - усмехнулась она, возвращаясь с двумя кружками.
- Разве это необходимо?
- Нет. Им просто это нравится.
- А тебе?
- Мне сейчас просто хочется поухаживать за тобой.
Она с удовольствием наблюдала за ним; за движениями его длинных пальцев с ногтями, покрытыми черным лаком; за тем, как он плавно подносит к бледным губам тонкую женскую сигарету и затягивается, чуть прикрыв глаза.
- Мне нравится чувствовать себя слабой, - еле слышно произнесла Анне.
- Мне бы понравилось оберегать тебя, - тихий шепот в ответ. Его изящная ладонь легла на руку девушки и чуть сжала ее.
Анне с сомнением покачала головой, отняла руку и еще раз печально улыбнулась.
- Мне сначала казалось, что ты гей, - сказала она полушутя.
- Я?.. – Тило несколько растерялся, - Нет, я вовсе не гей.
Улыбка девушки стала шире.
- Я думала, что вы с Филом – пара.
- С Филом? – здесь Тило не удержался от веселого смеха, таинственно блеснул глазами и спросил:
- Нет. А я сильно похож на гея?
- Только они, как правило, двигаются так плавно, говорят так вежливо и одеваются так стильно. Мне очень нравятся такие люди.
- Из правил всегда есть исключения.
- Одно из них – передо мной?..
- Да. Кажется, я исключение из всех правил.
- Гордишься собой?
- Нет. Не знаю. Я не стараюсь изображать кого-то, кем я не являюсь. Поэтому я – это я, и на других я не похож.
- Ты не любишь других людей.
- Люблю, но... на расстоянии.
Снова смех.
- Анне.
- Да?
- Перед таким обычно говорят: прости меня за этот бестактный вопрос...
- Я слушаю.
- Что у вас с Юрки?...
Анне помрачнела. Тило опустил голову.
- У нас с Юрки, - произнесла Анне негромко, - Давняя, запутанная история. Никто уже не может сказать, с чего все начиналось и как закончится.
***
Фил загонял в синтезатор последние сэмплы. Тило настаивал на том, что каждый концерт должен отличаться от предыдущих, и перед каждым новым выступлением в программу вносились незначительные изменения. В углу Себастьян одновременно настраивал гитару и кокетничал с Наташей. Сам Тило впервые с сомнением рассматривал короткую черную шубку с пышным ворсом.
- Выкинуть ее, что ли? – пробормотал он себе под нос.
- Мм? – переспросил Фил.
- Тут кое-кто сказал, что я голубой и что мы с тобой – пара, - подмигнул Тило.
- Неужели, - заулыбался Фил, - Это что, намек? Если да, то извини... В другое время я бы еще подумал над твоим предложением. Но с тех пор как я увидел Её, все мысли у меня только о Ней...
- Кого это, её? – поинтересовался Тило, проигнорировав шутку.
- Анне, - задумчиво проговорил Филипп.
- Вот как, - холодно сказал Тило, - Подругу Юрки?
- И не надо так подчеркивать, что она принадлежит этому черту, я и сам прекрасно вижу, - буркнул Фил, - И держит он ее крепко, как и всех своих, и девчонок, и парней.
Тило удивленно поднял бровь.
- Да я не про то, - отмахнулся Фил, - Ты разве сам не заметил как они все перед ним дрожат?
- Да, личность он сильная, - с наигранным равнодушием сказал Тило.
- Думаю, вы бы с ним нашли общий язык.
- Почему?
- Ну, ты тоже личность сильная, - улыбнулся Фил, - Эй, мне показалось, или ты его избегаешь?
Вольф пожал плечами.
- Мне не нравится этот человек.
- Нам с ним еще месяц путешествовать.
- Наплевать.
- Хм? Кстати, они приглашали нас "в последний раз бухнуть по-фински". Собираешься?..
- Посмотрим...
- Там будут все местные готы...
- Посмотрим.
***
Готика. Этот стиль жизни объединял всех людей, собирающихся на концерты: и музыкантов, и зрителей. Не понятные и не понятые, бездельники и творческие люди, молодежь и взрослые. Каждый искал в жизни место, где могло бы отдохнуть его сердце.
- Когда ты снял темные очки и я увидела твои глаза, что-то внутри меня вздрогнуло, - говорила Анне сбивчиво, склонив голову, так, что ее слова мог слышать только Тило, - И мне хотелось расплакаться.
- Когда я услышал твой голос, то понял, что именно его искал с самого начала... Именно такой, каким он должен был быть в идеале.
Выпито было совсем немного, но он говорил так свободно, как будто всегда знал, что встретит ее и произнесет эти слова.
- ...Меня сковывает страх.
Над столиком поднималась плотная пелена табачного дыма, казалось, что в нем тонут даже слова и звон бокалов.
- ...И я понимаю, что только осознание смерти, ее присутствия рядом с тобой постоянно, способно помочь осознать истинную ценность этой жизни.
Дымовая завеса приподнялась – прямо на Тило смотрела пара внимательных черных глаз.
- Не просто осознание, а познание. Близкое знакомство, если угодно, - сказал Юрки, с холодным любопытством разглядывая лицо Тило. Пальцы, украшенные тяжелыми перстнями, сложилась домиком. Тило не смог удержаться и на секунду отвел глаза. Потом усилием воли заставил себя снова посмотреть на лидера Two Witches, но тот уже, кажется, утратил к нему интерес. Он поглядел на Анне, потом встал, жестом поманив ее за собой. Анне послушно последовала за ним. Юрки пропустил палец в колечко на кожаном ремешке, украшавшем шею девушки, и увлек прочь.
Они вернулись минут через 20. Анне села вдалеке от Тило, и больше не заговорила с ним. Швейцарец замкнулся в себе, и остаток вечера просидел, хмуро глядя то в стакан, то на собственные ногти.
Только часам к трем, когда все стали расходиться, ему удалось поймать взгляд девушки, и одними глазами спросить – тебе нужна помощь? Но Анне была пьяна. То ли она не видела его знаков, то ли не поняла их смысла; ее лицо ничего не отразило.
***
На следующий день, к обеду, музыканты, наконец, покинули Хельсинки. Это была странная поездка. Участники обеих групп разместились в разных концах автобуса вели себя по отношению друг к другу подчеркнуто холодно. Помощники и организаторы – посередине, они оживленно разговаривали, пили пиво и негромко смеялись.
Тило смотрел в окно, стараясь не обращать внимания на болтовню Фила. Инженер не уставал удивляться тому, как Юрки всех вокруг себя строит – ему потребовалось один раз серьезно поговорить с шумящей "серединной" компанией, чтобы визг и крики в автобусе стихли. Финны вняли его просьбе сразу, вслед за ними понизили голоса и немецкие коллеги.
Филипп то и дело повторял имя Анне, под конец Тило стало казаться, что клавишник намеренно издевается над ним, и, зная о его неравнодушном отношении к девушке, подчеркивает что ни у кого из них шансов нет.
- Фил, заткнись, - Тило наконец не выдержал. Для его друга эти слова, похоже, прозвучали совсем неожиданно.
- Что? – переспросил он, - Чего это ты?
- Я не понимаю, почему вы все так вцепились в этого человека. Черт возьми, по-твоему, он заслуживает столько внимания?!
- Э... Я сейчас говорю в основном про Анне! Это тебе Юрки не дает покоя... Потому что...
- Почему?!
- Потому что ты ЕЙ тоже нравишься, придурок.
Тило даже слегка покраснел, на что Фил снисходительно фыркнул и пересел в другое кресло. Тило привстал, поглядел на затылок Юрки и на Анне, спящую у него на плече, и расстроено сжал кулаки. Путешествие собирается быть не из приятных...
...А потом все резко перевернулось. Выступления, вечеринки, и атмосфера безумия, которая пьянит хуже вина. Солнечный свет исчез. Окна в автобусе были зашторены: днем музыканты спали; ночи были не для сна - они наполнились темной музыкой, романтикой и приключениями в незнакомых городах... Безудержная свобода, иной мир – маскарад, который чем дальше, тем больше казался реальной жизнью; а свет – всего лишь сном.
И здесь пути Юрки и Тило не пересекались. Каждый был сам по себе, каждый блестел по-своему. Вольф не часто видел лидера Two Witches. Иногда он сталкивался с ним, выбираясь поутру из своего номера в гостинице после пары часов сна... По Юрки никогда нельзя было сказать, был ли он пьян или спал ли он ночью. Глубокие, затененные глаза с ледяными искорками в глубине были непроницаемы. Его выдавала Анне: если она страдала от похмелья или усталости, это было видно сразу, а они с Юрки почти не расставались – вокалист не отпускал ее ни на шаг...
Тило безнадежно ловил на себе ее взгляды. Единственное что ему хотелось спросить у нее – "Почему? Почему ты с ним? Ты не заслуживаешь такого", но задать эти вопросы женщине, с которой он знаком две недели, было невозможно. Он знал, что Анне и Юрки вместе уже много лет. Она не сможет дать простой ответ – почему? – даже если захочет.
Между ней и Юрки – и близость, и холод; тонкая ледяная стена. А она не может жить без тепла. Горечь теплых слез для нее лучше, чем лед одиночества. И Тило чувствовал ее боль, как свою, он уже понимал, что притворство – не выход. Чувство не проходило, оно становилось только сильнее, и чем дальше, тем явственней он ощущал ее отклик.
***
Первый поцелуй был таким робким, как будто он действительно был первым. Тило украл ее у Юрки, которого, она, как обычно, сопровождала на вечеринке в Бонне. Тихая ночь середины октября, долгий разговор, рука в руке, легкое прикосновение губ и ничего больше. Тило знал, что это начало чего-то нового, он сам еще не мог понять, чего именно. Не просто романа, пусть даже самого красивого, пусть даже чем-то опасного (мысли о Юрки упорно не покидали его). Все, что происходило, казалось неправильным, Тило пытался разглядеть эти подводные камни - но безуспешно.
Они возвращались в гостиницу под утро. Тило спешил, автобус должен был скоро уходить. Анне же еле шла. Ее ноги подгибались, пальцы похолодели, и в один момент Тило даже хотел поднять ее на руки, но она настойчиво высвободилась.
- Что, что с тобой? – тревожно спрашивал Тило, всматриваясь в ее побледневшее лицо.
- Все рушится, - прошептала она беспомощно, избегая его прямого взгляда, - Я... Я...
- Я с тобой, - он обнял ее.
- Mä rakastan sua… - еле слышные слова, это звучит знакомо, но где Тило уже слышал их? – Но его тоже... – продолжала Анне уже по-английски, - Вас обоих...
- Доброе утро.
Автобус уже стоял перед отелем, музыканты укладывали вещи в багажное отделение.
- Я взял твою сумку, - Юрки был абсолютно невозмутим. Анне всхлипнула, - И твою тоже, - Юрки перевел взгляд на Тило, кивнул, принял из его объятий почти лишившуюся чувств Анне и помог ей подняться в автобус...
***
Дальняя дорога и бесконечная вереница мыслей. Германия – почти его родина. Здесь говорят на его языке, здесь он родился, здесь у него много знакомых и здесь прошло его первое в жизни выступление - всего несколько месяцев назад. Тило еще не успел привыкнуть к сцене, ему было смешно: как он решился на это? Изменил ли его успех, или изменения пришли с возрастом?..
Автобус мерно покачивало. Все, как обычно, спали, кое-кто смотрел в окно. Тило спать больше не хотелось. Он привстал, посмотрел вперед. Черные, спутанные волосы Анне: она сидела, чуть повернув голову, и луч тусклого света, пробившийся сквозь задернутые занавески, падал на ее профиль.
Тило встал, подошел к ней, присел на корточки рядом. Она вздрогнула. Он обхватил ее руки, поцеловал тонкие пальцы, унизанные серебряными кольцами; потом встал и потянул ее за собой. Анне не сопротивлялась. Равнодушный взгляд Юрки из-под ресниц... Глаза снова закрылись, а Анне даже не обернулась к нему. Тило видел; он только сильнее сжал ее руки, и увлек за собой в заднюю часть автобуса. Усадил возле окна, обнял одной рукой, удивляясь, почему так сильно стучит его сердце.
- Не отпускай меня, - прошептала Анне, - Я не хочу больше... Я так устала.
***
Каждый раз, когда она уходит прочь, Юрки провожает ее спокойным взглядом, потому что знает – она вернется. И она возвращается, приходит назад – потому что чувствует его любовь, искаженную, странную...
Что бы ни было между ними, оно не было вечным, и оба давно это понимали. Ее глаза перестали видеть яркие цвета, мечты потускнели. Она погружалась в сон. Она уже не сможет сбежать. Но она может ухватиться за спасительную руку, если Тило протянет ее сейчас.
Решение должен принять он, прежде всего для самого себя. Теплое чувство в его груди не очень было похоже на любовь, ту, которая впервые пришла к нему четыре года назад. Воспоминания похожи на бесконечно глубокий колодец, на дне которого пытаешься разглядеть звезды. Голова кружится, и "если долго смотреть в бездну... " Тило помотал головой. Воспоминания уже легли на полку в его голове. Не нужно больше трогать их, пусть пылятся. Может быть, когда-нибудь потом... Но не сейчас. Он был уверен, что чувство, которое грело его при одном упоминании имени Анне, нельзя сравнивать ни с чем, что было в его прошлом. Это – нечто новое.
...Вечером, когда уставшие за день в дороге музыканты разместились в гостинице в Лейпциге, он нашел Юрки в баре. В белой рубашке с кружевами, элегантный и ухоженный, как и всегда, финн стоял возле барной стойки, неторопливо потягивая ядовито-зеленый напиток. Посетители заинтересованно поглядывали на него. Тило привлек к себе еще больше любопытных взглядов, несмотря на то, что его внешний вид был относительно спокойным, а рассыпанные по плечам волосы несколько скрывали "панк-прическу".
Решиться на этот разговор было не просто. По правде говоря, Тило предпочел бы дождаться, когда сам Юрки решит расставить точки над i. Но в свои 21 год Тило еще не набрался наглости для того, чтобы открыто продолжать ухаживать за женщиной, принадлежащей другому. Особенно на глазах у этого самого другого, который старше Тило лет на 6, один взгляд которого заставляет против воли отвести глаза, а пара брошенных слов способны вызвать дрожь в коленях.
Юрки заметил его и улыбнулся, оценив смелость шага.
- Еще абсент, - тихий бархатный голос заставил бармена торопливо сунуть посетителю заказанный коктейль и приняться за приготовление зеленого яда.
- Если ты не возражаешь, мы перейдем вон за тот затененный столик, - продолжал Юрки на безукоризненном английском. Тило кивнул. Финн взял оба стакана и плавно прошествовал через полутемный зал.
Они сели. Девушка - официантка поставила на столик пепельницу, зажгла широкую плоскую свечу в чашечке и положила рядом меню, на которое Юрки не обратил ни малейшего внимания. Тило глотнул обжигающий напиток, пытаясь решить, с чего начать; Юрки лениво ждал.
- Ты видишь, что между мной и Анне возникло понимание, - сказал Вольф наконец.
- Конечно, вижу, - спокойно ответил финн.
- Анне – твоя девушка.
- Именно так. Целиком и полностью моя девушка.
- Нет. Больше нет. Когда тур окончится, я предложу Анне войти в состав Лакримозы.
- И?..
- И она согласится.
Юрки усмехнулся, сверкнув взглядом из-за падающих на глаза волос.
- Ценю твою честность, мой мальчик. Но позволю себе усомниться в твоих словах.
- Будь у меня сомнения, этого разговора не было бы.
- Ты плохо знаешь Анне. Ты знаком с ней всего несколько дней; а я - уже больше шести лет. Я успел изучить ее привычки, ее слабые и сильные стороны, ее страхи и ее желания. Ты не сможешь дать ей то, что ей нужно. Она скоро поймет это сама. Если ей хочется немного погулять с тобой, то я готов закрыть на это глаза.
Тило стиснул пальцами стакан и упрямо сжал губы.
- Я даже понимаю ее выбор, ты действительно человечек интересный. И, что самое главное, искренний. Тебе кажется, что ты помогаешь ей. Увы, навряд ли она воспринимает твою помощь так серьезно, как ты себе воображаешь.
- Я не помогаю, - зашипел Тило, резко подавшись вперед, обвевая лицо Юрки своим дыханием, - Я встретил женщину, которую полюбил. И я собираюсь сделать все, чтобы быть рядом с ней.
Юрки смотрел на него расслабленно и даже как будто довольно. Тило поймал его ленивый взгляд на своих губах и с досадой откинулся на спинку стула.
- У меня нет оснований обманывать тебя, - пожал плечами Юрки, продолжая все так же развязно разглядывать Тило, - Анне слишком специфический человек. Она очаровывает своей мягкостью, но на самом деле обладает твердым, почти мужским характером. Ты пока не видел ни ее настоящей жесткости, ни всей возможной покорности.
- Я сказал тебе все, что хотел, - заявил Тило, явно собираясь встать и закончить разговор.
- Закрываешь глаза и уши? Не хочешь знать? По-моему, тебе лучше заранее изучить человека, которого хочешь пригласить в группу, - чуть насмешливо произнес Юрки.
Тило против воли остановился, так и не успев встать, снова придвинул к себе стакан и посмотрел прямо в глаза Юрки.
- Что же ты хочешь сказать мне?
- Ты не знаешь Анне, но я даже готов помочь тебе в этом. Показать тебе, что ей на самом деле нужно. Ты увидишь, и сам сможешь попробовать.
- Что ты имеешь в виду? – как ни старался Тило, голос выдал и его волнение, и страх. Юрки не мог не уловить этих интонаций, а, уловив, широко, призывно улыбнулся.
- Я приглашаю тебя в гости в наш номер. В любой удобный для тебя вечер, - с шутливой вежливостью добавил Юрки.
Тило вспыхнул.
- Меня это не интересует, - выдавил он наконец.
- Врешь. Просто боишься. Хотя я не настаиваю. А ты - подумай.
Тило возмущенно оттолкнул недопитый абсент и рванул прочь.
***
Он был уверен, что Анне оставит Юрки сразу после того, как между ним и лидером Two Witches состоится решающий разговор. Слова Юрки повергли Тило в смятение, но еще больше он терзался из-за того, что так и не увидел этим вечером девушку, так и не поговорил с ней. Она осталась в номере Юрки. Она продолжает делить с ним постель, и исполнять ЕГО желания (или он – ее?..), мысли об этом приводили Тило в бешенство. Он шагал по комнате из угла в угол, мешая спать Филу, с которым они по старой привычке селились в двухместных номерах, хотя разговаривать почти перестали.
Часы показывали полночь. Слишком поздно для того чтобы заявиться "в гости", особенно после "приглашения" – Тило совершенно не понимал, что происходит со всеми ними...
Он так и проворочался всю ночь, то и дело просыпался, вскакивал, учащенно дыша, потом снова ложился и продолжал видеть продолжение одного и того же жуткого, извращенного сна. Утром он чувствовал себя хуже, чем если бы не ложился вовсе.
Фил посмотрел на него с некоторой жалостью, потрогал лоб и посоветовал оставаться в кровати, пока не придет время ехать в клуб. Едва он ушел, Тило подскочил, натянул на себя одежду и отправился к Анне. Он остановился возле нужной двери, постоял, дважды занес руку, чтобы постучать... и что увидеть? Кутающуюся в халатик Анне и возлежащего на широкой кровати Юрки? Тило отчаянно выругался и медленно сполз по стене.
Что за бред он нес вчера? Видимо, Юрки над ним издевался. Спокойно наблюдал, как за играющим ребенком, а когда ребенок заигрался, так же спокойно отобрал игрушку и погрозил пальцем.
Тило вернулся к себе, проигнорировав завтрак, и упал на кровать. Ни обида, ни ревность не могли заставить его злиться на Анне. И еще сны... Он снова и снова вспоминал их, испытывая странное удовольствие, будто добровольно погружаясь в грязь. И больше не было страшно. Он закрыл глаза... и сон наступил, но этот сон был лишен сновидений.
***
Анне гладила руками его лоб.
- Пора вставать, - ласково прошептала она, целуя его в висок, - Выступление через два часа.
Тило открыл глаза и измученно улыбнулся.
- Наконец ты пришла...
- Да, да. Все в порядке. Я здесь, - рука легла на его щеку.
- Почему? Почему – сейчас? – Тило порывисто вскочил. Анне опустила голову.
- Я говорил с ним. Я сказал ему, что я тебя люблю. И я сказал, что мы вместе уедем в Швейцарию, и будем вместе петь, и мы никогда не расстанемся.
Анне смотрела на него расширенными глазами.
- Ты сказала "не отпускай меня". Я не отпущу, я не отдам тебя ему, он причиняет тебе только зло. Ты боишься его. Он всех держит в страхе. Все поступают так, как скажет он. Даже мои парни уже выполняют его указания. Но я не собираюсь идти у него на поводу. И ты не должна. Анне...
Девушка спрятала лицо в ладонях.
- Я не готова к этому, - пробормотала она слабо.
- Я должен был сказать ему.
- И он? Что он?..
- Ничего. Он не поверил.
***
Тило гримировался около часа. Он боялся опоздать в выходу, но, как оказалось, напрасно. Two Witches произвели впечатление, и зрители не спешили расставаться с ними. Ко всеобщему удовольствию, Юрки исполнил еще пару песен сверх обычной программы. Когда на сцене наконец появился Тило, приветственный гул звучал гораздо слабее, чем обычно. Впрочем, это было не важно. Тило искренне радовался успеху группы, в которой пела Анне; и ему самому удалось полностью подчинить себе зал после первой же песни.
Вечер был удачным для всех. Когда Тило, счастливый, не в силах сдержать улыбку, показался за кулисами, основной состав Two Witches был еще там. Странно, потому что после нескольких похожих друг на друга концертов группы не горели желанием наблюдать друг за другом из-за кулис или из зала; исключения составляли Анне и Тило. На этот раз девушки не было, зато Юрки встретил коллегу своей обычной загадочной полуулыбкой.
- Я не устаю тебе удивляться, - сказал он, тепло глядя на Тило. В ответ Вольф слегка поклонился и, сдерживая улыбку, собрался уйти.
- Ты умеешь смотреть, как развратная девчонка, - чуть насмешливо продолжал Юрки, - И, знаешь, тебе это идет.
Тило затормозил и уставился на Юрки. Его глаза так забавно распахнулись, что старший музыкант расхохотался.
- Это был комплимент, - сказал он вполне дружелюбно, - Хорошая фишка, и ты можешь чаще ее использовать, если захочешь.
Тило не нашелся что сказать, только зачем-то нацепил на нос темные очки, что еще больше повеселило Юрки.
- И эти твои движения, - вокалист изобразил руками "волну", - Киска. Еще бы чуть-чуть потренироваться. Но все равно смотреть интересно.
Тило продолжать глядеть на него непонимающе, потом фыркнул и почти побежал прочь. Кое-кто из тех, кто наблюдал эту сцену, прыснули от смеха.
ДАТА: декабрь 2005 г.
(продолжение следует)
Продолжение
Окончание
@темы: HET, CROSSOVER, ROMANCE, Two Witches, Lacrimosa, R, BDSM