2. Пэйринг - Тони/Драу
3. Рейтинг - ПГ
4. Жанр - а вот тот самый... про бытовуху... о котором я
5. Комментарий - Ребят, очень важно, чтобы прочитало побольше людей, и чтобы ответили на вопрос, на сколько поднятая в фике трабла является пошлой/гдупой/неправдоподобной еще какой. Может ли такая проблема вызвать описанную реакцию? В общем, это своего рода исследовательское любопытство, вдохновленное дождем на улице и песней, чей текст прилагается ниже.
И еще... поскольку этот фик - продолжение двух ранее написанных, вот ссыль на начало (можно их и не читать, там вроде и так все ясноО.О)...но на всякий:
forum.ottodix.ru/viewtopic.php?t=3856
От автора: извините, если что не так. Драу, если решите прочитать, тоже не сердитесь, если Вам покажется, что тот Драу аут оф. Це есть эксперимент.
6. Предупреждение -
7. Дисклеймер - выгоды не извлекаю, на истину в последней инстанции не претендую.
Zuruck 1,2.
читать дальше
«Стою один… пустые окна
И череда унылых дней
Проходит, опустошая
И нарастая все сильней…
Но каждый раз, сквозь тусклый свет
Я вижу силуэт искры
Он мне знаком… И верю,
Что так же видишь это ты!
Забыться сразу ярким сном
Уйти отсюда – без потерь
Найти сбежавший смысл в нем
Из страха потерять теперь»
И вновь намечу я свой путь
Начну со старта – силы есть
Свой груз сниму я как-нибудь
И буду здесь…
Zuruсk 1,2»
(с) Танцы Третьего Рейха.
Вот уже два месяца прошло… Два месяца с выстрела той психички. До сих пор злые слезы наворачиваются на глаза, когда я вспоминаю об этом. До сих пор, когда я смотрю на тебя… Тони… Да, я знаю. Врачи говорят, что все будет хорошо. Около месяца назад они перевели тебя на домашний режим. Теперь ты со мной. Вернее, это я с тобой…
Молодой мужчина улыбнулся и нежно тронул руку спящего. Спящий сжал ее в ответ. Крепко, но бережно, как когда-то давно… когда они только познакомились.
Ты не проснулся, нет… ты это делаешь интуитивно, будто ища моей защиты. Ты сейчас такой слабый, такой уязвимый. Конечно, прогресс огромный. Когда ты впервые пришел в себя, там, в больнице, ты не мог даже слегка пошевелить пальцами. Ты только смотрел на меня, будто пытаясь что-то сказать, но не мог. Пуля прошла насквозь, но она задела позвоночник. Чертова сука!
Мужчина, сидящий на краю постели, поморщился. Слезы текли по его щекам. Он нервно вытирал их одной рукой, но не успевал. Они стекали по щекам и капали с подбородка. Но убрать вторую руку, укрытую ладошкой человека, которого он любил, он не мог.
Я не отпущу тебя! Все будет в порядке! Ты сможешь… Вместе мы выкарабкаемся…
- Михаэль, - тихий голос. – Что ты… почему ты не спишь?
Ну вот. Я разбудил тебя! Черт… черт!
- Тони, тише… все в порядке. Я просто… пить захотел. – ответил Михаэль, опуская заплаканное лицо ниже. Черные волны волос послушно опустились на него, укрывая его от пристального обеспокоенного взгляда Тони.
- И поэтому ты сидишь тут и поливаешь меня слезами? – Тони сел в постели и отдернул руку, которая слабо поблескивала от нескольких слезинок Михаэля. Те тут же встрепенулись, будто испугавшись, скатились вниз и расползлись по белоснежной простыне крохотными влажными пятнышками.
- Я…
- Драу, я все еще жив. И я поправляюсь. Тебе тяжело? Но ведь я предлагал нанять кого-нибудь… еще тогда… Я же говорил, что…
- Я не оставлю тебя. – тихий голос Михаэля звучал твердо. – И я знаю, что все будет…
Ты не дал мне договорить. Впился губами в мои, так жадно и страстно, как тогда… в гримерке перед злосчастным концертом. Я ответил. Мои губы слепо тыкались в твои, целовали твой подбородок, щеки, глаза, снова спускались вниз по скуле… к шее. Я вдруг подумал, что этот выстрел и эти два месяца просто приснились мне… Что ничего этого не было. Твои объятия опять напоены силой. Ты снова подмял меня под себя. Твои губы такие же властные… и горячие… Тони…
Драу хрипло выдохнул, позволяя Тони лечь между его ног. Немец уже стянул с Драу брюки пижамы, и теперь его руки бесстыдно скользили по обнаженному бедру Михаэля. Драу выгнулся, почувствовав нарастающее возбуждение… И вдруг Тони остановился. Он оттолкнулся руками от кровати и лег рядом с Драу на спину.
- Тони, что случилось? Что-то не так? – Михаэль склонился над ним и теперь обеспокоено разглядывал его лицо.
Господи… что это? Боль? Тебе больно? Каждый мускул на твоем лице напряжен… Ты закусил губу…
- Тони, вызвать врача? Это шрам? Это он? – Михаэль посмотрел на живот мужчины, на котором был пока еще красноватый рубец. – Тони, что мне сделать? Что с тобой?! Господи, не молчи!
- Все… в порядке. – выдавил Тони. Он повернул голову вправо, чтобы не смотреть на Михаэля.
Черт… я идиот!
- Тони… прости меня, прости! – вдруг зашептал Драу. На его глазах снова выступили слезы. Но мужчина встал и вышел из комнаты.
Это уже пятый раз… пятая попытка близости. Ты не смог. Но ведь ты не виноват. И я не виноват. Почему ты уходишь? Почему прячешь глаза? Ты ведь сам говорил, все будет в порядке! Тони, прости меня!
- Не уходи… - сквозь слезы прошептал Михаэль. Но его никто не слышал. Тони уже устроился на диване в гостиной.
Двое мужчин лежали, молча глядя в потолок. Они слушали удары собственных сердец в полной темноте. Каждый винил себя в произошедшем. Вина душила слезами, изматывая больше, чем секс. Но уснуть не мог ни один из них. Они видели, как розовато-сиреневые лучики восхода пробиваются сквозь неплотно задернутые занавески, расширяются и, наконец, становятся золотистыми солнечными зайчиками.
Драу взглянул на часы. Уже девять. Он встал и направился в душ. Холодные струи обтекали его тело, успокаивая нервы и стирая следы слез с лица. Мокрые пряди черных волос скользили по его спине, путаясь в струях воды.
Я почувствовал что-то и обернулся. Открыл глаза, забыв, что стою под душем, и что вода сразу же попадет в них. Я открыл глаза всего на секунду… И увидел твой размытый силуэт. Я не мог ошибиться. Ты смотрел на меня сквозь неплотно закрытую дверь. Ты заметил, что я обернулся и тут же отвернулся, сделав вид, что тебе просто понадобилось полотенце. Воспоминания опять обожгли. Ведь я так же смотрел на тебя… кажется, в какой-то другой жизни. В той жизни ты был таким спокойным, внимательным. Потому что ты ощущал собственную силу. Но ведь ты был спокойным и в этой, новой жизни... когда лежал прикованный к постели, когда был абсолютно беспомощным. Ты смотрел на меня тогда, и мне становилось легче. Столько уверенности и силы было в твоих глазах. И что теперь? В твоих глазах только боль… и нервная, злая слабость.
Драу закрыл краны воды, укутался в полотенце и вышел.
- Доброе утро, Тони, - сказал он нарочито бодро и улыбнулся, надеясь поднять ему настроение. – Хочешь, я сейчас блинчиков напеку? Или вафель, м?
В воздухе повисла тишина. Напряженная, казалось, напоенная запахом азота и приближающейся грозы. Тони стоял, низко опустив голову. Его волосы, не заплетенные сейчас в привычные для большинства поклонников тонкие косички, закрывали его лицо.
- Доброе? – его тихий голос показался Драу раскатом грома. – Ты не соображаешь, что говоришь, да?
Тони резко развернулся. Его лицо было искажено яростью.
Впервые в жизни – я боялся. Я боялся тебя так, как никогда никого. Я почувствовал, что ноги стали ватными. Мне хотелось бежать, но бежать было некуда. Ты слишком близко к двери… мне не успеть.
Драу молчал. Его глаза округлялись от животного ужаса. Он отступил на шаг назад и едва не запнулся о край душевой кабинки.
Как ни странно, но внезапная боль в голени от удара о край кабинки вернула мне разум. Это же Тони… это же моя Афродита, Греческая Богиня! Он никогда не обидит! Он не сможет…
Драу приблизился к разъяренному мужчине на пару шагов и протянул руку, осторожно коснувшись его плеча.
- Тони, я просто хотел…
- Ты просто хотел! – вдруг передразнил его тот и отбросил его руку. – Ты пойми, так не может продолжаться! Я инвалид. Я просто гребанный инвалид! Ты поиграешь в добрую сиделку еще с месяц и уйдешь! Ты думаешь, я не вижу, что тебе хочется секса? Ты думаешь, я не вижу, как ты смотришь на Йенса, да и вообще, на мужиков на улице?! Ты ведь мужик, Михаэль. Ты здоровый молодой мужик. Тебе скоро надоест все и ты уйдешь. А я останусь один! Ты уйдешь к какому-нибудь…
Драу не дал ему закончить. Он просто влепил ему звонкую пощечину. Тони стоял, чуть приоткрыв рот.
- Хватит себя жалеть! – рявкнул Драу и поцеловал все еще не пришедшего в себя мужчину. Резко, зло. А потом оттолкнул его от себя и вышел.
Одеваясь, Михаэль глотал злые слезы и тяжело дышал от кипевшего внутри него гнева.
Придурок… ты просто гребанный придурок! Идиот! Как же я тебя ненавижу! Ты просто свинья, эгоистичная, самовлюбленная! Я ради тебя от тура по Германии отказался! Я ради тебя уже две книги написал! Слава богу, их издали достаточным тиражом, да и раскупают их быстро. Бруно смог выплатить все неустойки… Иначе я просто бы подставил его! Но я бы не бросил тебя! Все, что угодно… пусть все горит синим пламенем, пусть все идет к черту! Да я сам бы к черту пошел! Я все сделаю… Все – ради тебя! А ты… Подумаешь, временные затруднения! Истеричка чертова!
Драу быстро оделся и направился к двери. Он уже закончил шнуровать второй стил, когда раздался голос Тони:
- Ты куда?..
Драу поднял глаза. Мужчина стоял, прислонившись плечом к стене, и смотрел на него обиженно.
- Прогуляюсь, - ответил Михаэль и выпрямился. Он развернулся и потянул дверь на себя. Вдруг сильная рука захлопнула ее.
- Ты никуда не пойдешь! – рявкнул Тони.
- Ты мне не мамочка. Да даже если бы и был ей, мне плевать, – произнес Драу холодно и посмотрел прямо в почти черные, блестящие, но какие-то неживые, будто стеклянные глаза Тони.
Мое сердце сжалось от боли. Когда-то мне казалось, что твои глаза просто не могут не улыбаться. Даже когда ты пел что-то грустное, твои глаза светились надеждой и мягкой улыбкой. Ты всегда верил, что все будет хорошо. Ты и меня научил верить. И что теперь?! Ты хочешь забрать этот свой подарок у меня? Отнять последнее, что мне от тебя осталось?! Не выйдет!
Они смотрели друг другу в глаза. Молча. Не отрываясь и не моргая. Казалось, прошла целая вечность. Вдруг Тони опустил голову, стушевался… и отошел.
- Делай, что хочешь… - его голос звучал устало.
Сердце Михаэля сжалось. Но он все еще был зол на Тони. А потому просто вышел и хлопнул дверью.
***
Мысли путались в невидимой паутине чувств. Я понимал, как ему больно. Но мне ведь тоже больно! Мне больно от его упреков и обидных слов! Я тоже живой, и я не обязан носиться с ним, как…
Драу слушал стук собственных стилов по бетонным ступенькам. Он не стал ждать лифт. Ему хотелось лишь одного – сбежать быстрее из этого серого бетонного лабиринта. Стены подъезда будто все время сближались, пытаясь расплющить его. Он бежал быстрее, вот уже перепрыгивая через ступеньки. Наконец – дверь! Слабое пищание разблокированного нажатием кнопки замка и – свет.
Колючий и какой-то злой. Зато воздух такой свежий… Как будто…
Драу выскочил из подъезда прямо под проливной дождь. Его одежда и без того не высохшие после душа волосы тут же промокли до нитки.
Но ведь было солнечно… я точно помню. Но, может, так и лучше… Все-таки за дождем действительно легче спрятать слезы.
Михаэль шел по улицам, сам не зная куда. Потоки машин проносились мимо, вспарывая серую пелену дождя, разрывая ее, унося клочки в виде капель с собой. Сотни людей мелькали мимо. Разноцветные зонты, береты, плащи, вывески магазинов… Краски стали менее яркими, размытыми… но более свежими. Будто на смену четким, но матовым гуашевым мазкам пришли живые сочные пятна акварели, непослушные, то и дело расползающиеся по влажному полотну города.
Как ни странно, вся эта суета, усиленная дождем, успокоила меня. Все эти люди, автомобили, кафешки-ресторанчики, дорогущие бутики напомнили мне родной… ставший родным… Питер. Дождь будто смывал всю пыль и грязь, очищая старые мостовые и новые мраморные ступени шикарных отелей. Берлин… и как меня угораздило здесь оказаться?
Драу задумался и едва не наскочил на девушку в тонком платье, бегущую куда-то.
- Tschundigen, - улыбнулась она ему вскользь. Ее васильковые огромные глаза были полны какого-то детского озорного веселья и надежды.
Драу замешкался от неожиданности.
- Sorry, - ответил он, глядя ей вслед.
Какой-нибудь художник-импрессионист написал бы изумительную картину под впечатлением этой чрезвычайно короткой встречи… А режиссер снял бы романтичный фильм, от которого дамочки роняли бы свои бесценные слезки… Интересно, куда она бежала… И откуда? Такая счастливая…
Драу поймал себя на мысли, что завидует ей.
Что за черт? Я, Михаэль Драу, вокалист прогремевшей на всю готическую Россию, а теперь и Германию, группы, завидую этой дурочке, которая носится под холодным осенним дождем в одном легком платье?! Схватит пневмонию и умрет в самом расцвете сил…
Михаэль тяжело вздохнул. Он вдруг почувствовал, как что-то внутри него оборвалось, и прислонился к оказавшейся по близости стене.
По-крайней мере, она умрет счастливой. И, может быть, влюбленной. А вот ты, «Михаэль Драу, вокалист прогремевшей на всю готическую Россию, а теперь и Германию, группы», сдохнешь, как собака… тихо воя от одиночества в какой-нибудь подворотне…
Зубы Драу уже выбивали четкий ритм, который, смешиваясь с шумом дождя, почему-то напомнил ему похоронный марш. И тут он услышал скрип колес и слабый плеск. Автобус остановился, утонув передним колесом в луже. Стена, к которой он привалился, была на самом деле тонкой стенкой автобусной остановки.
Что я делаю? Господи…
***
Приятный голос вывел Драу из беспамятства, в которое он окунулся, увидев подъехавший автобус.
- Entshuldigung… Herr, seine…bitte… - наиболее знакомые отрывки непонятной фразы… Драу поднял недоуменный взгляд. Немолодая уже женщина смотрела на него, немного нервно улыбаясь.
- Sorry, I don`t understand… - слова родились мгновенно, интуитивно сложились в предложение.
- О! Tourist? Your ticket, please, - женщина улыбнулась шире и подмигнула Михаэлю с пониманием.
- I… I don`t have. Can I pay now? – эта фраза далась сложнее. Драу все еще плохо соображал, что происходит. Он полез в карман и достал промокшую насквозь бумажку евро.
- O, darling, - контроллер помотала головой, будто укоряя его, и пошла дальше. Драу посмотрел ей вслед. Он наконец смог восстановить цепь событий. Он залез в какой-то автобус, и теперь ехал, сам не зная куда. Вот почему его зубы перестали стучать, а пальцы, скованные было холодом под дождем и ледяными порывами ветра, так ловко достали деньги. А женщина… она контроллер… просто выполняла свою работу. Но деньги у него отчего-то не взяла. Драу опустил глаза на промокшую бумажку, которую он сжимал в руке.
И чего женщины меня так любят? Вот даже эта… Или у них тут вообще так принято? Что-то сомневаюсь… Немцы очень щепетильны в отношении денег…
Драу пожал плечами и сунул евро назад в карман. Он посмотрел в окно. Дома проносились мимо, как совсем недавно – машины. Дождь стучал по стеклу, будто пытаясь проникнуть внутрь и отхлестать его, словно отец нерадивого сына, сбежавшего из дома. Автобус остановился, выпуская обогретых и подсохших людей и впуская новых, будто состоящих из воды существ. Из окна был виден какой-то парк…
Интересно, что это за место…
Глаза Драу расширились от внезапной мысли:
Я же не знаю, где я! Черт… чеееерт!
Он вскочил с места и бросился к еще открытой двери.
***
Немцы с опаской смотрели на бегущего по улице молодого мужчину с длинными распущенными волосами. Он промок до нитки. «И не удивительно. Только идиот выйдет в такую погоду на улицу без зонта!» - думали прохожие. «Или сумасшедший…» - подумал мужчина. Он преградил дорогу бегущему в его сторону парню.
Черт, мужик, отстань! Ну не понимаю я твоего немецкого… да еще и с каким-то акцентом… Отвали, говорю…
Михаэль пытался вырваться. И вдруг заметил, что мужчина одет в форму немецкой полиции.
Полицейский! Ну конечно! Он мне поможет!
Драу принялся объясняться с ним на английском. К счастью, полицейский владел им достаточно хорошо, чтобы понять, что парень просто турист, который потерялся, и что у него есть знакомые-немцы…
***
Драу сидел в полицейском участке, укрытый пледом и пил кофе, который молоденькая офицер заботливо принесла ему. Она улыбалась и что-то бурчала себе под нос, разбирая какие-то бумажки на своем столе, и то и дело лукаво поглядывала на Михаэля. Ее забавлял вид этого «туриста»: он сидел в ее кресле, поджав ноги под себя, укутавшись в плед по самую голову, и отчаянно стеснялся, делая вид, что полностью поглощен горячими завитками дыма, исходящего от напитка, принесенного ей. Молодой человек изредка поднимал круглые испуганные глаза… осторожно и мельком бросал на нее взгляд… будто проверяя, смотрит она на него, или нет. И если случалось так, что их взгляды пересекались, он опускал глаза и приникал губами к стакану. Но, видимо, кофе был слишком горячий, потому что «турист» тут же фыркал и морщился. А еще, он так забавно чихал…
Женщина никак не могла прогнать ощущение, что так уже было… Ну, точно! Кот, который жил в полицейском управлении, однажды выскочил на улицу. Тогда тоже лил сильный дождь… Она его нашла, промокшего и дрожащего, усадила в то же кресло, накрыла своей курткой… а вместо кофе был горячий бульон!
Офицер рассмеялась воспоминаниям.
Ну черт… вот угораздило… И чего она ржет? Спасибо ей, конечно, за заботу и все такое… но зачем смеяться? Надеюсь, они позвонили…
Драу обиженно поджал губы и нервно заерзал на стуле.
- Do you need something? – женщина мгновенно отреагировала на это проявление беспокойства.
- N-no… thanx… I just… - Михаэль замялся, но потом выпалил, - Have you called by the number I gave you?
-They called… - вместо нее ответил кто-то сзади…
Голос… Знакомый… Не просто знакомый, а тот самый! Родной! Улыбающийся!
Драу поставил стакан на стол, едва не расплескав его содержимое на тщательно разложенные женщиной бумажки, и вскочил. Его сердце билось у самого горла.
- Toni! – пискнул он радостно.
- Йа за ниэго, - улыбнулся высокий мужчина с длинными волосами, которые некогда были заплетены во множество тонких косичек, сейчас же просто складывались в частые волны оттого, что намокли. – Bruno called me… he said that you`r hir. I was lookin for you!
Ты так забавно говоришь по-английски, когда торопишься…
- Тоооони! – Драу бросился к Тони и запрыгнул на него, обхватив руками и ногами, как обезьянка-детеныш свою мать.
Глаза женщины офицера округлились, когда она увидела, как этот высоченный самец южного типа подхватил парня руками под попу. Она уже было расслабилась, решив, что «самец» может запросто оказаться приемным отцом этого «туриста». (Кто знает, может его мать любит мужчин моложе себя?) Ну или братом… Но «турист» вдруг впился в губы мужчины жадным поцелуем.
Офицер вздохнула, покачала головой и... улыбнулась. Во всей этой сцене было что-то гораздо более удивительное, чем простой поцелуй двух мужиков в полицейском участке. Что-то сродни таинству рождения… Что-то, дающее надежду на лучшее в этой жизни.