ЗА ЧЕРТОЙ.

[german-gothic-slash]

1.Фандом - Umbra Et Imago
2. Пэйринг: Mozart/Lutz
3. Рейтинг – R (наверно...)
4. Жанр – честно говоря, затрудняюсь определиться.
5. Комментарий – для Katarina Dix, что уж получилось…
6. Предупреждение – всё притянуто за уши...
7. Дисклеймер – всё неправда, это просто фантазии больного человек…








Моцарт сидел в пустой гримёрке, перед зеркалом, прикрыв глаза….

Мы, Umbra Et Imago, только что закончили репетицию. Всё прошло идеально, мы в хорошей форме и готовы к гастролям. Но у меня сегодня было странное настроение. Мне было грустно. И воспоминания...которые тоже меня уже давно не тревожили....почему то именно сегодня нахлынули с такой яркостью, какая бывает в памяти только о совсем недавних событиях ..... Наверное все уже давно разошлись, пару раз ко мне заглянули разные люди, но я в ответ лишь махал рукой и в итоге все оставили меня в покое.
Я посмотрел на собственное отражение и слегка поморщился.....время....время неуловимо утекало сквозь пальцы....меняя всё вокруг и меняя меня....и только одно оно не было в состоянии изменить....мои воспоминания.....

......Это случилось со мной осенью 1990 года....Я тогда был совсем молод....и в тот день был просто ещё одним человеком из толпы....ещё одной тенью...бесшумно бредущей по улицам. Осень...время серых взглядов и промозглых дождиков, блестящих асфальтов и прилипших к ним листьев. Можно бродить по улицам , пиная эти листья, думать и смотреть, как люди прячутся под черными пятнами зонтов. Идёшь, смотришь под ноги, а в мутной воде луж отражается небо... серое, тяжёлое, с рваными облаками... В такие моменты, как правило, в голову приходят какие-то нерадостные мысли...

Я на тот момент размышлял о своём танцевальном шоу. Мы делали акробатические номера с пиротехникой, огнями и одеждами в стиле рококо, регулярно работали на Ибице, на самой большой европейской дискотеке, которая называлась Qu, а так же выступали по всей Европе. Но последнее время я как-то перестал получать полное удовлетворение от всего этого. Хотелось чего-то в корне другого. Каких-то новых эмоций. Было постоянно чувство морального неудовлетворения и желание всё бросить. У меня была самая настоящая депрессия. Как раз, в такой момент, я и увидел ЕГО… стоящего под мелким моросящим дождём и смотрящим прямо, нет, не в глаза, в душу…..

Потом я часто размышлял, что же меня заставило в тот осенний вечер, по сути перевернувший навсегда мою жизнь, настолько броситься в омут с головой. Со мной никогда такого не было. Только раз, взглянув в ЭТИ глаза... я забыл обо всём. Меня не волновало ни то, кто ОН, ни то, как ЕГО звали, ни то куда мы шли… Я даже в последствии не очень помнил... о чём мы говорили по дороге....Но я на всю жизнь запомнил, как мы стояли друг против друга в ЕГО квартире и молчали, глядя друг другу в глаза...

ЕГО первое прикосновение обожгло кожу и заставило гореть её...как ожог...ЕГО пальцы не ласкали, а впивались и глубоко проникали в плоть, до самых костей...ЕГО губы прижимаясь, не целовали, а оставляли кровоточащие рваные раны...взгляд без слов заставлял замирать и подчиняться и не было никаких сил ослушаться.... ЕГО проникновение внутрь было похоже на острый скальпель, легко взрезающий тело, без малейшего шанса на то, что слабая плоть сможет противостоять холодной стали... скользящие движения рук вдоль спины, срывали кожу полосами, впивались в бёдра, оставляли вместо следов, вспухающие, пульсирующие невыносимо острой и сладостной болью рубцы. Никто и никогда настолько не обладал мной. Я закрывал глаза, кусал губы в кровь, стонал, боялся следующих прикосновений до ужаса и умер бы, если бы ОН остановился. И боялся умереть, если ОН не остановиться. И умолял ЕГО не останавливаться... Внутри меня плескалось раскаленное, до красноты, расплавленное железо. Оно растекалось по моим венам, заменяя собой кровь и грозилось в любой момент вырваться из меня.

Я испытал небольшое облегчение, когда моя горящая спина прижалась к прохладным простыням, но это был только миг, иллюзия, потому что, когда Он накрыл меня сверху своим телом, я почувствовал, как в мою спину, из обманчивой мягкости впивается бесчисленное количество тонких, острых игл. Я выгнул спину, что бы избавиться от этого наваждения, но ЕГО глаза не разрешили сделать этого, парализуя и лишая воли. И я не посмел ослушаться. И ОН смотрел в мою душу, прорываясь внутрь и выжигая глаза. И лишь когда расплавленное железо вырвалось и потекло тоненькими ручейками из почти уже ничего не видящих глаз, только тогда я получил свою награду, своё благословение....ОН обхватил своей рукой мой член. Неожиданно это было очень аккуратное и почти нежное прикосновение умелых рук, которые начали двигаться сначала неторопливо, но постепенно усиливая темп. ОН что-то шептал на ухо, на незнакомом мне певучем языке. И когда обжигающее железо, наконец, совсем вырвалось наружу и вытекло из меня всё, до последней капли, ОН тоже хрипло выдохнул, впился зубами в моё плечо и замер.

Этот укус был единственным вещественным доказательством того, что всё произошедшее со мной было на самом деле. И когда я впоследствии рассматривал себя в зеркало, уверенный, что на моём теле не осталось живого места, с удивлением обнаружил только этот след.

ОН, молча, проводил меня вниз, на улицу, посадил в такси и лишь на прощанье провёл своим пальцем по моей щеке и слегка улыбнувшись, захлопнул дверцу. ОН не оставил своего телефона и не спросил моего. А я в тот момент не был способен думать, о чём-либо вообще. И не помнил, где мы были. Сколько раз я потом пытался вспомнить, где находился ЕГО дом, бродил по той улочке, где мы встретились, в надежде увидеть ЕГО. А самое страшное, что через некоторое время меня начал сжигать изнутри огонь желания, который не могла погасить ни одна женщина и ни один мужчина. Любой самый умопомрачительный секс, оставался всего лишь сексом и был лишь бледной тенью того, что я испытал с НИМ. Я сходил с ума. Я не знал чем погасить своё желание, как заставить себя отвлечься от этих мыслей. И я полностью давал себе отчёт в том, что это была любовь.

И всё же я нашёл. Нашёл то, что было способно заглушить мой огонь желания. Пусть я не мог найти ЕГО, не мог вернуть, но я знал, что может заменить ЕГО поцелуи… холодное и острое лезвие ножа. Нашёл то, что смогло заменить ЕГО обжигающие прикосновения... сладостная боль от плётки, в тот момент, когда она со свистом, опускаясь, соприкасается с кожей, лаская её . Нашёл то, что заставляло так же замирать и не двигаться, подчиняясь чужой воле…. наручники. Нашёл то, что звучало для меня такой же музыкой, как ЕГО горячий шёпот на ухо... стон, срывающийся с чужих губ. Стон то ли боли, то ли наслаждения. Да, я научился этому в совершенстве.....игре-поиску с чужим телом....поиску тех ощущений...которые дарил мне только ОН... ОН - моя боль и я проповедую эту боль....проповедую ЕГО. Я верил с тех пор только в НЕГО. И хотел обратить в ЕГО веру весь мир… И именно тогда мной и была создана группа Umbra Et Imago…

От моих воспоминаний меня отвлёк еле слышный шорох за моей спиной. Я открыл глаза и увидел в отражении зеркала Лютца. Наши взгляды встретились, где то в глубине зеркала. Когда я познакомился с Лютцем, мне впервые, за столько прошедших с того времени лет, захотелось, нет ни секса, а той самой любви. Я знал ту грань, за которой кончалась боль…и начиналась любовь. Любовь, которой научил меня ОН. Нет, за все эти годы, у нас с Лютцем, так ничего и не было. Хотя я не раз ловил на себе его задумчивый взгляд. Наверно мне жаль было бы потерять его, единственного человека, которого, мне действительно хотелось перевести за эту грань и любить. Потерять его из-за того, что он не поймёт меня.

Он подошёл ко мне совсем близко и опустил руки на мои плечи. Улыбнулся, глядя на меня всё в тоже зеркало. Поинтересовался, всё ли со мной нормально… Сказал о том, что уже все ушли и никого нет. А я думаю о том, что с самого начала мы очень хорошо общались, он всегда готов был помочь мне, если бы это было нужно. Он всегда искренне интересовался моими делами, не связанными с нашей работой. Но…у него всегда был такой пустой взгляд. Меня любили, ненавидели, относились с опаской и настороженностью, с интересом, кто-то даже с презрением, но никто никогда не оставался равнодушным ко мне.. Он меня притягивал. Я мечтал, увидеть в его глазах боль наслаждения. И довести до заветной черты, и перевести за неё, что бы он понял, что такое настоящая любовь, как это однажды понял я. Я мог бы любить его, впервые после НЕГО, я мог бы любить. Я прикрыл глаза и сказал, что устал. Его руки легли на мои плечи и стали разминать их. Судорожно вздохнув и чувствуя, как сердце учащённо забилось, я положил свои руки поверх его. В голове билась только одна мысль, одно желание. Плюнуть на всё и попробовать. Попробовать обратить его в свою веру и показать настоящую любовь. Чем так и прожить с ним рядом и однажды увидеть, как он уйдёт из моей жизни.

Он замер, но не убрал своих рук. Я встаю. Мы, молча, смотрим друг на друга. Кажется, он первый тянется ко мне губами. Сказать, что я удивлён, не сказать ничего. Но вот она, моя мечта, ожила и стала реальностью. И уж конечно я не собираюсь отказываться от неё.

В итоге он оказывается привязанным к нашему реквизитному станку в большой и пыльной подсобке. Он не возражает, видимо ему это всё таки нравиться, а ещё он знает, что по-другому я не могу. Обхожу его по кругу, рассматриваю. От тишины он смущается, опускает глаза. Я смотрю на него в упор. Слушаю его дыхание, его тело, становлюсь им. Иначе никак: сначала подстраиваешься под человека, становишься им, слышишь, как опускается его грудь, бежит его кровь, подрагивают пальцы. Потом начинаешь вести, понемногу задавать ритм и темп. В итоге он становится тобой. У меня нагреваются ладони. Значит, я готов действовать.

Беру в руки свой нож. Медленно и неторопливо срезаю с него одежду. Так наверно разворачивают подарок. И когда он оказывается полностью обнажённым, я трогаю его, ощупываю. Моя сила в руках. Я мог бы быть слепым и узнать мир руками. Я чувствую, что происходит под моей рукой, как будто трогаю себя. Мои руки любопытны, мне неважны его мысли, но я хочу узнать, чем живёт его тело. Начинаю играть. Довожу и не даю прикосновения. Движения мои скупы - моих рук надо дождаться, заслужить. Но когда они лягут туда, где их жаждут, они сделают всё. Ведь он сейчас - почти я.

Беру плётку. Сухой щелчок в воздухе, щелчок предупреждение и обещания. Лютц немного напрягается. Ну же мой мальчик, не бойся, я всё сделаю правильно и тебе будет хорошо. Сила моего удара - чтобы прошло за три часа. Классика. Кладу несколько ударов рядом, чуть перехожу грань. Его спина напрягается, и он закусывает губу, но его член оживает и наливается силой. Сжимаю нежные части, перетираю их в руке, как камни. Другой рукой ласкаю бёдра. Жёстко? Больно? На грани. Наслаждение противоположным остро. С его губ срывается стон. Он непроизвольно подаётся бедрами навстречу моей руке. Я отхожу и смотрю на него. Глаза затуманены, губы припухшие. Я снова берусь за плётку. Размахиваюсь, удар. Удар. И ещё, и ещё. Сильнее и ещё чуть сильнее, и ещё. На его спине вспыхивают яркие следы. Он поворачивает голову и просит меня, остановиться. Я улыбаюсь уголками губ, размахиваюсь и когда плётка касается его кожи, резко делаю рывок рукой вниз. Удар получается с оттяжкой. Ему больно. Но он молчит, только слегка испуганно смотрит на меня. Я бросаю плётку на пол, подхожу и мои губы выцеловывают длинный след, протянувшийся почти по всей спине. Мои руки обхватывают его и ласкают его член. Он шумно дышит. И тогда я отвязываю его.

Мы оказываемся, на диване в углу комнаты. И я позволяю, что бы всё происходило так, как ему хочется. Пусть пока так, пусть пока между нами просто секс, потому что, потом будет моё время. Время любви. И в этот раз за этой чертой я не буду одинок. Там мы будем вдвоём. Я чувствую, как меня охватывает нетерпение, но я терпелив, я столько ждал. Пальцы Лютца впиваются в мои плечи, глаза закрыты, он на грани. Я помогаю ему рукой. Его тело выгибается подо мной…. Я делаю ещё несколько рывков и замираю.

Он лежит расслабленный, а я склоняюсь над ним, целую его лоб, покрытый бисеринками пота. Встаю, отхожу ненадолго. Я получил физическое удовлетворение, но главное моё удовольствие ещё впереди. Возвращаясь к нему, быстро и умело застёгиваю на нём наручники. Он этого не ожидал, поэтому никакого сопротивления, только удивление. Я беру его за руки и заставляю встать. Тяну по направлению к станку. Он слабо сопротивляется, пытается шутить, по поводу моей неутомимости. Потом настойчиво говорит, что мы могли бы, куда нибуть поехать. Но я его уже не слушаю. Нет, никуда мы не поедем, здесь и сейчас. Он уже не шуточно сопротивляется, приходиться мне остановиться и впиться в его губы долгим поцелуем. Гладить его плечи, скользить руками вдоль позвоночника, прихватывать зубами мочку уха и шептать о том, как я его хочу. Он снова возбуждается и уже совсем не сопротивляется, пока я опять привязываю его.

Вот и подошёл мой момент. Мне тоже надо получить своё удовольствие. Тело его устало, но ещё не потеряло интерес. Пора. Глажу его: нежно, резко, долго, дразню. Беру в руки плётку, чувствую приятную и знакомую тяжесть в руках. Размахиваюсь…

Это не удары, это моя ласка, я ласкаю твоё тело… Кричишь? Кричи…. Мы скоро подойдём к грани. Я выбрал тебя и проведу тебя и пройду туда вместе с тобой. Отбрасываю плётку, он нуждается в утешении, в поддержке, в небольшом перерыве-отдыхе. Его тело, покрытое багровыми рубцами, просит, умоляет об этом. Обхожу его и останавливаюсь перед ним. Достаю нож. Нож-это мои поцелуи. Я прижимаю кончик лезвия к его щеке и слегка нажимаю. Он дёргается и откидывает голову назад. Приходиться придерживать его за волосы. Играючи, кончиком ножа щекочу его шею. Он замирает. Да, я знаю, что тебе это нравиться. Я покрою своими поцелуями всё твоё тело…

Смотрю…ты умоляешь меня остановиться и перестать.. но я знаю, почему. Внутри тебя закипело расплавленное железо. Это беспокоит тебя. Я помню, как это, чувствовать обжигающий поток, текущий по венам и заменяющий собой кровь. И я знаю, как тебе помочь…Сначала глаза….пусть расплавленное до красноты железо вытекает из твоих глаз….а потом я помогу ему вырваться из твоего тела на волю… и когда оно выльется из тебя всё, всё до последней капли….тогда ты перейдёшь за черту… за черту, где кончается боль и начинается… любовь… А сейчас кричи… кричи, скоро всё закончится...