Чёрт

[german-gothic-slash]

1. Фандом - Deine Lakaien
2. Пейринг- Александр Вельянов/Эрнст Хорн, POV Эрнста
3. Рейтинг - R
4. Жанр - AU
5. Комментарий - малость попёрта идейка ДА! я жалкий плагиатор
6. Предупреждение - слишком ЭМОционально (с),попадаются затёртые до дыр фразы и, конечно, фанон процветает


Ты появляешься неожиданно. Будто вырастаешь из моей дрожащей размытой тени. Маленький черт с горящими угольками глаз. Эти глаза жгут мою больную душу. Тонкая верхняя губа хищно вздергивается, обнажая острые и длинные кошачьи клыки. Я абсолютно не понимаю, как тебе удаётся так быстро перемещаться. Нечисть.
Теперь твои губы в миллиметре от моих. Я сам бросаюсь в огонь ада, сам с нетерпением вырываю яблоко из пасти змея искусителя. Впиваюсь зубами в сочно хрустящую медовую мякоть. Жадно облизываю восхитительно-сладкий глянец тонкой кожицы. Твои губы на вкус как подогретое яблочное вино. Кажется, я могу бесконечно пить приторный пьянящий сок твоих губ.
Ты низко утробно урчишь и закрываешь глаза. В этот миг я воображаю, что управляю тобой, что огромные черные омуты зрачков больше не будут выжигать меня изнутри. Но нет. Ты как всегда, просто дразнишь меня. Резко прервав поцелуй и ощерившись, толкаешь меня в грудь. Немыслимая сила в твоём маленьком изящном теле опрокидывает меня на жесткий дощатый пол кельи. Язычки пламени над свечами судорожно вздрагивают. Метнувшиеся трусливые тени искажают твоё лицо. Секунда и ты сидишь на мне верхом. Лохматый черный чертенок.
Протягиваю свою восково-бледную худую руку, чтобы погладить твои густые всклокоченные волосы. Острая горячая боль в запястье заставляет остановиться. Мой рот искажается в немом крике. Когти у тебя тоже кошачьи. Прозрачные, мутно-белые и острые как раскалённые иглы. Кровь густая и тёмная. Медленно, словно вишнёвый джем, стекает вниз. Ты с наслаждением слизываешь её шершавым горячим языком, блаженно щурясь. Голова кружится. Мне холодно. Сквозняки из сырого подвала пробираются сквозь грубую ткань моей рубашки, сверлят спину. Тепло только там, где твой язык касается моей кожи. Второй рукой я вцепляюсь в твою жесткую смоляную гриву и нежно перебираю отдельные пряди. Согрей меня, котенок.
Ты слышишь мои мысли и прижимаешься всем телом, трешься, обнимаешь руками и ногами. Несколько ловких движений когтистых пальцев превращают мою одежду в лохмотья. Сам ты одежды не носишь. Температура твоего тела, должно быть, зашкаливает за сорок градусов. Горячий бархатный демон. Пей мою кровь, ешь мою душу, рви меня в клочья!
Я проваливаюсь в бездну, на дне которой кипит раскалённая лава. Ты скачешь на моём члене, запрокидывая голову и скалясь. Длинные пушистые ресницы дрожат как крылья ночной бабочки. Ты прекрасен темной, дурманящей красотой, совсем не похожей на бледную и тусклую кроткую красоту ангелов. Мы кончаем вместе. Ты – взвившись черным вихрем, выгнувшись дугой, я – со слабым хриплым стоном вздрагиваю на полу, вдавив тонкие твердые пальцы в твои податливые бедра.
Сворачиваемся в один тяжело и громко дышащий клубок. Я шепчу в твоё темное мягкое ушко: «Не уходи, не покидай меня». Ответом служит лишь игривый смешок в мою щеку.
Утром я просыпаюсь изнеможенным, распластанным на полу, растекшимся остывшим воском. Ты и я, как свеча и пламя. Обычно свеча сгорает, и от неё ничего не остается, кроме почерневшего огарка. А пламя перекидывается на другую свечу. Мне все равно. Никакие молитвы и обряды уже не спасут мою душу. Прости меня, Боже.