I'm just negative perfect
1. Фандом - Helium Vola
2. Пэйринг - Жоэль Фредериксен/Андреас Хиртрайтер
3. Рейтинг - G
4. Жанр - АУ
5. Комментарий - скандинавия
6. Предупреждение -
7. Дисклеймер - сказка и есть.
Северный ветер
читать дальше
Эх, берег родной, фъорды и скалы, море и туман, белые чайки и черные клочки леса. Тихие гавани, похожие на врезавшиеся в сушу зубы Змея, и опасные скалы-лабиринты, шхеры, пройти через которые может только умелый мореход.
Красиво сплетать рифмы, ритмы и метафоры Жоэль не умел. Талант стихоплета, который родичами его ценился ничуть не меньше, чем искусство воина, кузнеца или корабела, Боги пронесли мимо его колыбели, когда мать и отец призывали их милость на новорожденного сына, первенца. Ну и ладно.
Звучит гортанный призыв, и кроваво-красный парус ползет вниз с мачты длинного драккара, боевого корабля. Жоэль смотрит на юг, на синеватую полосу у самой кромки горизонта, на пределе видимости. Ей вторит другая полоса – белая. Яркая, как будто звезда спустилась с одного из небес и разлилась вдоль горизонта, пульсируя и призывая.
- Ну что, лети, мальчик. – викинг открыл деревянную клетку, достал оттуда теплый сизый комок перьев, непонимающе озирающийся вокруг желтыми глазами, и подкинул в воздух.
Красный боевой парус был снят с реи, свернут и уложен вдоль борта, на смену ему был поднят другой, белый. Северный ветер с упоением взялся за дело, и, заскрипев канатами, белое полотнище призывно распрямилось, потянувшись в сторону земли. Драккар быстро пошел на свет далекой мерцающей звезды.
***
Вот так всегда случается на исходе месяца Ветров. Море перестает быть приветливым, купцы, далеко, в других краях, далеких от моего одинокого острова, причаливают пузатые торговые суда и прячут свои сокровища, вожделенную добычу для морских лиходеев, под амбарные замки и бдительное око стражи. И в день, когда дождливые тучи уходят, а вставшее с утра солнце освещает первую хрусткую корку льда на лужах, в мое окно стучится ученый голубь-сизарь, а на горизонте ярким пятном загорается белый парус.
Добраться до пристани – это спуститься по извилистой дороге от башни, увенчанной маяком, и проехать через маленькое селение коренастых и рыжеволосых людей. Они – единственные кто живет на острове, кроме обитателей Маяка.
Дорога к пристани обычно занимает ровно столько же времени, сколько нужно кораблю, чтобы обогнуть скалистый остров, преграждающий вход в бухту, и засиять белым парусом в лучах еще яркого, но уже все меньше греющего солнца. И, конечно, на носу этого диковинного корабля – драккара будет стоять высокий светловолосый викинг. Ветер развевает плащ, увенчанный воротом из целой волчьей шкуры, луч солнца скользит по прижатому к груди шлему.
Бродяга вернулся.
***
- Учитель, что я вам привез! – голос Жоэля похож на раскаты радостного грома. Он резво спрыгивает на пристань, взваливает на спину здоровенную суму, и, распахнув объятья, приветствует невысокого человека, почти полностью закутанного в серую накидку.
- Жоэль! Рад твоему возвращению!
Возвращаться после летних странствий на этот остров – нечто особое. Как будто в другой мир. Здесь ничего не меняется, а если что и меняется – то ты знаешь, почему и зачем. Возможно, старые родители были бы не очень рады, узнав, что сын ремеслу воина и жизни в длинном доме морской дружины предпочел почти уединенное существование на острове и овладение диковинной для их народа наукой звезд. Но они уже далеко, старуха Хель навсегда забрала их.
Учитель, сухопарый и голубоглазый, всегда искренне рад возвращению ученика. В конце концов, для того он и отпускает его, чтобы вернулся.
- Жоэль, я же просил тебя, никаких подарков, у меня все есть.
- Но в этот раз это не невольницы! Я понял, я исправлюсь!- Жоэль расплывается в улыбке, запуская похожую на ковш ладонь в обширную суму-мешок, - Смотрите!
Подбитая серебристыми соболями мантия укутывает плечи мудреца. Тот озирается, не умея скрыть удивленной и польщенной улыбки.
- Что это?
- Это теплое и нужное! – категорически заявляет Жоэль, - Здесь зимы тяжкие, холод в башне – собачий. Вот вам, подарок.
Соболиная мантия смотрится здесь нелепо. Далеко на юге и востоке, а уж на юго-востоке и подавно, это- достояние князей и королей. Здесь же ее определили просто как «теплое и нужное». Наверное, она была бы сокровищем, если бы была получена за многие и многие сотни золотых слитков, но здесь она только потому, что могучая лапа морского разбойника нашла ее первой, до того как корабль ее владельца пошел ко дну.
- Пойдем, Жоэль, в башне все по тебе соскучились.
Недалеко от причала их поджидает крытая повозка, запряженная двумя мохнатыми лошадками островной породы.
- Это что за явление?!
Жоэль остановился и посмотрел сначала на неуклюже спрыгнувшего с повозки невысокого круглого человечка, а потом на Учителя. На острове не бывает новостей и новых людей. Откуда?
- А, Жоэль, разреши представить. Это новый ученик. Он с материка, из Предгорий. Андрэ, сынок, подойди сюда.
Черноволосый и темноглазый? Учитель, в моих краях таких не считают людьми, если только это не женщина. К тому же из предгорий. Из скучных земель, кишащих мерно жующей жвачку скотиной и аппетитно жующими эту скотину глупыми, совсем не мужественными людьми. Но Жоэль все же протянул широкую ладонь. Аккуратные мягкие пальцы слегка прикоснулись к ней, взгляд темных глаз и улыбка в румяные щеки.
- Жоэль? Учитель много рассказывал о вас, рад знакомству.
- Взаимно, - буркнул Жоэль.
Учитель учил такой штуке как вежливость. Вроде того, что если человек тебе не нравится, нужно делать так, чтобы он это не понял. Странная штука, но слово Учителя – закон.
Они погрузились в повозку и пара лошадок послушно потянула ее вверх по каменистой дороге.
***
Дикий. Как ветер, который нельзя удержать, он все равно будет рваться на волю. Его нельзя усмирить, нельзя полностью подчинить своей воле. Ему нельзя приказать. Но можно использовать его безудержную энергию. Взять часть ее, как берут часть ветра и заставляют ее вращать жернова мельницы, а оставшуюся – отпустить. Точнее – и не пытаться удержать ее. Не под силу это никому, даже магу. Но, как ветер послушно вращает мельницу, так и Жоэль, почти послушно овладевая науками, служит ему.
Настала пора что то изменить. Она сама зашла в эту гавань сбившимся с курса торговым судном, везущим хлеб и скотину. Сошла на берег, прося приюта и помощи. И оставила дань. Не в виде золота или драгоценных книг, а в виде спокойного и прилежного Андреаса. Он – противоположность Жоэлю. Домашний, он так и дышал уютом, с ним, как казалось, даже в башне становилось чуть теплее и спокойнее. Любознательный, они ни на минуту не пожалел о том, что вынужден был променять жизнь среди тучных лугов и золотистых полей пшеницы на мой угрюмый остров и мою науку, не принятую другими людьми.
Многие годы у меня был только один ученик – Жоэль. Прошлой осенью он учудил – из очередных странствий привез двух милых женщин, «невольниц», захваченных с какого-то судна. Он так искренен всегда в своем желании меня обрадовать, надо же. Сюзанна и Сабина, они тоже стали моими ученицами, хотя Жоэль и говорил, что я обязан заставить их служить или хотя бы взять в наложницы. Теперь вот я преподнес ему неожиданный сюрприз. Они поладят. По крайней мере, хочется верить.
***
Башню сковывало морозом, в обсерватории, летом служащей маяком, гуляет ветер, задувающий изо всех щелей. Жоэль сидел, укутавшись в свой верный плащ, спрятав нос в волчью шкуру, время от времени мрачно прикладывался к бутыли с ядреной настойкой. Дежурить на маяке – задача сложная, но не такая уж изуверская. Но учитель похоже, издевается, ставя его в пару с этим занудой. Занудой. Жоэль называл его так, и на этом настаивал.
Все изменилось с тех пор, как Андреас появился в башне. Он был неправильным, он противоречил всем понятиям, которые Жоэль имел о мужчинах. Круглый, улыбчивый, мягкий, с застенчивым взглядом черных глаз, мягким тихим голосом. Он передвигался по башне тихо и неслышно и, столкнувшись с Жоэлем, всегда поспешно отходил в сторону, улыбаясь и опуская ресницы, как то нелепо кланяясь и шурша подолом длинных одежд. Он раздражал. Казалось, вся древняя башня была заполнена им, Жоэль почему то постоянно на него натыкался, по крайней мере, так казалось.
Его первоначальный гнев более менее улегся, когда он понял, что с Андреасом он будет пересекаться разве только случайно. Но зачем Учитель придумал, чтобы они дежурили сегодня вдвоем? Ночь на морозе, вглядываясь в небо в ожидании Кометы, - это еще ничего. Волчий глаз и чуткость хищника никогда не подводили. Но если всю ночь рядом будет болтаться этот тюфяк, скотовод, этот... темноглазый и темноволосый, что недостойно мужчины... Но ослушаться Учителя нельзя.
Послышались осторожные шаги.
- Я вовремя?
- Вовремя, - буркнул Жоэль, - Садись и смотри.
Он просеменил рядом, и опустился на тюфяк у замысловатого прибора, управляющего махиной телескопа. Тюфяк. Жоэль фыркнул. Весь такой осторожно-аккуратный. «Сообразительный и любознательный», - говорил про него Учитель. Наверное, просто подлиза. Вот, сел, сложив пухлые ладони, поставил масляную лампу, открыл какую то книжицу. Жоэль еще раз фыркнул. Он даже читать умеет, ну надо же. Буквы, не руны.
Тюфяк.
- Лампу погаси, еще не хватало тратить масло на эти безделицы.
Андрэ оглянулся на Жоэля. Наверное, искал слово в кармане. Глаза скрыты забавнейшей конструкцией из двух круглых стекляшек, и из за этого кажутся совиными.
- Я читаю,
- Вижу, что не делом занимаешься, крючки эти все в слова складываешь. Не жги масло, нам комету караулить. Или иди спать, коли не можешь выполнять просьбы Учителя нормально. Я подежурю, - и мысленно дабавил про себя: «Слабак».
- Но Учитель разрешил мне. Это из его книг.
Жоэль еще раз фыркнул. Книги свои учитель оберегал, не давая никому даже касаться до потертых кожаных переплетов. А тут... надо же. Но Андреас послушно сложил книжицу и откинул полу серой накидки, чтобы спрятать ее за пазуху. В лунных лучах сверкнули тонкие серебряные шерстинки, одна к одной, как драгоценная дымка. Жоэль вскочил.
- А ну покажи, что это.
Он рванул накидку с Андреаса, тот чуть не поперхнулся ремешком, стягивающим ее у горла. В свете луны сияла соболиная мантия.
- Ты! - Жоэль рванул Андреаса на себя, схватив за грудки и яростно взглянув в напуганное круглое лицо, - Это мантия Учителя, не твоя!
- Но... он сам дал ее мне. Сказал, что она укроет от холода.
Жоэль отшвырнул Андреаса.
Мерзкий вор. Да, учитель сам отдал. Нет, ты украл. Украл. Вор. Колдун. Подлиза и зануда, что ты сделал с Учителем, что он отдает тебе самое ценное?
Андреас сползал по стенке,глядя на Жоэля с настоящим страхом. Потом медленно снял с себя мантию, оставшись в одной куртке и штанах. На вытянутых руках подал ее Жоэлю.
- Учитель не примет ее обратно, он настоял. Сам верни.
Голос Андреаса дрожал, как и он сам. Ледяной ветер пронизывал его, вырвавшегося из под теплой мантии. Книжка упала на пол и рассыпалась на страницы. Жоэль одумался и поспешно поднял ее.
- Осторожнее, ты, увалень. Книги Учителя береги.
Он собирал страницы, пытаясь разложить их по порядку. Но они не складывались. Усевшись обратно на свой стул у окуляра телескопа, он чертыхался, не понимая, что делать с этими желтыми квадратиками пергамента, испещеренными вереницами бегущих муравьев.
- Ты все испортил! – рявкнул он
- Позволь я... - Андреас подошел. Руки его тряслись, Жоэль заметил, что движения были неверными. Замерз?
Осторожно трогая страницы, Андреас разглядывал листы, как будто черные букашки говорили ему, что делать. Страницы складывались, но неосторожные движения рук, замерзших и коченеющих, заставляли книгу снова рассыпаться.
- Ладно уж.. Жоэль накинул мантию на трясущегося Андреаса.
Тот в ответ сверкнул своими стекляшками.
Он замерз. Жоэль понимал, что так нельзя, что он виноват, что он не имеет права, что Учителю не понравится.... что он неправ. Он осторожно усадил Андреаса рядом с собой и укутал еще и своим плащом. Драгоценные соболя и волчья шкура. Забавное сочетание. Собственно, не менее забавное, чем они с Андреасом.
Руки оттаивали, Андреас складывал книгу. Жоэль не забывал время от времени посматривать в окуляр телескопа, и сам не замечал, что все еще держит руку на мягком покатом плече и его так и подмывает посмотреть на гладкие холеные пальчики, сжимающие книгу.
Андреас и сам как то притих. Он переймет свою очередь через час, когда луна войдет в созвездие Сирен. Холод сковывал, тепло же сближало. Странно, но два человека могли согреться под одной мантией, даже под одним плащом.
- Не засыпать, – проговорил Жоэль. Почему то не получалось говорить грубо, твердо. Твердость его речи обволакивалась мягкостью Андреаса, уже совсем прижавшегося рядом, - А то я тоже засну, на тебя глядючи.
- Может... если ты не против, я спою?
- Ты умеешь петь? – Жоэль удивлено посмотрел на мягкого тихоню, в голове его тут же зазвучали суровые мелодии Родины.
- Да... Я не помешаю?
- Нет. Про что будет песня? Про походы? Море? Войну?
- Про звезды... Это старая песня заклинателей звезд.
Андреас начал, чуть отстранившись, выпрямившись. Сначала его голос был тихим, потом становился громче, но оставался высоким, мягким и плавным. «Голос, недостойный мужчины» - почти фыркнул про себя Жоэль. Но заслушался. Песня на незнакомом языке. Звуки ее были такими странными, но притягательными. Жоэль не мог разобрать ни слова, но они притягивали, обвивая кольцом незамысловатой протяжной мелодии. Совершенно неожиданно для себя, викинг начал подпевать. Раскаты далекого грома и мягкие струны дождя, грохот полярных льдов и серебристый звон метели, его голос и голос Андреаса. Они сплетались, перетекали друг в друга, и Жоэль чувствовал, как сам пленяется. И кажется, что даже звезды в холодном окуляре прислушались.
Закончив петь, они посмотрели друг на друга. Ненадолго, только соприкоснувшись взглядами. Ладони их уже давно соприкасались под мягким серебром соболей.
И, как будто зачарованная пением, на самом краю зрения явила свой пышный хвост блуждающая звезда, комета.
***
Наблюдение за хвостатыми звездами – сложный процесс. Суеверные люди боятся их, зря. Они загадочны. Загадочны хотя бы тем, что не подчиняются всем законам, которым подчиняются звезды и небесные тела. Пока что за ними можно только наблюдать. Возможно, наблюдение со временем даст силы управлять ими, хотя бы частью их безудержной силы. Усмирять. Я обучен пока что только наблюдать. Я почти не вмешиваюсь. Пускаю все на самотек. Часто так делаю. Изо дня в день я вижу сейчас, как усмиряется северный ветер. Как могучий неуемный викинг становится другим. Знаю, в чем причина, но кто сказал, что это сделал я?
Я вижу их вдвоем, часто. Теперь они живут в одной комнате, и они думают, что я не замечаю, как они идут иногда темными коридорами башни, обнявшись. Или стоят на маяке, заклиная кометы своим пением. А Жоэля больше не манят морские странствия.
Я просто наблюдаю. Людьми я уже научился управлять. На очереди - звезды
2. Пэйринг - Жоэль Фредериксен/Андреас Хиртрайтер
3. Рейтинг - G
4. Жанр - АУ
5. Комментарий - скандинавия
6. Предупреждение -
7. Дисклеймер - сказка и есть.
Северный ветер
читать дальше
Эх, берег родной, фъорды и скалы, море и туман, белые чайки и черные клочки леса. Тихие гавани, похожие на врезавшиеся в сушу зубы Змея, и опасные скалы-лабиринты, шхеры, пройти через которые может только умелый мореход.
Красиво сплетать рифмы, ритмы и метафоры Жоэль не умел. Талант стихоплета, который родичами его ценился ничуть не меньше, чем искусство воина, кузнеца или корабела, Боги пронесли мимо его колыбели, когда мать и отец призывали их милость на новорожденного сына, первенца. Ну и ладно.
Звучит гортанный призыв, и кроваво-красный парус ползет вниз с мачты длинного драккара, боевого корабля. Жоэль смотрит на юг, на синеватую полосу у самой кромки горизонта, на пределе видимости. Ей вторит другая полоса – белая. Яркая, как будто звезда спустилась с одного из небес и разлилась вдоль горизонта, пульсируя и призывая.
- Ну что, лети, мальчик. – викинг открыл деревянную клетку, достал оттуда теплый сизый комок перьев, непонимающе озирающийся вокруг желтыми глазами, и подкинул в воздух.
Красный боевой парус был снят с реи, свернут и уложен вдоль борта, на смену ему был поднят другой, белый. Северный ветер с упоением взялся за дело, и, заскрипев канатами, белое полотнище призывно распрямилось, потянувшись в сторону земли. Драккар быстро пошел на свет далекой мерцающей звезды.
***
Вот так всегда случается на исходе месяца Ветров. Море перестает быть приветливым, купцы, далеко, в других краях, далеких от моего одинокого острова, причаливают пузатые торговые суда и прячут свои сокровища, вожделенную добычу для морских лиходеев, под амбарные замки и бдительное око стражи. И в день, когда дождливые тучи уходят, а вставшее с утра солнце освещает первую хрусткую корку льда на лужах, в мое окно стучится ученый голубь-сизарь, а на горизонте ярким пятном загорается белый парус.
Добраться до пристани – это спуститься по извилистой дороге от башни, увенчанной маяком, и проехать через маленькое селение коренастых и рыжеволосых людей. Они – единственные кто живет на острове, кроме обитателей Маяка.
Дорога к пристани обычно занимает ровно столько же времени, сколько нужно кораблю, чтобы обогнуть скалистый остров, преграждающий вход в бухту, и засиять белым парусом в лучах еще яркого, но уже все меньше греющего солнца. И, конечно, на носу этого диковинного корабля – драккара будет стоять высокий светловолосый викинг. Ветер развевает плащ, увенчанный воротом из целой волчьей шкуры, луч солнца скользит по прижатому к груди шлему.
Бродяга вернулся.
***
- Учитель, что я вам привез! – голос Жоэля похож на раскаты радостного грома. Он резво спрыгивает на пристань, взваливает на спину здоровенную суму, и, распахнув объятья, приветствует невысокого человека, почти полностью закутанного в серую накидку.
- Жоэль! Рад твоему возвращению!
Возвращаться после летних странствий на этот остров – нечто особое. Как будто в другой мир. Здесь ничего не меняется, а если что и меняется – то ты знаешь, почему и зачем. Возможно, старые родители были бы не очень рады, узнав, что сын ремеслу воина и жизни в длинном доме морской дружины предпочел почти уединенное существование на острове и овладение диковинной для их народа наукой звезд. Но они уже далеко, старуха Хель навсегда забрала их.
Учитель, сухопарый и голубоглазый, всегда искренне рад возвращению ученика. В конце концов, для того он и отпускает его, чтобы вернулся.
- Жоэль, я же просил тебя, никаких подарков, у меня все есть.
- Но в этот раз это не невольницы! Я понял, я исправлюсь!- Жоэль расплывается в улыбке, запуская похожую на ковш ладонь в обширную суму-мешок, - Смотрите!
Подбитая серебристыми соболями мантия укутывает плечи мудреца. Тот озирается, не умея скрыть удивленной и польщенной улыбки.
- Что это?
- Это теплое и нужное! – категорически заявляет Жоэль, - Здесь зимы тяжкие, холод в башне – собачий. Вот вам, подарок.
Соболиная мантия смотрится здесь нелепо. Далеко на юге и востоке, а уж на юго-востоке и подавно, это- достояние князей и королей. Здесь же ее определили просто как «теплое и нужное». Наверное, она была бы сокровищем, если бы была получена за многие и многие сотни золотых слитков, но здесь она только потому, что могучая лапа морского разбойника нашла ее первой, до того как корабль ее владельца пошел ко дну.
- Пойдем, Жоэль, в башне все по тебе соскучились.
Недалеко от причала их поджидает крытая повозка, запряженная двумя мохнатыми лошадками островной породы.
- Это что за явление?!
Жоэль остановился и посмотрел сначала на неуклюже спрыгнувшего с повозки невысокого круглого человечка, а потом на Учителя. На острове не бывает новостей и новых людей. Откуда?
- А, Жоэль, разреши представить. Это новый ученик. Он с материка, из Предгорий. Андрэ, сынок, подойди сюда.
Черноволосый и темноглазый? Учитель, в моих краях таких не считают людьми, если только это не женщина. К тому же из предгорий. Из скучных земель, кишащих мерно жующей жвачку скотиной и аппетитно жующими эту скотину глупыми, совсем не мужественными людьми. Но Жоэль все же протянул широкую ладонь. Аккуратные мягкие пальцы слегка прикоснулись к ней, взгляд темных глаз и улыбка в румяные щеки.
- Жоэль? Учитель много рассказывал о вас, рад знакомству.
- Взаимно, - буркнул Жоэль.
Учитель учил такой штуке как вежливость. Вроде того, что если человек тебе не нравится, нужно делать так, чтобы он это не понял. Странная штука, но слово Учителя – закон.
Они погрузились в повозку и пара лошадок послушно потянула ее вверх по каменистой дороге.
***
Дикий. Как ветер, который нельзя удержать, он все равно будет рваться на волю. Его нельзя усмирить, нельзя полностью подчинить своей воле. Ему нельзя приказать. Но можно использовать его безудержную энергию. Взять часть ее, как берут часть ветра и заставляют ее вращать жернова мельницы, а оставшуюся – отпустить. Точнее – и не пытаться удержать ее. Не под силу это никому, даже магу. Но, как ветер послушно вращает мельницу, так и Жоэль, почти послушно овладевая науками, служит ему.
Настала пора что то изменить. Она сама зашла в эту гавань сбившимся с курса торговым судном, везущим хлеб и скотину. Сошла на берег, прося приюта и помощи. И оставила дань. Не в виде золота или драгоценных книг, а в виде спокойного и прилежного Андреаса. Он – противоположность Жоэлю. Домашний, он так и дышал уютом, с ним, как казалось, даже в башне становилось чуть теплее и спокойнее. Любознательный, они ни на минуту не пожалел о том, что вынужден был променять жизнь среди тучных лугов и золотистых полей пшеницы на мой угрюмый остров и мою науку, не принятую другими людьми.
Многие годы у меня был только один ученик – Жоэль. Прошлой осенью он учудил – из очередных странствий привез двух милых женщин, «невольниц», захваченных с какого-то судна. Он так искренен всегда в своем желании меня обрадовать, надо же. Сюзанна и Сабина, они тоже стали моими ученицами, хотя Жоэль и говорил, что я обязан заставить их служить или хотя бы взять в наложницы. Теперь вот я преподнес ему неожиданный сюрприз. Они поладят. По крайней мере, хочется верить.
***
Башню сковывало морозом, в обсерватории, летом служащей маяком, гуляет ветер, задувающий изо всех щелей. Жоэль сидел, укутавшись в свой верный плащ, спрятав нос в волчью шкуру, время от времени мрачно прикладывался к бутыли с ядреной настойкой. Дежурить на маяке – задача сложная, но не такая уж изуверская. Но учитель похоже, издевается, ставя его в пару с этим занудой. Занудой. Жоэль называл его так, и на этом настаивал.
Все изменилось с тех пор, как Андреас появился в башне. Он был неправильным, он противоречил всем понятиям, которые Жоэль имел о мужчинах. Круглый, улыбчивый, мягкий, с застенчивым взглядом черных глаз, мягким тихим голосом. Он передвигался по башне тихо и неслышно и, столкнувшись с Жоэлем, всегда поспешно отходил в сторону, улыбаясь и опуская ресницы, как то нелепо кланяясь и шурша подолом длинных одежд. Он раздражал. Казалось, вся древняя башня была заполнена им, Жоэль почему то постоянно на него натыкался, по крайней мере, так казалось.
Его первоначальный гнев более менее улегся, когда он понял, что с Андреасом он будет пересекаться разве только случайно. Но зачем Учитель придумал, чтобы они дежурили сегодня вдвоем? Ночь на морозе, вглядываясь в небо в ожидании Кометы, - это еще ничего. Волчий глаз и чуткость хищника никогда не подводили. Но если всю ночь рядом будет болтаться этот тюфяк, скотовод, этот... темноглазый и темноволосый, что недостойно мужчины... Но ослушаться Учителя нельзя.
Послышались осторожные шаги.
- Я вовремя?
- Вовремя, - буркнул Жоэль, - Садись и смотри.
Он просеменил рядом, и опустился на тюфяк у замысловатого прибора, управляющего махиной телескопа. Тюфяк. Жоэль фыркнул. Весь такой осторожно-аккуратный. «Сообразительный и любознательный», - говорил про него Учитель. Наверное, просто подлиза. Вот, сел, сложив пухлые ладони, поставил масляную лампу, открыл какую то книжицу. Жоэль еще раз фыркнул. Он даже читать умеет, ну надо же. Буквы, не руны.
Тюфяк.
- Лампу погаси, еще не хватало тратить масло на эти безделицы.
Андрэ оглянулся на Жоэля. Наверное, искал слово в кармане. Глаза скрыты забавнейшей конструкцией из двух круглых стекляшек, и из за этого кажутся совиными.
- Я читаю,
- Вижу, что не делом занимаешься, крючки эти все в слова складываешь. Не жги масло, нам комету караулить. Или иди спать, коли не можешь выполнять просьбы Учителя нормально. Я подежурю, - и мысленно дабавил про себя: «Слабак».
- Но Учитель разрешил мне. Это из его книг.
Жоэль еще раз фыркнул. Книги свои учитель оберегал, не давая никому даже касаться до потертых кожаных переплетов. А тут... надо же. Но Андреас послушно сложил книжицу и откинул полу серой накидки, чтобы спрятать ее за пазуху. В лунных лучах сверкнули тонкие серебряные шерстинки, одна к одной, как драгоценная дымка. Жоэль вскочил.
- А ну покажи, что это.
Он рванул накидку с Андреаса, тот чуть не поперхнулся ремешком, стягивающим ее у горла. В свете луны сияла соболиная мантия.
- Ты! - Жоэль рванул Андреаса на себя, схватив за грудки и яростно взглянув в напуганное круглое лицо, - Это мантия Учителя, не твоя!
- Но... он сам дал ее мне. Сказал, что она укроет от холода.
Жоэль отшвырнул Андреаса.
Мерзкий вор. Да, учитель сам отдал. Нет, ты украл. Украл. Вор. Колдун. Подлиза и зануда, что ты сделал с Учителем, что он отдает тебе самое ценное?
Андреас сползал по стенке,глядя на Жоэля с настоящим страхом. Потом медленно снял с себя мантию, оставшись в одной куртке и штанах. На вытянутых руках подал ее Жоэлю.
- Учитель не примет ее обратно, он настоял. Сам верни.
Голос Андреаса дрожал, как и он сам. Ледяной ветер пронизывал его, вырвавшегося из под теплой мантии. Книжка упала на пол и рассыпалась на страницы. Жоэль одумался и поспешно поднял ее.
- Осторожнее, ты, увалень. Книги Учителя береги.
Он собирал страницы, пытаясь разложить их по порядку. Но они не складывались. Усевшись обратно на свой стул у окуляра телескопа, он чертыхался, не понимая, что делать с этими желтыми квадратиками пергамента, испещеренными вереницами бегущих муравьев.
- Ты все испортил! – рявкнул он
- Позволь я... - Андреас подошел. Руки его тряслись, Жоэль заметил, что движения были неверными. Замерз?
Осторожно трогая страницы, Андреас разглядывал листы, как будто черные букашки говорили ему, что делать. Страницы складывались, но неосторожные движения рук, замерзших и коченеющих, заставляли книгу снова рассыпаться.
- Ладно уж.. Жоэль накинул мантию на трясущегося Андреаса.
Тот в ответ сверкнул своими стекляшками.
Он замерз. Жоэль понимал, что так нельзя, что он виноват, что он не имеет права, что Учителю не понравится.... что он неправ. Он осторожно усадил Андреаса рядом с собой и укутал еще и своим плащом. Драгоценные соболя и волчья шкура. Забавное сочетание. Собственно, не менее забавное, чем они с Андреасом.
Руки оттаивали, Андреас складывал книгу. Жоэль не забывал время от времени посматривать в окуляр телескопа, и сам не замечал, что все еще держит руку на мягком покатом плече и его так и подмывает посмотреть на гладкие холеные пальчики, сжимающие книгу.
Андреас и сам как то притих. Он переймет свою очередь через час, когда луна войдет в созвездие Сирен. Холод сковывал, тепло же сближало. Странно, но два человека могли согреться под одной мантией, даже под одним плащом.
- Не засыпать, – проговорил Жоэль. Почему то не получалось говорить грубо, твердо. Твердость его речи обволакивалась мягкостью Андреаса, уже совсем прижавшегося рядом, - А то я тоже засну, на тебя глядючи.
- Может... если ты не против, я спою?
- Ты умеешь петь? – Жоэль удивлено посмотрел на мягкого тихоню, в голове его тут же зазвучали суровые мелодии Родины.
- Да... Я не помешаю?
- Нет. Про что будет песня? Про походы? Море? Войну?
- Про звезды... Это старая песня заклинателей звезд.
Андреас начал, чуть отстранившись, выпрямившись. Сначала его голос был тихим, потом становился громче, но оставался высоким, мягким и плавным. «Голос, недостойный мужчины» - почти фыркнул про себя Жоэль. Но заслушался. Песня на незнакомом языке. Звуки ее были такими странными, но притягательными. Жоэль не мог разобрать ни слова, но они притягивали, обвивая кольцом незамысловатой протяжной мелодии. Совершенно неожиданно для себя, викинг начал подпевать. Раскаты далекого грома и мягкие струны дождя, грохот полярных льдов и серебристый звон метели, его голос и голос Андреаса. Они сплетались, перетекали друг в друга, и Жоэль чувствовал, как сам пленяется. И кажется, что даже звезды в холодном окуляре прислушались.
Закончив петь, они посмотрели друг на друга. Ненадолго, только соприкоснувшись взглядами. Ладони их уже давно соприкасались под мягким серебром соболей.
И, как будто зачарованная пением, на самом краю зрения явила свой пышный хвост блуждающая звезда, комета.
***
Наблюдение за хвостатыми звездами – сложный процесс. Суеверные люди боятся их, зря. Они загадочны. Загадочны хотя бы тем, что не подчиняются всем законам, которым подчиняются звезды и небесные тела. Пока что за ними можно только наблюдать. Возможно, наблюдение со временем даст силы управлять ими, хотя бы частью их безудержной силы. Усмирять. Я обучен пока что только наблюдать. Я почти не вмешиваюсь. Пускаю все на самотек. Часто так делаю. Изо дня в день я вижу сейчас, как усмиряется северный ветер. Как могучий неуемный викинг становится другим. Знаю, в чем причина, но кто сказал, что это сделал я?
Я вижу их вдвоем, часто. Теперь они живут в одной комнате, и они думают, что я не замечаю, как они идут иногда темными коридорами башни, обнявшись. Или стоят на маяке, заклиная кометы своим пением. А Жоэля больше не манят морские странствия.
Я просто наблюдаю. Людьми я уже научился управлять. На очереди - звезды
@темы: AU, Helium Vola, G
-
-
29.12.2006 в 01:01сначала слегка растерялась, как-то уже привыкла к антуражу фестов, вегете ака всенемецкого гей-борделя и тд, и тут аушка...
стиль... вообще, это один из тех фиков, которым можно ткнуть антислэшеркам, если они вякнут про то, что слэш не литература. красиво. настоящая новогодняя сказка... и чем-то напомнило даже антураж ЧКА, и вообще то, как я была очарована этой книгой, особенно той частью, где еще не было войн и кровищи, а просто описание жизни в Лаан Гэлломэ и АстАхэ.
восхищена.
спасибо.
-
-
29.12.2006 в 01:17эх, блин, был бы у меня дигитайзер, нарисовал бы, как они стоят на башке.
про Эрни - в точку)))) манипулятор, блин))))
-
-
29.12.2006 в 01:22Спасиб. Я старалась