ich blute aus, ich faule aus, ich lebe nur fuer meinem Tod (с) Das Ich
1. Фандом - Das Ich
2. Пэйринг: узнаете
3. Рейтинг - почти невинный
4. Жанр - романс
5. Комментарий - Мой скромный пока вклад в общее дело=)
6. Предупреждение -
7. Дисклеймер - события вымышлены.
Бруно-младший
читать дальше
Поучительной интонацией Бруно напоминал наставника дзэн-буддистского храма.
- Или Скорбут. Даниэль мог многому у нас научиться, но не сумел. Их музыка слишком проста, прозрачна.
- Нормальная качественная музыка, - бросил Штэф из угла, как бы невзначай. Разговор шел между Бруно и Зиззи, Штефаном-младшим.
- Слишком нормальная, Штеф, - ответил он обоим сразу. – Слишком ясная. В мелодии должна быть незавершенность, тайна, которую хочется разгадать.
- Для этого нужна дерганость? – спросил Штэфан-младший с видом прилежного ученика.
- Не дерганость, а нервность. Чтобы удивить, не обязательно рвать мелодию, но четкость не должна быть навязчивой. Я делаю мелодию нервной, чтобы пробуждать. Люди хотят адреналина.
- Не все, - еще один бросок из угла.
- Все, кто нас слушает. Люди хотят – мы делаем. В этом залог успеха.
- Коммерческого. Ты забыл добавить. Коммерческого.
Бруно мягко улыбнулся углу и повернулся спиной.
- Я ответил на твой вопрос, Зиззи? Иди.
- «Ступай, сын мой» звучало бы величественнее, - усмехнулся Штэф. – Что ты с ним возишься?
- Он спросил меня о песне, я ответил. А у тебя появилось желание развлечься? Мог подождать, пока я закончу.
Бруно мягок, мягок и спокоен. Он так привык к этой роли, что не может выказать раздражения.
- О да, у тебя же репутация.
- Я не подбиваю твою.
- И Скорбут к месту и не к месту приплетаешь, только б покритиковать. Говорил бы сразу прессе.
- Говори сам, - отмахнулся Бруно. Он не станет обсуждать эту тему. Он настраивает аппаратуру, скоро выступление.
- Скажу когда-нибудь, черт.
- Ничего ты не скажешь. И не мешай мне больше, о`кей?
«Ты изменился, Бруно, очень изменился. Я надеялся на твою верность хотя бы в дружбе, но твоя распущенность с другими обернулась сдержанностью со мной. Я – ненужный шпион. Я – часть твоего(твоего!) коммерческого проекта, не твоей души. Мое дело – скакать по сцене, мне дан один звездный час, в остальное время я не нужен. Ты не раз ставил меня на место, на мое новое место.
Никогда не надо было спать с тобой. Ты используешь людей, как... туалетную бумагу. Каждый раз тебе нужна чистая.
- Давай разойдемся, - просил я в отчаянии. – К чему эта группа? Что нас объединяет?
- Ты в своем уме? Мы должны быть вдвоем. Как же все, что мы прошли с тобой? Наша история?
Это твоя история, Бруно. И Гальда, и Каин, и даже я – все мы твоя история. Я образую «мы» со всеми, только не с тобой. С тобой мы вдвоем, но по отдельности.
Как же я устал. Я бы бросил все, но бросить тебя - нереально.
Теперь очередь Зиззи. Тебе надоело спать с кем-то, и ты нашел своего двойника, чтобы спать с самим собой, замкнуться в себе окончательно. Может, «себя» ты даже полюбишь для разнообразия. А мой ужас и ревность возрастут вдвойне, когда ты-настоящий будешь трахать тебя-прошлого, который, между прочим, любил меня.
Когда-то ты любил меня. О. Когда-то ты любил меня...»
***
Каждый раз после концерта – Бруно с очередной влюбленной фанаткой. Он не считает себя аморальным: у него талант, слава, деньги, он заслуживает благосклонности юных красоток. Он не называет ее правильным словом «любовь», «похоть» удобнее и легче для оправдания.
Вся группа спит в одной комнате. Единственный повод для жестокой надежды, изводящей Штэфа. Он не владеет ситуацией, но ситуация владеет им милосердно: все спят в одной комнате. Только он не спит, ожидая того, что неизбежно. Ему снится, что Бруно и Зиззи…
- Штефан, тебе не следует столько пить.
- Следи лучше за своим щенком…
- Что?
- Следи за своим глупым щенком.
«Я больше не выдержу. Зиззи смотрит на тебя, воображая наставником, старшим другом. Он не знает, кто ты есть, не узнает никогда, как большинство. Ты – ящик Пандоры, красив только с виду, а этот дурень уж наверняка соблазнится заглянуть внутрь. Я не перенесу еще одной жертвы. Своим бездействием я делаю себя соучастником: я сам приношу тебе эти жертвы, готовлю их своим молчанием, выстилаю цветами молчания дорожку к твоей постели. Но Зиззи милый мальчик, он не виноват, что стал яблоком раздора. Виновато мое терпение, так поздно отказавшее. Мне не за что ненавидеть беднягу, и не хочу, поэтому я спасу его от тебя. Ценою твоего удовольствия. Извини.»
***
Это произошло нечаянно. Какая-то неурядица в отеле, не хватило мест, всех троих поместили в двухместный номер. Как менее габаритные, Штэф и Зиззи были определены на одну постель.
Бруно веселился и отпускал шуточки, получая в ответ вежливые улыбки.
- Я пинаюсь во сне, - смущенно предупредил Штэф, - валетом может быть не очень удобно.
- Если что, я перелягу, - ответил Зиззи и поспешил уснуть, с удивлением ощущая плечом маленькие ступни соседа.
Штэф проснулся рано от ощущения чужого дыхания на затылке. Повернувшись, различил в полумраке круглые глаза прямо напротив своих. Неравнодушные глаза.
- Ты пинался, - шепотом объяснил тот, не отворачиваясь.
Все одеяло оказалось на Штефе, он вытащил его из-под себя, укутал Зиззи и невзначай оставил сверху руку. Несколько минут Штэф медлил, едва не соприкасаясь с его лицом, широко распахнутом в восторженном ожидании, и поглаживал по спине, незаметно придвигаясь ближе. Зиззи поцеловал первым…
Их странный союз был скреплен и освещен лучами рассвета; тишиной убаюканные, своим дыханием упоенные – такими предстали они перед Бруно. Бруно не подал виду, что проснулся, что слышал недвусмысленные звуки за своей крутой спиной, а потом осторожно повернул голову – и увидел воочию кадры из своего прошлого.
Позже он встал, окинув неясным взглядом себя самого в обнимку с любовником. Эти двое, лежавшие сейчас в объятиях друг друга, были счастливы и блаженны. Никто не смотрел на Бруно, Бруно не было, и появиться значило ворваться в свое прошлое, где он не нужен. Так же, похоже, как и в настоящем.
Он ушел в душ.
- Я проснулся совсем рано, перелег и просто смотрел на тебя. Не спалось, - тихо говорил Зиззи.
- Но я думал, что ты с Бруно… Что вы…
- Нет, нет!
- Правильно. Я лучше Бруно.
- Я знаю.
Так Штэфан попал в рай.
«Я нравлюсь ему. И он мне нравится, конечно, нравится, ведь он – копия моего Бруно.
А не мой Бруно остался ни с чем.
Два – ноль в мою пользу.»
***
В глазах Штэфана горит ад. Страшно не удержаться, сгореть сразу и дотла, и Зиззи стыдливо опускает голову к себе на грудь. Штэфан откидывает лохмы с его лба, обхватывает лицо цепкими ладонями, направляет на себя взгляд сияющей голубизны, как луч прожектора. Он жаждет увидеть своенравное и скрытное выражение, бывавшее у Бруно, и резко сжимает коленями плавный торс Зиззи. Тот порывисто выдыхает и смотрит доверчиво и кругло, пуская невидимые пузыри приоткрытым ртом. Они целуются, язык Штэфа бьется, как выброшенная на сушу рыбешка, маленькое жилистое тело впивается в мягкое и податливое, чтобы закутаться и раствориться в нем насовсем…
«Бруно… Бруно… Бруно… (только не сказать вслух…)»
***
Это был странный роман, однако же это был роман, а не дружба-иногда-секс. Бруно был больше удивлен, чем раздосадован. Он держался достойно. Старался спать ночью и не замечать по вечерам, как они вместе выходят из душа. Они тоже старались не замечать. Не замечать его. Впервые Бруно оказался лишним и как бесплотный дух наблюдал повторение своего прошлого, те же взгляды, те же быстрые слова и прикосновения, которые несколько лет назад связывали его и Штэфа. Зрелище вызывало жутковатую и приятную ностальгию по их недолгому счастью.
Кто придумал называть Штэфана Зигля Штэфаном-младшим? Бруно-младшим он являлся в гораздо большей степени.
- Признайся, Бруно, ты же подыскал этого мальчика для себя?
- И это ты у меня спрашиваешь?
- Но если бы не я, то ты бы…
- Ты не думаешь, что у него есть свое мнение?
- Теперь уже нет.
- Ты используешь его, Штэф.
- Ты просто ревнуешь.
- К кому? Я просто вижу, что ты поступаешь не слишком-то...
- А ты наш ангел во плоти! Монах и праведник, ага.
- Нуу… Это другое, там не было чувств.
- Это у тебя не было чувств! Откуда ты знаешь, что у других!
- Штэ-эф, куда ты? Да что…
«После долгого пути пешки тоже иногда становятся дамками. Я сравнялся с Бруно. Поменялся местами. Теперь я использую людей. Конечно же, я не хотел, так получилось… Теперь я начинаю его понимать. Я превращаюсь в него самого. Я победил. Взял приз. Победил Бруно и в награду получил Бруно. Но не того.
Он вынужден терпеть то же, что раньше терпел я. Но, кажется, ему это дается проще. Я не чувствую торжества победы над ним. Потому что он даже не сражался со мной. А я делал все из-за него, поэтому мы с Зиззи оба принадлежим ему, как и раньше.
Мне неудобна любая роль без Бруно.»
***
В какой-то момент Бруно надоело наблюдать эту трагикомедию. С очередной афтерпати он уехал в обществе некоего паренька с крашеными ресницами, вернувшиеся позже согруппники застали их в постели. Бруно без стеснения предложил им присоединиться, но Штэф вспыхнул от ярости и заявил, что идет в душ. Если бы этот парень был хотя бы похож на него, Штефа! Хотя бы немного похож…
И вдруг Бруно пришел. Прямо под горячий душ, под град прерывистых поцелуев и цепких объятий, втянувших его в самое пекло ада, зовущегося Штефом.
- Бруно, Бруно, Бруно, – Штеф терся о его лицо и шею, тонул и терялся в охвативших его руках, и несколько блаженных вечностей созерцал серьезную улыбку и ласковых бесов в глазах, прежде чем поцеловать по-настоящему.
Тогда Бруно осторожно отстранился, не переставая гладить его по выступающим плечам, и проговорил тягуче-медовым голосом:
- Теперь мы должны вернуться, чтобы не разочаровывать остальных. Мы же не можем использовать людей, правда?
И Штэф покорно пошел за ним.
2. Пэйринг: узнаете
3. Рейтинг - почти невинный
4. Жанр - романс
5. Комментарий - Мой скромный пока вклад в общее дело=)
6. Предупреждение -
7. Дисклеймер - события вымышлены.
Бруно-младший
читать дальше
Поучительной интонацией Бруно напоминал наставника дзэн-буддистского храма.
- Или Скорбут. Даниэль мог многому у нас научиться, но не сумел. Их музыка слишком проста, прозрачна.
- Нормальная качественная музыка, - бросил Штэф из угла, как бы невзначай. Разговор шел между Бруно и Зиззи, Штефаном-младшим.
- Слишком нормальная, Штеф, - ответил он обоим сразу. – Слишком ясная. В мелодии должна быть незавершенность, тайна, которую хочется разгадать.
- Для этого нужна дерганость? – спросил Штэфан-младший с видом прилежного ученика.
- Не дерганость, а нервность. Чтобы удивить, не обязательно рвать мелодию, но четкость не должна быть навязчивой. Я делаю мелодию нервной, чтобы пробуждать. Люди хотят адреналина.
- Не все, - еще один бросок из угла.
- Все, кто нас слушает. Люди хотят – мы делаем. В этом залог успеха.
- Коммерческого. Ты забыл добавить. Коммерческого.
Бруно мягко улыбнулся углу и повернулся спиной.
- Я ответил на твой вопрос, Зиззи? Иди.
- «Ступай, сын мой» звучало бы величественнее, - усмехнулся Штэф. – Что ты с ним возишься?
- Он спросил меня о песне, я ответил. А у тебя появилось желание развлечься? Мог подождать, пока я закончу.
Бруно мягок, мягок и спокоен. Он так привык к этой роли, что не может выказать раздражения.
- О да, у тебя же репутация.
- Я не подбиваю твою.
- И Скорбут к месту и не к месту приплетаешь, только б покритиковать. Говорил бы сразу прессе.
- Говори сам, - отмахнулся Бруно. Он не станет обсуждать эту тему. Он настраивает аппаратуру, скоро выступление.
- Скажу когда-нибудь, черт.
- Ничего ты не скажешь. И не мешай мне больше, о`кей?
«Ты изменился, Бруно, очень изменился. Я надеялся на твою верность хотя бы в дружбе, но твоя распущенность с другими обернулась сдержанностью со мной. Я – ненужный шпион. Я – часть твоего(твоего!) коммерческого проекта, не твоей души. Мое дело – скакать по сцене, мне дан один звездный час, в остальное время я не нужен. Ты не раз ставил меня на место, на мое новое место.
Никогда не надо было спать с тобой. Ты используешь людей, как... туалетную бумагу. Каждый раз тебе нужна чистая.
- Давай разойдемся, - просил я в отчаянии. – К чему эта группа? Что нас объединяет?
- Ты в своем уме? Мы должны быть вдвоем. Как же все, что мы прошли с тобой? Наша история?
Это твоя история, Бруно. И Гальда, и Каин, и даже я – все мы твоя история. Я образую «мы» со всеми, только не с тобой. С тобой мы вдвоем, но по отдельности.
Как же я устал. Я бы бросил все, но бросить тебя - нереально.
Теперь очередь Зиззи. Тебе надоело спать с кем-то, и ты нашел своего двойника, чтобы спать с самим собой, замкнуться в себе окончательно. Может, «себя» ты даже полюбишь для разнообразия. А мой ужас и ревность возрастут вдвойне, когда ты-настоящий будешь трахать тебя-прошлого, который, между прочим, любил меня.
Когда-то ты любил меня. О. Когда-то ты любил меня...»
***
Каждый раз после концерта – Бруно с очередной влюбленной фанаткой. Он не считает себя аморальным: у него талант, слава, деньги, он заслуживает благосклонности юных красоток. Он не называет ее правильным словом «любовь», «похоть» удобнее и легче для оправдания.
Вся группа спит в одной комнате. Единственный повод для жестокой надежды, изводящей Штэфа. Он не владеет ситуацией, но ситуация владеет им милосердно: все спят в одной комнате. Только он не спит, ожидая того, что неизбежно. Ему снится, что Бруно и Зиззи…
- Штефан, тебе не следует столько пить.
- Следи лучше за своим щенком…
- Что?
- Следи за своим глупым щенком.
«Я больше не выдержу. Зиззи смотрит на тебя, воображая наставником, старшим другом. Он не знает, кто ты есть, не узнает никогда, как большинство. Ты – ящик Пандоры, красив только с виду, а этот дурень уж наверняка соблазнится заглянуть внутрь. Я не перенесу еще одной жертвы. Своим бездействием я делаю себя соучастником: я сам приношу тебе эти жертвы, готовлю их своим молчанием, выстилаю цветами молчания дорожку к твоей постели. Но Зиззи милый мальчик, он не виноват, что стал яблоком раздора. Виновато мое терпение, так поздно отказавшее. Мне не за что ненавидеть беднягу, и не хочу, поэтому я спасу его от тебя. Ценою твоего удовольствия. Извини.»
***
Это произошло нечаянно. Какая-то неурядица в отеле, не хватило мест, всех троих поместили в двухместный номер. Как менее габаритные, Штэф и Зиззи были определены на одну постель.
Бруно веселился и отпускал шуточки, получая в ответ вежливые улыбки.
- Я пинаюсь во сне, - смущенно предупредил Штэф, - валетом может быть не очень удобно.
- Если что, я перелягу, - ответил Зиззи и поспешил уснуть, с удивлением ощущая плечом маленькие ступни соседа.
Штэф проснулся рано от ощущения чужого дыхания на затылке. Повернувшись, различил в полумраке круглые глаза прямо напротив своих. Неравнодушные глаза.
- Ты пинался, - шепотом объяснил тот, не отворачиваясь.
Все одеяло оказалось на Штефе, он вытащил его из-под себя, укутал Зиззи и невзначай оставил сверху руку. Несколько минут Штэф медлил, едва не соприкасаясь с его лицом, широко распахнутом в восторженном ожидании, и поглаживал по спине, незаметно придвигаясь ближе. Зиззи поцеловал первым…
Их странный союз был скреплен и освещен лучами рассвета; тишиной убаюканные, своим дыханием упоенные – такими предстали они перед Бруно. Бруно не подал виду, что проснулся, что слышал недвусмысленные звуки за своей крутой спиной, а потом осторожно повернул голову – и увидел воочию кадры из своего прошлого.
Позже он встал, окинув неясным взглядом себя самого в обнимку с любовником. Эти двое, лежавшие сейчас в объятиях друг друга, были счастливы и блаженны. Никто не смотрел на Бруно, Бруно не было, и появиться значило ворваться в свое прошлое, где он не нужен. Так же, похоже, как и в настоящем.
Он ушел в душ.
- Я проснулся совсем рано, перелег и просто смотрел на тебя. Не спалось, - тихо говорил Зиззи.
- Но я думал, что ты с Бруно… Что вы…
- Нет, нет!
- Правильно. Я лучше Бруно.
- Я знаю.
Так Штэфан попал в рай.
«Я нравлюсь ему. И он мне нравится, конечно, нравится, ведь он – копия моего Бруно.
А не мой Бруно остался ни с чем.
Два – ноль в мою пользу.»
***
В глазах Штэфана горит ад. Страшно не удержаться, сгореть сразу и дотла, и Зиззи стыдливо опускает голову к себе на грудь. Штэфан откидывает лохмы с его лба, обхватывает лицо цепкими ладонями, направляет на себя взгляд сияющей голубизны, как луч прожектора. Он жаждет увидеть своенравное и скрытное выражение, бывавшее у Бруно, и резко сжимает коленями плавный торс Зиззи. Тот порывисто выдыхает и смотрит доверчиво и кругло, пуская невидимые пузыри приоткрытым ртом. Они целуются, язык Штэфа бьется, как выброшенная на сушу рыбешка, маленькое жилистое тело впивается в мягкое и податливое, чтобы закутаться и раствориться в нем насовсем…
«Бруно… Бруно… Бруно… (только не сказать вслух…)»
***
Это был странный роман, однако же это был роман, а не дружба-иногда-секс. Бруно был больше удивлен, чем раздосадован. Он держался достойно. Старался спать ночью и не замечать по вечерам, как они вместе выходят из душа. Они тоже старались не замечать. Не замечать его. Впервые Бруно оказался лишним и как бесплотный дух наблюдал повторение своего прошлого, те же взгляды, те же быстрые слова и прикосновения, которые несколько лет назад связывали его и Штэфа. Зрелище вызывало жутковатую и приятную ностальгию по их недолгому счастью.
Кто придумал называть Штэфана Зигля Штэфаном-младшим? Бруно-младшим он являлся в гораздо большей степени.
- Признайся, Бруно, ты же подыскал этого мальчика для себя?
- И это ты у меня спрашиваешь?
- Но если бы не я, то ты бы…
- Ты не думаешь, что у него есть свое мнение?
- Теперь уже нет.
- Ты используешь его, Штэф.
- Ты просто ревнуешь.
- К кому? Я просто вижу, что ты поступаешь не слишком-то...
- А ты наш ангел во плоти! Монах и праведник, ага.
- Нуу… Это другое, там не было чувств.
- Это у тебя не было чувств! Откуда ты знаешь, что у других!
- Штэ-эф, куда ты? Да что…
«После долгого пути пешки тоже иногда становятся дамками. Я сравнялся с Бруно. Поменялся местами. Теперь я использую людей. Конечно же, я не хотел, так получилось… Теперь я начинаю его понимать. Я превращаюсь в него самого. Я победил. Взял приз. Победил Бруно и в награду получил Бруно. Но не того.
Он вынужден терпеть то же, что раньше терпел я. Но, кажется, ему это дается проще. Я не чувствую торжества победы над ним. Потому что он даже не сражался со мной. А я делал все из-за него, поэтому мы с Зиззи оба принадлежим ему, как и раньше.
Мне неудобна любая роль без Бруно.»
***
В какой-то момент Бруно надоело наблюдать эту трагикомедию. С очередной афтерпати он уехал в обществе некоего паренька с крашеными ресницами, вернувшиеся позже согруппники застали их в постели. Бруно без стеснения предложил им присоединиться, но Штэф вспыхнул от ярости и заявил, что идет в душ. Если бы этот парень был хотя бы похож на него, Штефа! Хотя бы немного похож…
И вдруг Бруно пришел. Прямо под горячий душ, под град прерывистых поцелуев и цепких объятий, втянувших его в самое пекло ада, зовущегося Штефом.
- Бруно, Бруно, Бруно, – Штеф терся о его лицо и шею, тонул и терялся в охвативших его руках, и несколько блаженных вечностей созерцал серьезную улыбку и ласковых бесов в глазах, прежде чем поцеловать по-настоящему.
Тогда Бруно осторожно отстранился, не переставая гладить его по выступающим плечам, и проговорил тягуче-медовым голосом:
- Теперь мы должны вернуться, чтобы не разочаровывать остальных. Мы же не можем использовать людей, правда?
И Штэф покорно пошел за ним.
-
-
19.11.2006 в 16:33тащи сюда что есть по фандомам)
-
-
20.11.2006 в 03:04Эх... вот появился мальчег - какую волну слэша поднял, а?
-
-
20.11.2006 в 12:17-
-
20.11.2006 в 16:28Натащу... когда допишу хоть что-нибудь, у меня с этим туго.
La_Danse_Macabre
Как же, всех на свеженькое тянет=) А для моей идеи вообще был необходим такой новый персонаж.