Невероятные приключения немцев на Украине

[german-gothic-slash]

1. Фандом - Das Ich, Diorama
2. Пейринг - Бруно Крамм/Торбен Вендт
3. Рейтинг - НЦа
4. Жанр - не знаю какой, но юмор присутствует
5. Комментарий - основано на реальных событиях. Уже сам фестиваль тот украинский, для меня по-крайней мере, убийственный, что там говорить о пейринге... Догадались же, засунуть в один концерт Дасов и Диорамиков! Вот статья: obzor.ua/ru/Afisha/2007/9/17/37762 Ну и на основе этой статьи и моего субъективного представления о характерах персонажей родилась следующая история.
6. Предупреждение - Может, и оос, может, и эни ту гайз и другие прибамбасы , но в моем воображении именно эти люди разыграли следующую сценку. Кароче, брэд полный...Аффтар готов выпить йад, но только из черного хрусталя!)))) И таппками только не по лицууу...Аааа..
7. Дисклеймер - исключительные выдумки.



Невероятные приключения немцев на Украине

***
- Черт, чтобы я еще раз приехал в эту Украину, да ни за что! – бормотал себе под нос Штефан, со злостью распахивая дверь в гримерку.

Музыкант прошел внутрь и плюхнулся на небольшой диванчик. За ним неспешно, даже слегка вальяжно прошествовал герр Крамм, на лице которого было написано недоумение, смешанное с легкой иронией. Он тоже поспешил принять сидячее положение, и приземлился на стул напротив коллеги.

- Бруно, я не понимаю, почему ты притащил меня сюда? Если бы я знал, что нас ждет такое, ни за что бы не поехал, - Штефан враждебно посмотрел на коллегу.
- Хорошо, - спокойно сказал Бруно, - давай будем пренебрегать всеми приглашениями от организаторов. Давай вообще больше не будем давать концертов.
- Не утрируй, а! Тебе самому-то нравится такое обращение? Мало того, что подсунули глухонемого звукача, да еще и «разогревала» какая-то местная самодеятельность, а нам выделили каких-то жалких полчаса. А название-то какое у фестиваля! «Готическая ночь», уссаться. Если это в их понимании «готическая», то тогда мы тогда действительно настоящие пришельцы из ада. Черт, я не понимаю, зачем вообще мы сюда поперлись?
- Не психуй. Из всего надо извлекать пользу. Вот, например, национальная кухня у них очень даже неплохая.
- Если тебя только интересует кухня, так запиши рецепты и открой украинский ресторан в Берлине. Вот это будет номер!
- Умничаешь? Давай-давай, посмотрим, как ты будешь умничать, если мне взбредет в голову заменить вокалиста. Незаменимых нет.
- Ой, напугал, - Штефан скорчил презрительную мину, - блять, меня уже тошнит от этой дыры.
- Успокойся, - властно отрезал Бруно, - если тебе что-то не нравится, это твои проблемы, я уже давно все для себя решил. И вообще, мне даже интересно было выступать, - публика достаточно необычная.
- Если ты называешь «необычной публикой» людей, которые ни фига не хлопали, и на протяжении звучания песен стояли с постными рожами, то ладно, пусть будет необычная. Бруно, как ты думаешь, кто-нибудь что-нибудь понял, а?
- Просто для них наш стиль немного резковат. Тем более, по сравнению с нами, остальные группы - просто нежненькие цветочки. Скорее всего, все и думали, что будет слащавенький готичненький концертик, а тут мы.
- Ну, наконец-то! Наконец-то услышал от тебя хоть что-то здравое. Кстати, кто там сейчас выступает хоть?
- Какая-то Дюссельдорфская… «Диорама», кажется.
- Аааа, точно, я их сегодня видел уже, по-моему. Такие слащавенькие девочки. И их воткнули в один концерт с нами? Организаторы точно придумали этот фест с похмелья.
- А я все-таки пойду, посмотрю на них, а то достал ты уже меня своей руганью.
- Давай, вали, а мне и тут хорошо. Нет, ну надо же, если бы я знал, что здесь будет такая попса…

Бруно спустился в зал и, подойдя к барной стойке, купил виски. Несмотря на то, что публика достаточно сдержанно приняла их выступление, к Крамму все же подошли некоторые люди, попросили автографы и сфотографироваться с ним. После этого ритуала, он решил вслушаться в музыку выступавшей группы. Конечно, танцевальные ритмы и романтические текстики ярко контрастировали с мраком Das Ich, но Бруно все-таки решил дослушать их выступление до конца, сочтя, что этот вариант времяпрепровождения лучше, чем сидеть в гримерке со Штефаном, который за много лет их совместной деятельности уже начинал ему надоедать. Но расстаться окончательно он с ним не мог, - как опытный продюсер он понимал, что от этого пострадает имидж группы, к которому привыкла их постоянная публика, и, вообще, перемены после почти двадцати лет совместной деятельности ему ни к чему. К тому же, Бруно было на кого переключиться, – у него «под крылом» было всегда столько разных групп, что устать от однообразия просто было невозможно. Аккерман из-за этого подсмеивался над ним, называя его «творческим бабником». А на украинском концерте Бруно решил просто развлечься, как-то спастись от скуки, которая, несмотря на внешнее спокойствие все-таки докучала его. Он слушал каких-то виляющих бедрами девочкоподобных мужчинок, представляя на месте их вокалиста своего Штефана, и Крамма это страшно забавляло.

Наконец, когда выступление "Диорамы" закончилось, он снова поднялся в гримерку.
- Явился, - с пасмурной физиономией пробурчал согруппник, - Ну что, понравились ангелочки?
- Да, ничего так.
- Может, еще и этим предложишь свои продюсерские услуги? Вот это будет прикооол, великий и ужасный Бруно Крамм увлекся танцульками и ромашками! Ха-ха-ха! Ааа, ну да, конечно, македонцы с греками уже не так экзотичны, как попсовые мальчики!
- Еще одно слово, и ты уже не способен будешь выйти на сцену никогда, - не повышая голоса сказал Бруно, и Штефан замолчал. Просто Крамм обладал такой специфичной властно-угрожающей интонацией, - он даже тихо мог сказать так, что коллега тут же затыкался. Это действовало, словно волшебная дудочка на крыс.
- Ну ладно, я пошел в отель, надоело мне тут. Ты со мной? – решил Акерманн.
- Нет, я останусь.
- Как хочешь. Зря я тебя прождал столько времени, думал, что ты все-таки не выдержишь. Ну и оставайся, а я больше не желаю участвовать в этом розовом пафосе.

Штефан быстро вышел из помещения и скрылся из виду. «Нет, все-таки, как ты мне надоел, псих, - подумал Бруно, - хотя, конечно, я согласен, что этот фестиваль – полный бред, но таким, как ты, это знать не положено. Зато я теперь знаю, как мне спастись от скуки и вынести хоть какую-то пользу для себя из всего этого. Как там сказал этот шизофреник – «экзотичные попсовые мальчики»? Главное, чтобы они не описались».

***
(Несколько часов назад до вышеописанных событий)


- Как я устаааал, - протянул Торбен, распластавшись на кровати в номере, - этот перелет был таким утомительным.

- Эх ты, слабак, - сказал Феликс, занося чемоданы, - быстро же ты сдох.

- Я сейчас полежу чуть-чуть и покажу тебе, кто тут настоящий слабак. Кстати, а где остальные?

- Решили отель посмотреть. Один я с тобой тут вожусь, как нянька. И долго еще будешь валяться?

- Мне просто нужно придти в форму перед очередным концертом.

- Вернее, перед очередным безобразием. Слушай, ты когда-нибудь повзрослеешь? Тебе уже тридцатник, а ты ведешь себя, словно так и застрял в подростковом возрасте? Фотоаппараты ты уже отбирал…Что на этот раз отмочишь, Вендт? Обольешь кого-нибудь пивом со сцены или устроишь стейдж-дайвинг?

- Хватит изображать из себя старшего брата. Ты же сам во всем всегда участвуешь, или я не прав? Кто в прошлый раз снял какого-то мальчика на ночь после концерта? Бедняга, просто попросил тебя с ним сфотографироваться, а закончилось все чем, а? Напомнить? Ты хоть бы поинтересовался, совершеннолетний ли он.

- Он выглядел как раз на 21 год, так что все было законно. А мальчик ко мне первый полез, я не виноват.

- Конечно, ты ни в чем никогда не виноват. Прям мать Тереза. Один я веду себя, как раздолбай. А из участка недавно кого пришлось вытаскивать? Кто там, такой правильный, чуть не набил морду полицейскому, за то, что тот просто выписал тебе штраф за превышение скорости?

- Хватит метать стрелки. Или мы до утра будем соревноваться, у кого больше грешков? А, может, вспомним, что еще выступать сегодня надо, а?

- Да, кстати, мы же первый раз в этой стране. Блин, у них такой необычный язык, всю челюсть сломаешь.

- Кстати, насчет необычности. Ты знаешь, кто еще из Германии будет сегодня выступать?

- Да, кажется, группа Das Ich, говорят очень известная группа, хотя, честно говоря, я их почти не слышал. Кажется, тяжеляк какой-то играют.

- Да что ты вообще слышишь, кроме себя и своего любимого Хейтса? Вот, посмотри, неужели они тебе не знакомы? – Феликс протянул другу музыкальный журнал, где была как раз статься про группу Крамма.

- Ой, а этого я уже сегодня видел, - Торбен указал пальцем на фотографию Штефа, - подумал, ну и рожа, даже подходить страшно. А в гриме-то еще страшнее. А другой вообще с рогами. Интересно, как он их так накручивает? Или кто-то уже наставил.

- Тебе бы только ржать, между прочим, эта группа уже почти легенда.

- Вот только не надо, а? Легенда…Может, я тоже уже легенда, больше десяти лет на сцене как никак. Тем более, знаем мы такие легенды – вид, не подходи, убью, только до первой рюмки. А потом становятся очень даже добренькие и покладистые.

- А ты проверял, да? И тем более, может, еще они не такие. Ты смотри, мордочку-то береги.
- Издеваешься что ли? Да у них один вид чего стоит! Давай поспорим на сто евро, что я проведу ночь с…эм…ну хотя бы с рогатым?

Торбен прочитал подпись под фотографией:

- Бруно Крамм. Вот этого Бруно мы и будем разводить.
- Да…ну ты и авантюрист. Да у тебя с ним даже поговорить не получится, куда там уложить!
- Спорим? - в глазах Торбена загорелся азартный огонек.
- Бредовая затея, - вздохнул Феликс, - но я готов поспорить. Только все равно не понимаю, зачем тебе это надо?
- Чтобы жить скучно не было. Надо только дождаться конца выступления и завести беседу, о том как мне безумно нравится их творчество. Лесть любят все.
- Мальчишка ты, - покачал головой согруппник, - по себе людей не судят.
- Вот увидишь, - усмехнулся Торбен.

*** (после концерта)

После выступления «Диорамы», большинство людей почему-то покинуло клуб, но программа все равно продолжалась. Играли какие-то ди джеи. Бруно Крамм неторопливо подошел к уже сидящему за столиком в баре Торбену и провел по нему своим фирменным взглядом. Показалось, что тот немного вздрогнул от этого стального неосязаемого прикосновения и тоже уставился на Крамма. Бруно заговорил первым:

- Здравствуйте! Вы, кажется, солист группы «Диорама»? Я видел ваше выступление. Публика явно вас любит.
- Да, это я. А вы, Бруно Крамм, если я не ошибаюсь?
- Не ошибаетесь.
- Что же вы стоите, присаживайтесь. Всегда мечтал с вами познакомиться.
- А вы знакомы с моим творчеством?
- Конечно, я ваш преданный поклонник.

Разговор кое-как завязался. Бруно немного тошнило от слащавости Торбена, но непреодолимое желание хоть как-то избавиться от скуки чем-то непривычным, кардинально противоположным его вкусу заставляло его продолжать общение. Может, страсть к экзотике не давала ему покоя, а может, кризис среднего возраста уже стучался в его биологические двери, и как говориться, когда «бес в ребро», может потянуть и на тридцатилетних ангелочков. А может, он находил в нем что-то от Штефана, что-то совсем противоположное ему, другую сторону медали, на которую очень хотелось взглянуть. Вот и возникло желание принять вместо горячего душа бодрящий холодный.

В их беседу постоянно вмешивались какие-то нимфетки – поклонницы Торбена, которые с наигранным восторгом и поросячьими визгами то и дело просили у него автографы, а Вендту это очень нравилось, он самозабвенно заигрывал с ними. Крамма это все раздражало. Он, убеждал себя в том, что не завидует. Кому завидовать? Сладеньким сопелькам? Да это просто ниже достоинства человека, за плечами которого многолетняя серьезная работа, который сумел подчинить своей воле многих взрослых и талантливых людей. И что, мэтр темной сцены Бруно Крамм будет завидовать какому-то мальчику с трехдневной небритостью, только потому, что на каком-то задрапезном славянском фестивале у него берут больше автографов? «Детский сад, - подумал Бруно, - и я во всем этом участвую.
Но уйти ему так же не хотелось, потому что он уже попал во власть азарта, ему хотелось во чтобы то ни стало приложить как следует этого выскочку, чтобы навсегда запомнил эти гастроли. Нет, герр Крамм не завидовал, ни в коем случае…

Наконец, Бруно надоела эта пустая болтовня, и он решил перейти к действию. К тому же, и Торбен был уже в изрядном подпитии, так что уже можно было спокойно тащить эту сучку в "нумера". Ну не в туалет же, возраст не тот все-таки. Он решил снять отдельный номер в том же отеле, куда их поселили. Только надо теперь придумать какой-нибудь предлог, чтобы девочка пошла туда с ним. Не тратя времени на раздумья, Бруно предложил Торбену банально посидеть в «более уютной обстановке и просто отдохнуть от поклонников и согруппников». Будь что будет, аццкий музыкант никогда не изощрялся в намеках, чтобы получить желаемое. К удивлению Крамма, сучка охотно согласилась. «Надо же, как ты легко подставляешь жопку. Музыканты – все шлюшки, в этом я уже убеждался неоднократно - подумал Бруно, - ну и хорошо, это все упрощает.

***

- Ау, Бруно, полегче, ты че делаешь? – взвизгнул Торбен, когда его с силой бросили на стену и он ощутимо ударился об нее грудью и лицом.

Но Крамм не ответил, он просто с королевским спокойствием, но в тоже время очень резко срывал одежду со своего одноразового партнера. Механично, бездушно, как будто ему было не важно, что партнер ощущает в этот момент, он просто хотел получить это тело, потому что ему взбрело в голову отыметь этого музыкантишку и навсегда забыть о его существовании. Он использует и выкинет его, словно дешевую резиновую куклу. Потому что он привык иметь всех, кого хотел в этой жизни. Потому ему так хочется в данный момент. Ему приятно было видеть, как эта мускулистая моделька извивалась в его объятиях, словно рыбка, попавшаяся на крючок. И как, в тоже время, Вендт пафосно запрокидывал голову, когда руки мэтра массировали его член, словно вокалист хотел сказать, посмотри на меня, какой я стройный и красивый. Бруно решил не растрачиваться на ласки, и когда почувствовал, что уже сам достаточно возбудился, бесцеремонно обхватил любовника за бедра и резко вошел в него.

Торбен вскрикнул от боли. Его пальцы судорожно стали пытаться расцарапать стену, оставляя следы на обоях, когда Бруно начал совершать быстрые и грубые движения. Лидер «Диорамы» несколько приофигел от такого обращения с ним, но сопротивляться мощному напору этой огромной туши он не мог. Вендт, привыкший к мягким и размеренным ласкам Феликса, ну и даже к властному обращению с ним Хейтса, никак не предполагал, что его так бесцеремонно поставят раком, и без долгих прелюдий и смазок будут просто трахать, словно уличную девку, не пытаясь проявить к нему и малейшего уважения, и не обращая внимания даже на то, что ему больно.

Но, наконец, этот кошмар подошел к концу, - Бруно кончил, и отпустил Торбена. «Блин, какая же боль, черт возьми, - подумал Вендт, - не удивлюсь, если придется после такого зашивать задницу. Хотя, теперь можно гордиться, что тебя трахал сам Бруно Крамм, магистр темной сцены. И черт меня дернул ввязаться в эту авантюру. Черт дернул… Да, подходящее описание этой ситуации.
А этот самый черт Крамм тем временем, застегнул ширинку и сказал:

- Ладно, мне пора. Номер оплачен до утра, так что можешь переночевать здесь. Если хочешь, конечно. Пока, детка, может, еще увидимся.

«Давай, давай, вали отсюда, животное, - Торбен презрительно посмотрел на уходящего Крамма, - это еще спорный вопрос, кто кого поимел. Если бы я не поспорил, то фиг бы подошел к тебе, страшилище. С тобой если только на спор или по-пьяни трахаться, старый извращенец. Тебе, наверное, уже давно никто не давал, вот ты и набросился на меня. Сука…»

***
- Ну, и чем докажешь, что трахался с Краммом? – ехидно спросил Феликс, когда совершенно опустошенный Торбен приковылял к себе в номер.
- А ты не видишь? Я наверно, еще неделю сидеть не смогу, - огрызнулся тот.
- Нет, нет, ты давай доказательства. Актер из тебя хороший, я знаю.
- Какие, мать твою, тебе нужны доказательства? Снять штаны и показать мою разодранную задницу? Я не стану ничего доказывать, и так хреново. Можешь засунуть свои деньги куда угодно, мне уже все равно.
- Ладно, шучу. Я издалека наблюдал за вами в клубе и видел, как вы уходили вместе. Так что, на, держи, - Феликс протянул коллеге купюру, - заработал, молодец.
- Отвали от меня, не надо мне ничего. Почему ты сейчас строишь из себя моего сутенера?
- Ааааа, нашему мальчику сделали больно! Мальчик больше не хочет добывать себе приключений на жопу, а? Или уже просто не может? А, может, тебя пожалеть еще?
- Да пошел ты. Придурок, - с этими словами Торбен лег на кровать, с головой укутываясь в одеяло, - ненавижу.

Феликс усмехнулся, и тоже завалился спать с мыслями о том, что наконец-то кто-то утер нос этому самовлюбленному подростку. Нет, он не ревновал. За десять с хвостиком лет «дружбы» Марк просто стал закрывать глаза на его одноконцертные шалости. Они вместе уже слишком долго, чтобы беззаветно хранить верность друг другу. Такие свободные отношения только подогревали их чувства. Только из-за такого спокойного отношения к шалостям друг друга они и были до сих пор вместе. Но почему-то Феликс все-таки был рад, что с его другом так поступили. Нет, он не ревновал, он был слишком самодостаточен, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как гастрольные развлечения.

На Киев опускался рассвет. «Готическая ночь» закончилась.