L'amour comme le verre

[german-gothic-slash]

1. Фандом - Deine Lakaien
2. Пэйринг - Хорн/Вельянов
3. Рейтинг - да нету там рейтинга
4. Жанр - слэш с претензией на ангст. Хотя ангста не получилось.
5. Комментарий - люди, только не молчите. Можете забить меня тапками, заколоть меня шпагами-но только никакого молчания. Получилось совсем не то, что хотела, т.к. сентиментальности я все-таки избегала. Но ничего не вышло. Поэтому все чисто так по-женски.
З.Ы. я догадываюсь, что герр Вельянов не пишет текстов. Но таг было надо.
6. Предупреждение -
7. Дисклеймер - всё неправда.



L'amour comme le verre (рашн транслейшн: Любовь как стекло. По-франзузки нихрена не шпрехаю, поэтому извиняйте, если неправильно).

1990-1991 год. Расцвет популярности Deine Lakaien.

-О чем ты думаешь?
Голос Эрнста настолько внезапно нарушил тишину в небольшой тусклой комнате, освещаемой лишь настольной лампой, что он вздрогнул, однако не стал отвечать, только задумчиво продолжил поглаживать прохладное стекло бокала, наполовину наполненного виски. О чем он думал? Зачем задавать бессмысленные вопросы, если тебе это и не интересно на самом деле, если этот вопрос лишь предпосылка к тому, чтобы снова начать пустой, ни к чему не ведущий разговор?!
О чем ты хочешь поговорить со мной на этот раз, Эрнст, просто скажи мне, о чем? О том, что не надо жалеть себя, о том, что скоро все будет хорошо или еще о том, что мы сами во всем виноваты? Ну что ж, говори. Только можно, я буду молчать, как бы с тобой соглашаясь? Не хочу никаких слов, не хочу бесполезных споров, которые в дальнейшем ведут за собой ссоры. Это все так нелепо, что можно даже посмеяться и настолько отвратительно, что лучше и не пытаться понять.
-Алекс, прекрати, ты ведешь себя глупо.
Глупо. Вот так всегда. Почему бы тебе просто не сказать мне все в лицо? Почему бы тебе просто не наплевать мне в душу, а на следующий день сделать вид, что ничего не было? Почему бы тебе не сказать, что я бездарность и что ты взял меня в группу только потому, что тебе нужен кто-то для удовлетворения всех своих прихотей в постели? Я не хочу тебе отвечать. Нет, я не злюсь на тебя, мне все равно уже. Просто я не хочу ничего говорить. И тебя я тоже не хочу.
-Ты так и собираешься молчать? Цену себе таким образом набиваешь или просто злишься?

Боже мой, Эрнст, о чем ты? Какая цена, какая злоба? Мы вместе уже почти шесть лет. Все ведь просто: ты захотел сделать из меня марионетку, послушно выполняющую каждое движение своего кукловода и у тебя это прекрасно получилось. Знаешь, я в какой-то степени понимаю тебя. Зачем нужно заботиться о старой кукле, когда можно купить новую и играть с ней точно так же, как и с прежней?! У тебя ведь много этих кукол помимо меня, не правда ли? Наверное, они более новые и более совершенные, и ты любишь их так, как сначала любил меня. Ты целуешь их, буквально носишь на руках, тебе с ними интересно. Так бывает до тех пор, пока ты снова не увидишь на витрине более красивую игрушку. Или жертву, правильнее сказать, для которой ты расставил все свои самые лучшие ловушки и которая обязательно в них попадется, стоит тебе только сильно этого захотеть.
-Алекс, ну хотя бы посмотри на меня…
Ты пытаешься поймать мой взгляд и поджимая губы, ты упорно ждешь. Ты злишься? Наверное, потому, что я больше не могу исполнять твои приказы. Возможно, если бы ты хоть чуть-чуть ценил своих марионеток, они прослужили бы тебе дольше. Но поздно - кукла сломалась. Не буду я на тебя смотреть…
Эрнст еще некоторое время возвышался над ним, требовательно упирая руки в бока, а потом внезапно подошел и резко приподнял его голову за подбородок, как бы случайно пробегая пальцами по гладкой щеке. Алекс чуть заметно поморщился, сгорая от желания избавиться от ощущения пальцев на его коже и плавно поднялся с кресла. В то же мгновение Хорн почувствовал обжигающую кожу жидкость на лице и инстинктивно зажмурившись, сделал шаг назад. Брюнет лишь улыбнулся уголками губ и холодно сверкнув темными антрацитовыми глазами, поставил обратно на стол опустевший стеклянный бокал.

***
Под горячим, даже обжигающим кожу, душем, Эрнст Хорн стоял уже час, он даже не заметил, как быстро пролетело время с момента их последней встречи. Алекс ушел не сразу, он ждал какой-то реакции от него, может быть, какого-нибудь нецензурного выражения, но Эрнст лишь безмолвно смотрел на бокал, в котором прежде было виски, иногда переводя взгляд на холодное выражение лица Алекса. Когда Хорн понял, что молчание его любовника является началом конца, где-то глубоко внутри все сжалось, похолодело, оборвалось. Нужно было что-то сделать, когда Алекс, не спеша надевая дорогое черное пальто, обернулся и посмотрел на него долгим безразличным взглядом больших глаз кофейного цвета. Но он ничего не сделал, не предпринял никакой попытки остановить его. Тихо, почти неслышно закрылась входная дверь и Эрнст обессилено опустился в кресло, в котором еще несколько минут назад сидел грациозный черный кот и которое еще хранило тепло его тела. Он всегда боялся увидеть в живых глазах Алекса эту пустоту, холод и безразличие, которое он прочел в единственном быстром взгляде, ведь это означало, что теперь не существует той, пусть и тонкой, нити, что связывала их все эти годы. Теперь не существует их, не существует этих невыносимо долгих и сложных отношений, теперь уже ничего не существует. Что теперь делать? Он ничего не знал и сейчас даже горячие струи воды, медленно сползающие по телу, казались ледяным потоком, внезапно обрушившимся над головой. Это очень страшно - кого-то терять, осознавать, что ты больше не занимаешь место в его душе и не являешься частичкой его жизни, может быть даже сердца. Это как будто ты стоишь на самом краю обрыва, а сзади кто-то толкает тебя в спину и ты понимаешь, что как бы ты не хотел жить, ты все равно погибнешь и вместе с тобой погибнут все твои воспоминания о людях, которых ты любил. Тебя больше ничто с ними не связывает: они продолжают жить, а твои секунды жизни неумолимо приближаются к нулю.
Эрнст резко выключил воду и закутавшись в длинный темный халат, прошел в гостиную, гася тусклый свет и оставаясь в полной темноте. Есть более покладистые, красивые, умные люди. С более правильными чертами лица, более совершенным телом, более гладкой и молодой кожей. Они есть и их не так уж и мало. Их можно купить за большие деньги, а можно и не покупать, и без того созерцая их обнаженные фотографии в Интернете. Можно слушать, как они поют под фонограмму, а можно и не слушать, все равно слыша их песни по радио. Но Алекс - это не они, он никогда не был одним из них. Наверное, именно поэтому Эрнст почувствовал пустоту внутри…
Странно, но когда человек рядом с тобой уже долгие годы, когда к нему можно прикоснуться, обнять и знать, что он никуда не исчезнет, мы ценим его меньше, чем когда его нет с нами и уже невозможно вернуть…
Звонить было бессмысленно, но он все равно звонил, в надежде на то, что Алекс все-таки ответит, как обычно мягко скажет «Привет Эрни» и все снова встанет на свои места. Но Алекс не отвечал, хотя скорее всего, отчетливо слышал, как вибрирует в кармане его мобильный телефон, по привычке поставленный в режим “Без звука“.
-Да, малыш, я знаю, что ты не заслуживаешь такого обращения, - прошептал он в трубку, в которой несколько секунд раздавались короткие гудки. Сбросил все-таки, значит?


***
-Можно я тут с вами тихо посижу?
-Ты еще кто? Алекс устало потер виски, даже не желая взглянуть на случайного собеседника. И вот почему, когда так хочется побыть в одиночестве, посторонние люди буквально навязывают свое общение? Впрочем, на риторические вопросы не принято отвечать, тем более самому себе.
-Я Кларк…так можно? Честное слово, я не буду вам мешать.
О Господи… он закрыл лицо ладонями и просидел в таком положении несколько минут, а затем все же поднял затуманенный взгляд на смущенно переминающегося рядом мальчишку. Слегка вьющиеся каштановые волосы до плеч, голубые глаза, прямой аккуратный нос… самая обыкновенная внешность, вот только ярко-сапфировые глаза чем-то цепляют. Возможно, своим каким-то уж слишком ярким непонятым оттенком. С одной стороны цвет этих глаз напоминает синеватый лед, а с другой бушующий океан, когда его волны бьются о скалы и становятся притягательно голубыми. Он обреченно кивнул и жестом пригласил парня сесть напротив него, в то же мгновение жалея о своем решении. Но Кларк действительно молчал, положа голову на руки и задумавшись о чем-то, он лишь изредка поглядывал на Алекса из-за полуопущенных длинных ресниц.
Ну вот и все. Все закончено теперь, стерто, порвано в клочья, но стало ли меньше страха, боли, переживаний? Исчезли ли куда-нибудь эти чувства или поселились еще плотнее где-то глубоко внутри? Исчезли ли те воспоминания об их первой встрече, первом впечатлении друг о друге? Нет, никуда они не исчезли и в какой-то степени сейчас он жалел, что где-то в голове у него нет функции «безвозвратно удалить этот файл». Прямо как на компьютере - одно нажатие кнопки и все ненужное тебе будет стерто, вот только снова возникает вопрос: есть ли в его воспоминаниях действительно что-то ненужное? Эрнст… я тебя ненавижу…
-У вас звонит телефон, - голос Кларка вывел его из этого полузабытого состояния и встрепенувшись, он практически сразу нажал на отбой.
Зачем ты звонишь? Ну зачем? Что ты мне хочешь сказать на этот раз? Неужели ты совсем не понимаешь, что мне плохо? Я умираю. Медленно, но чувствительно. Так оставь меня в покое и просто дождись моей смерти, тебе осталось ждать не так долго… как же я тебя ненавижу…
-У вас что-то случилось, да? Сапфировые глаза с искренней заинтересованностью взглянули сначала на него, а затем на выключенный мобильный телефон, небрежно кинутый на стол.
-Все прекрасно, -недовольно пробурчал македонец и устало потер виски. - Сколько тебе лет?
-А? Брюнет встрепенулся, видимо не ожидая этого вопроса и заерзал на стуле. -А… почти семнадцать.
-Ясно, - Алекс невесело усмехнулся и снова окинул взглядом Кларка, на этот раз уже оценивающим. В более старшем возрасте он будет очень привлекательным, сейчас лишь видна намечающаяся фигура “треугольником”, по которой все женщины так сходят с ума. Он худощав и высок и при первом знакомстве Алекс бы дал ему лет девятнадцать, а может и больше. Но это только засчет его роста, возраст выдают еще совсем детское лицо и большие наивные глаза.
Алекс задумчиво взглянул в окно, на протянувшиеся с темных ночных небес длинные нити непрекращающегося дождя и смотрел вдаль долго, практически не отрывая взгляда.
Знаешь, я снова хочу увидеть твою квартиру в Берлине… просто снова осознать то, что за все это долгое время в ней так ничего и не изменилось и толстый слой пыли так и продолжает лежать на позолоченной статуэтке статного льва, которую ты зачем-то привез из нашего первого тура. Ты всегда хотел сделать в ней ремонт и всегда тебе катастрофически не хватало на это времени, как будто ты действительно занят каждую минуту… я не хочу думать о тебе… но о чем я еще могу думать, если ты всегда являлся и, скорее всего, будешь продолжать являться объектом моих постоянных размышлений? О чем, кроме тебя, я могу думать в этой тишине, нарушаемой лишь негромким смехом за соседним столом? Ненавижу тебя…
-Расскажи мне что-нибудь…
-М? Парень в недоумении изогнул тонкие брови и склонив голову набок, через минуту понимающе кивнул. - Я тоже не люблю тишину… особенно, когда эта тишина одинокая. Поэтому лучше всего - это сидеть с кем-то вот в таком вот недорогом кафе, пить кофе и болтать на ничего не значащие темы. Это отвлекает от посторонних, а порой и просто тяжелых мыслей.
-Тогда что же ты забыл здесь один, раз не любишь тишину?
-Сейчас мне просто необходимо подумать, так требуют сложившиеся обстоятельства… Кларк вздохнул немного печально и взгляд его приобрел какую-то отстраненность. -Вы поссорились со своей девушкой, не так ли? Взгляд сапфировых глаз снова упал на мобильный телефон и на губах Алекса опять обозначилась эта странная полуулыбка.
Девушка? Если бы все было так просто…

Глава 2

Он ничего не ответил на предположение этого почти незнакомого юноши и продолжил вглядываться в пелену холодного, даже зловещего дождя. Подумывая о том, чтобы вернуться в квартиру, он неспешно посмотрел на циферблат настенных часов. Боже, как поздно, просто неприлично поздно. Алекс никогда не позволял себе засиживаться до глубокой ночи, особенно в таких сомнительных кафе, даже если ему действительно было над чем подумать. Нужно прекратить делать вид, что он зашел сюда только чтобы переждать дождь и отправляться домой, такси все равно здесь ходят часто…
Покосившись на сидящего напротив парня, Алекс задумчиво поджал губы. Тот устало прикрыл глаза и прислонившись к спинке стула, закинул за голову руки, время от времени тихо вздыхая. Наверное, это будет слишком неправильно…
-Кларк, ты не хочешь составить мне компанию?
Слова дались с трудом, с таким же усилием он заставил себя чуть улыбнуться и взглянуть подростку прямо в глаза. В голове снова заметались мысли, снова сбились в плотный клубок, как несколько злополучных часов назад, когда он еще сидел у Эрнста в квартире. Но… так не хочется оставаться одному, наедине с самим собой в месте, где все напоминает о нем. Ведь ничего не случится, если он приведет к себе в квартиру малознакомого мальчишку, несовершеннолетнего к тому же? Они выпьют чай, поболтают и разойдутся. Дальше ведь не зайдет?
Алекс усмехнулся, глядя на парня. Нет, конечно. И уж тем более, что у них может быть общего в принципе? Пусть разница в возрасте и не такая уж и огромная, но…
Они ведь два совершенно разных, незнакомых человека, которых друг с другом не связывает абсолютно ничего. Да и он всего лишь ребенок, не имеющий, скорее всего, ни цели в жизни, ни дальнейших планов на будущее, ни, уж тем более, какого-либо жизненного опыта.
Хотя, если подумать, у них с Эрнстом была практически та же история. Эрнст ведь тоже считал его ребенком, когда он впервые появился на пороге его Берлинской квартиры, немного растерянный, но уверенный в себе. Но ведь сейчас он совершенно другой, наверное, на характер все-таки накладывают определенные отпечатки прожитые годы…
Кларк немного помолчал, видимо обдумывая предложение, а затем, пряча взгляд, ответил - тихо и жестко, а может, просто слишком уверенно:
-Да что уж мне терять. Конечно.
Алексу не понравился его ответ. Странные слова для шестнадцатилетнего подростка. Даже слишком странные.

***
-У вас очень милый отец, - Кларк осторожно взял в руки фотографию в какой-то детской, нелепой рамке и принялся рассматривать ее, слегка улыбаясь. Алекс на секунду замер, останавливаясь посреди большой просторной гостиной. Неужели он взял именно “ту самую” фотографию? Хм… и чем она его так привлекла? Ему всегда казалось, что она несколько неудачна, а еще и в дополнении с этой рамкой смотрелась куда более глупо. Он постоянно порывался убрать ее куда-нибудь подальше, куда-нибудь, откуда ее не было бы так хорошо видно, но Эрнсту она почему-то нравилась и именно он настоял оставить ее на небольшом стеклянном столике, как раз у камина. Наверное, ее нужно было все-таки убрать… да и не только ее. Убрать все, что связано с ним. Куда-нибудь подальше, в коробку или в чулан. А еще лучше - на помойку. Хотя, наверное, так ведут себя только обиженные барышни…
-Ммм… спасибо, - холодно поблагодарил Алекс, едва сдерживая внезапно подступившее недовольство. Он никому не позволял притрагиваться к этим фотографиям, но признаться, это выглядело бы странно, если бы он отнял снимок у Кларка и поставил на место, ничего не объясняя. Хотя, собственно, он ничего и не обязан объяснять. Это его квартира, его вещи, и черт возьми, вещи Эрнста, которые он постоянно забывал у него во время их совместно проведенных ночей…
Македонец тряхнул головой, прогоняя очередной поток навязчивых воспоминаний и скрестив на груди руки, подошел к Кларку, осведомляясь
-Ну и что же тебя так в них привлекло?
Парень обернулся и его губы растянулись в чуть смущенной улыбке.
-Извините. Просто в дальнейшем собираюсь быть фотографом - это мое хобби еще с десяти лет. Это действительно немного неприлично - но ничего не могу с собой поделать - люблю рассматривать фотографии, анализировать, правильно ли подобран ракурс, цвета…
Алекс неопределенно кивнул, не найдя, что ответить и вернулся на кухню, как-то слишком торопливо включая чайник. Интересно, его учили не садиться в машину к незнакомым людям? Хм… на беспечного и доверчивого мальчишку он вряд ли смахивает, тогда почему?
Он медленно перевел взгляд на противно свистящий чайник и устало потер виски, прикидывая, сколько сейчас времени. Часа три, должно быть, может больше. Да какая уже, к черту, разница? В эту ночь он все равно бы не уснул, только если с помощью снотворного, которое еще полгода назад незаметно появилось в его аптечке и исчезало так же незаметно, но почему-то слишком стремительно. Сегодняшнее, скорее всего, вряд ли можно охарактеризовать, как ссору… нет, это скорее просто одно несложное выражение: конец терпению. К человеку можно привязаться, можно уважать, можно испытывать какие-либо чувства, но когда этот самый человек в ответ начинает портить тебе жизнь всего лишь парой умело связанных между собой ядовитых фраз, начинаешь серьезно задумываться: а стоит ли дальше привязываться, уважать, испытывать чувства? Стоит ли это все твоих нервов, когда они и так ни к черту, даже если вас связывают многие годы не только совместной работы, но и чего-то большего, чем просто крепкая мужская дружба? Любовь - это уже заезженное слово… да и какая тут любовь? Скорее, просто хорошо проведенное время… а что, все ведь сходится, - Алекс хмыкнул, устало прислонившись к ровной ванильной стене. Он ведь не избалованная девушка - на него не надо тратить деньги, не надо вечных дорогих подарков, конфет, плюшевых мишек и букетов цветов, походов в рестораны и… что там еще нужно девушкам? М? А, признаний в вечной любви и подтверждения ее сотнями сопливых стишков тоже не нужно, он ведь не маленькая, верящая каждому слову, школьница…
С одной стороны, все так просто, но с другой… если это не любовь, откуда тогда тупая ноющая боль где-то внутри, откуда ощущение пустоты, которое ничем невозможно заполнить? Они ведь уже столько лет вместе, их связывает общее дело - музыка, они так часто оставались только вдвоем… что-то большее, чем просто секс, но гораздо меньшее, чем любовь. Это можно было назвать притяжением, даже в какой-то степени зависимостью друг от друга, но вряд ли любовью...
Раньше он думал, что это неправильно, но борьба с самим собой не приносила практически никаких результатов. Раньше он задумывался о том, что все это стоило бы прекратить, но у него не хватало сил. Он все еще прекрасно помнил их первый поцелуй, как будто это случилось не долгих пять лет назад, а всего лишь недавно, как будто минутой ранее. Поцелуй - совсем не романтичный и вовсе не наполненный нежностью, не бесконечно длинный и не пронизывающий до глубины души. Зачем Эрнст тогда его поцеловал, Алекс так до конца и не понял, как-то, выражаясь нынешним подростковым сленгом, это получилось “не в тему”. Они поссорились тогда не на шутку, вывело из равновесия Алекса равнодушное заявление Эрнста, когда он небрежно бросил на стол написанный от руки, немного неровным почерком, текст:
-Сопли из мексиканских сериалов. Переделать.
-Я оставлю все так - мне нравится!
-Хочешь смешаться с остальными примитивными группами - пожалуйста, хочешь делать что-то серьезное - работай.
Это заявление повергло Алекса в ярость и сначала он даже не знал, что ответить. Это его то тексты - примитивные и несерьезные ?
-Ты меня учить собираешься?
-Ну уж извините, - Эрнст усмехнулся, заметив как Алекс недовольно упер руки в бока, пораженный, что кто-то так жестко раскритиковал его тексты, и поддаваясь внезапному необъяснимому желанию, решил подлить масла в огонь. - Никто же не виноват, что ты пишешь такую чушь!
-По-моему это ты несешь чушь! Задохнулся от возмущения македонец, на что Эрнст лишь вальяжно развалился в кресле, храня на лице тень улыбки. Кошка выпустила коготки. А за этим, оказывается, очень интересно наблюдать…
-Ты уже от старости совсем в маразм впал! Мои тексты одни из самых лучших и вообще, что ты…
-А на мой взгляд - одни из самых сопливых и несуразных, - перебил его блондин, слегка качнул головой и кинув мимолетный взгляд на лежащие на столе исписанные листы бумаги, протянул их Алексу. - На, почитай мне вслух.
-Да пошел ты! - Эрнст откровенно рассмеялся, когда тексты с шумом разлетелись в разные стороны и мягко приземлились на застеленный ковром, темный паркет. Ладно. Хватит. Не такие уж и плохие тексты на самом деле, кое-что исправить - и будет очень даже неплохо.
-Успокойся, истеричка, - он легонько коснулся его плеча кончиками пальцев, на что брюнет злобно фыркнул и отшатнулся. - Я, конечно, могу делать тебе поблажки в силу твоего еще совсем детского возраста, но нельзя же на все так реагировать. Хорошо, что хоть посуду бить не начал.
- Кто бы еще говорил мне тут про возраст, отпарировал Алекс и быстро облизнул пересохшие губы. - С твоей инфантильностью тебе будет тяжело в доме престарелых.
-Ой, вот только хамства не надо, - Хорн поморщился. - Учись относиться к критике более спокойно.
-Сдались мне твои советы, - ядовито усмехнулся брюнет и недовольно фыркнул. - Как будто твоя критика кому-нибудь…
Договорить он тогда так и не успел- худая, но сильная рука Эрнста схватила его за затылок и притянула к себе так внезапно, что он несколько опешил и удивленно застыл на месте. У Алекса лишь громко стучало сердце, когда он чувствовал вкус чужих губ на своих губах, вмиг куда-то испарилась вся агрессия и даже злость на Эрнста с его глупой критикой куда-то подевалась, он лишь замер, боясь пошевелиться и даже дышать. Это было быстро, грубо, противоречиво, необычно, страшно… он тогда слишком быстро ушел. Наверное, это выглядело как трусливый побег, но именно в тот момент ему было все равно. Страшным оказалось лишь то, что этот поцелуй ему безумно понравился.

***

Алекс обернулся, прерывая свои воспоминания, когда услышал звук фарфоровой чашки, соприкасаемой с темным покрытием деревянного стола. Кларк неспешно закинул ногу на ногу, слегка улыбнулся, глядя на него исподлобья и тихо кашлянув, сказал:
-Мне сначала казалось, что ты просто хотел меня трахнуть…
Македонец чуть усмехнулся, задумчиво постукивая пальцами по столу и едва кивнул.
-Сначала - да.
-Ну так что же не трахнул?
-Не знаю…
-Ммм…- Кларк на секунду прикрыл глаза, делая очередной глоток из фарфоровой чашки и наслаждаясь приятным вкусом жасминового чая. -У нас с тобой такие похожие ситуации. Я же тоже сел с тобой в машину не просто так.
-Глупо, - флегматично хмыкнул Алекс и сел напротив него, встречаясь взглядом с огромными голубыми глазами. - Не думаю, что именно в твоей ситуации тебе необходимо было сесть в машину с незнакомым мужчиной. Это месть, да?
-Ага. Месть скорее всего с целью что-то доказать себе.
-Никогда не думал, что секс в твоем возрасте несколько…эмм…рановато? Тем более, с лицами своего пола.
-В тот момент я мало об этом беспокоился, если честно. Да и не думаю, что это действительно так страшно. Теперь задайся вопросом: а зачем ты привел незнакомого парня к себе в квартиру? Месть, да?
-Нет…хуже.
-Любовь?
***
-Знаешь, любовь чем-то похожа на стекло. Если разбить стеклянный бокал, его невозможно будет собрать воедино-навсегда останутся глубокие трещины. С любовью точно так же. Она такая же хрупкая и тонкая и точно так же на ней собирается пыль и паутина от времени, и если не смахивать эту пыль, для кого-то любовь станет незаметной, а для кого-то и вовсе исчезнет. Стекло собирается из крупинок песка, любовь же-из крупинок доверия, доброты, понимания и определенного притяжения. Это можно назвать молекулой, собранной из нескольких атомов. Каждый играет определенное значение в нашей жизни, как и каждая песчинка в жизни стекла. Чем прочнее мы хотим создать стекло, тем больше нам надо ингридиентов, а значит, мы затратим больше времени и приложим более значительные усилия. Если мы создаем бескорыстные отношения, основывающиеся на определенных чувствах двух людей, то сам собой закладывается прочный фундамент, помогающий этим отношениям оставаться наверху, а не уходить под землю. Так, когда мы смотрим в зеркало-мы видим свое отражение, а когда смотрим на отношения с дорогим человеком-тоже можем увидеть в них часть себя. Наше поведение, наши слова и чувства-все это так же является составом фундамента любви.Мы очень редко задумываемся об этом фундаменте в начале и очень жалеем о глубой трещине в нем потом, только потом мы задумываемся, какой же все-таки ингридиент мы упустили. Любовь как стекло, а чтобы сохранить стекло в хорошем состоянии и не разбить его, недостаточно просто смахивать с него пыль-нужно еще и суметь уберечь его от посторонних неловких рук. Все в наших силах, ведь стекло не разбивается само, мы сами способствуем трещинам в нем своими действиями. Но есть одно весьма весомое отличие стекла от любви: если мы разобьем стеклянный бокал-мы можем заменить его на идентичный, а если мы разобьем любовь-ничего сделать мы уже не сможем, останется лишь собирать осколки и с горечью выкидывать их в мусорное ведро, как осколки того самого бокала.

2006 год. Спустя 15 лет.
***
-Запись переносится на неопределенное время. В кабинете звукорежиссера разбилось стекло, осколки засыпали всю аппаратуру, представляешь?
-Ну ничего, они всегда могут поставить другое…
-да…наверное…