Чужой

[german-gothic-slash]

1. Фандом - Скорбут, Чужие А.Д. Фостера.. ну и кое-кто еще.
2. Пэйринг - стандартно - Йорг/Дани
3. Рейтинг - PG
4. Жанр - АУ, фантастика, ужастик
5. Комментарий - Коммент: начиталась, блин...
(иллюстрация прилагается)
6. Предупреждение - чужие.
7. Дисклеймер - исключительно придумано.



Чужой

То, что еще три часа назад было Йоргом Хюттнером, сержантом морской пехоты, опытным и безжалостным солдатом – механизмом для убийства, вжалось в угол и тихо плакало. Три часа… три часа и пятнадцать минут назад последний из двенадцати человек спасательного отряда спрыгнул на металлический пол субмарины «Лайф-9». Три часа и пятнадцать минут назад люк № 7, впустивший их, был автоматически заблокирован бортовым компьютером.


Батискаф с двенадцатью людьми на борту был спущен на глубину триста метров с целью спасения экипажа и исследования субмарины «Лайф-9», которая по неизвестным причинам не выходила на связь в течение четырех дней. Эта субмарина совершила погружение в Девиант Лэйк (самое глубокое из шести соленых озер колонии Альфа-4) месяц назад для изучения неопознанного ни одним государством Земли корабля, затонувшего, по-видимому, во время метеоритного дождя, за пару лет до получения его радиосигнала. Исследовательская группа обнаружила затонувший корабль, оказавшийся космическим, а также некую форму жизни на его борту. Точнее, было обнаружено два вида – один был полностью уничтожен неизвестной катастрофой, и, похоже, довольно давно, а другой находился на стадии яиц. Об этом свидетельствовали донесения капитана «Лайф-9» и командира экспедиции Эндрю Гриффина. Последний сигнал с «Лайф-9» был получен четыре дня назад в 22:35 по земному времени. Сигнал был нечеткий, речь сотрудника обрывочна. В конце записи он и вовсе сорвался на крик. По-видимому, это был научный сотрудник № 2 Аллан Клипп. В состав основного экипажа субмарины были включены три научных сотрудника, так как затонувший космический корабль представлял собой научную ценность. В составе экипажа батискафа также присутствовал научный сотрудник…
По жесткой, покрытой странным бурым веществом щеке Сержанта Хюттнера стекала слеза. Но он не пытался вытереть ее… ни следующую за ней. Он не шевелился, просто не мог. Не первобытный ужас, а полная апатия сковала его тело, заставляла сжимать бесполезный теперь автомат, прикончивший последнюю обойму двадцать минут назад. Двадцать минут, отсчитываемых лишь бесшумно падающими слезинками. Двадцать минут с разгерметизации командного отсека… двадцать минут покоя… Двадцать минут смерти.

***
-Эй, Хюттнер, ты забыл кое-что, - подмигнул сержанту Капрал Коул.
Сержант Хюттнер обернулся. Возле Коула стоял высокий, крепкий мужчина в таком же снаряжении, как у всех остальных, за исключением тех знаков отличия, что полагались только военным. «Опять этот гражданский», - презрительно фыркнул сержант, спускаясь по лестнице, ведущей внутрь батискафа. Его голова почти скрылась за краем люка, но он обернулся и сказал:
- Пойдете за мной, Гальда.
- Вот и правильно, - откуда-то снизу хохотнула Райан, веселая, крепкая медтехник. – А то лейтенант наш еще расплачется.
Все дружно заржали. Да, присматривать за научным сотрудником было личным приказом Лейтенанта Голдсона Сержанту Хюттнеру… это произошло еще когда они только ступили на борт корабля «Илиада», и Голдсон принял командование. «И чего же такого важного в этом ученом?» - подумал тогда сержант. Оказалось, не он один так подумал… С легкой руки, или, вернее сказать – болтливого языка Райан, за две недели, проведенных на борту «Илиады», шутка про таинственную любовь лейтенанта к научному сотруднику прочно прижилась в рядах солдат. При чем, слово «любовь» имело в этих шутках самый широкий спектр смыслов. Лейтенанту не раз приходилось слушать перешептывания и смешки за спиной, но он не предпринимал никаких действий… просто не мог. Возможно, будь он смелее, ему достаточно было просто рявкнуть на эту «шайку». Возможно, будь он старше и опытнее, он просто обратил бы шутку против самих же шутников, заявив: «ревнуете что ли, товарищи?». Но не было ни смелости, ни опыта. Это было его пятое (четыре учебных, но первое боевое) задание, и он первый раз работал с этим подразделением. Как мог он запрещать им то, что их сержант считал вполне естественным поведением? В Академии Голдсона учили, что при начале работы с незнакомой группой, следует по возможности изучить приемы и поведение их командира. Вот Голдсон и изучал… Всегда приветливый сержант Хюттнер, казалось, просто не хотел замечать этих издевок над лейтенантом, но в то же время он не поддерживал их новыми шутками. Он относился к вышестоящему человеку с уважением, но не большим, чем то, которое он проявлял по отношению к любому на «Илиаде». Голдсон ждал… и надеялся, что когда они прибудут на место, то оценят Гальду по достоинству… Ведь Даниэль - отличный биолог и уже не раз спасал шкуры таких же солдат, столкнувшихся с неизвестными формами жизни. По крайней мере, так утверждали в Штабе, и так было сказано в его рекомендательном письме. Да. Голдсон просто терпеливо ждал.

***
Хюттнер медленно вдохнул воздух. И едва не закашлялся. Уровень кислорода в воздухе неумолимо сокращался. Крепко зажмурившись, сержант сдерживал дыхание, только бы не издать ни звука. Лучше так… лучше задушить себя, чем попасть к ним… Глаза продолжали источать жидкость. Слезы? А может, уже кровь?
«Господи», - подумал Хюттнер – «прости… за все… и забери меня…просто забери…» Он никогда так не желал, чтобы его мысли были услышаны Создателем, он никогда и не верил ни в кого, кроме себя, своего автомата и приказа того, кто выше его по званию. Приказов он не получал с того самого момента, как погиб рядовой Шон … то есть уже два с половиной часа, которые теперь ему казались длиннее всей предыдущей жизни. Последняя обойма истрачена двадцать минут назад, и автомат теперь бесполезен. Он даже не может пулю себе в висок пустить. «Последняя пуля… она должна была спасти тебя! Она должна была… но вместо этого, она подарила тебе менее мучительную смерть…Тебя нет… тебя больше нет…» Хюттнер выдохнул воздух. И выругался. Про себя, конечно – про себя. Единственное, что сейчас шевелилось в полной темноте, это его грудная клетка, и немного живот – от невероятно замедленного дыхания. «И меня нет. Все, во что я верил, умерло. Господи, помоги…»

***
-Эй, Райан, все в порядке? – обеспокоенный голос Хюттнера в рации. – Райан? Келлер? Зинг? Ответьте… Кто-нибудь!
Холодные капельки пота появились на лбу сержанта… Впервые за десять лет службы. «Что-то происходит. Ведь Хюттнер – не просто человек, он скала, он безотказный механизм… как эта чертова подводная лодка… он тоже сломался? Как эта гребанная субмарина, трещит по швам? Неужели, проклятые капли кислоты разъели его душу так же легко, как корпус субмарины в девятом отсеке полтора часа назад? Как тогда же - тело Шона?» - Коул почувствовал, что на его собственном лбу появляется испарина страха… нет, ужаса. – «Ведь это же Хюттнер, Хютти, как его прозвал этот парень, Даниэль… он же не стальной даже, а титановый!» Должно быть, они все в большой заднице… в такой, что даже этот маленький безупречный терминатор теряет самообладание.
-Компьютер, что на датчиках? – ледяной голос Хюттнера раздался в полной тишине капитанского мостика, нарушаемой лишь шипением все еще включенного переговорного устройства.
- Датчики засекли Райан и Зинга в третьем турбо-отсеке. – ответил приятный женский голос.
- Они… живы? – в голосе сержанта загорелась надежда. А вместе с ним и в сердцах четырех мужчин, стоявших чуть позади.
- Не достаточно данных. – тот же безупречно вежливый тон компьютера.
- Мы должны спасти их! – решительно проговорил капрал Картер.
- Но вы же видели, что они сделали с Шеридан… - мрачно произнес Гальда, - и с членами экипажа «Лайф-9». Этот вид запрограммирован на размножение. Даже если мы вытащим Райан и Зинга из био-полимерной смолы, которую вырабатывают эти существа, в чем лично я сомневаюсь ввиду ее чрезвычайной прочности, мы не сможем извлечь эмбрионы… Инкубационный период очень короткий… мы не успеем…
- Ты чертов ублюдок! Райан спасла твою шкуру! Забыл уже, как она поджарила того урода в шахте Б-14.15?! И вот твоя благодар…
- Капрал… - тихий голос Хюттнера заставил Картера замолчать на полуслове. – Даниэль прав. Мы не можем рисковать, пока не будем уверены, что они живы.
- Но мы не можем оставить их там, зная, что эти ублюдки вот-вот разорвут их грудные клетки… Хюттнер, это слишком… Мне кажется, мы должны попробовать. – голос Коула звучал устало, но решительно.
- Черт, да вы что, не слышали этого парня?! Они мертвы! МЕРТВЫ, ПОНИМАЕТЕ?! Им уже не помочь! А вот НАМ еще можно помочь! – воскликнул Кюнтчер, стоявший позади всех.
- Скотина… - прошипел Картер.
- Что ж, предлагаю дождаться Андерса и Арно. Судя по датчикам, они уже близко. А потом разделимся.
- Арно мертв. – хриплый голос в переговорном динамике.
Коул открыл люк, и запыхавшийся, покрытый какой-то отвратительной смесью человеческой крови и слизи чужых рядовой Андерс ввалился внутрь. Коул поспешил закрыть люк.
- Эта чертова тварь поймала его у отсека 2С… - невысокий Андерс склонился, упершись ладонями в колени, и тяжело дышал, его глаза были круглыми от ужаса. – Выскочила откуда-то сверху… Господи…
Все молча смотрели на него. У каждого в голове стучало «Так близко… близко, близко…»
Хюттнер в очередной раз нарушил тишину:
- Коул, Кюнтчер и… Гальда остаетесь здесь. – перед тем, как назвать последнюю фамилию, сержант помедлил… он не хотел оставлять Даниэля, но не мог иначе.
- Но, Хютти… То есть Сэр… - попытался возразить научный сотрудник.
- Это приказ. – сержант заставил свой голос звучать жестко. Лучше пусть будет тут, в безопасности. Неизвестно, что ждет их там… лучшее из возможных вариантов – смерть от случайной пули сослуживца ну или разгерметизация отсека… о худшем Хюттнер предпочитал не думать… - Картер со мной. Андерс, может, останешься, а я возьму Коула?
Коул кивнул. Но Андерс лишь покачал головой. Его обычно ехидные глаза сейчас светились мрачной решимостью. И впервые он не отпустил свою любимую шуточку про альтернативное значение слова «возьму».
Коул бросил ему бутылку с водой. Андерс поймал ее, благодарно улыбнулся, и принялся жадно пить, потом торопливо умылся и кивнул в знак готовности.
- Ну, удачи. – сказал Хюттнер и посмотрел на Гальду. Он словно пытался запомнить его лицо, или пытался передать ему остатки собственного самообладания. Тот впервые ответил ему прямым взглядом… глаза в глаза…

***
«Карие, с зеленоватыми пятнышками… обычно светящиеся улыбкой, гораздо более открытой и теплой, чем та, что касалась твоих губ… теперь они были грустными… а может, они и раньше были грустными, и ты поэтому прятал их? Ты знал об этой их особенности… о том, что они кажутся веселыми, когда не смотрят прямо, а при прямом ракурсе они грустные. Даниэль, друг… Мне никогда не было так легко. Ни с кем из тех, кого я называл друзьями. Две недели, Дани… Две недели на «Илиаде» - разговоры за столом, на палубе, в очереди в сортир…» - губы Хюттнера слабо дернулись и изогнулись в подобии улыбки, когда он вспомнил, как Андерс, выполнявший тогда функцию корабельного кока, решил приготовить «что-нибудь вкусненькое», и как в результате этих «экспериментов» возле сортира образовалась вполне себе длинная очередь. «Дани… а помнишь как мы с тобой перебудили весь корабль, когда болтали на палубе…В первый день на «Илиаде»… Я вышел подышать воздухом. Волны всегда успокаивали меня и позволяли не думать о проблемах. Оказалось, тебя тоже. Ты стоял, перегнувшись через перила. Ты выше и крупнее, чем я. Но ты ведешь себя… ты вел себя, словно маленький ребенок, впервые увидевший море. Ты сказал, что уже лет шесть не видел моря. Я тоже… около того… Но оно не вызывало у меня восторга. Оно лишь лечило меня, топя в себе мое беспокойство. Но в этот раз это не помогало, беспокойство лишь усиливалось, когда я смотрел на удивительно спокойную черную гладь. Это было не беспокойство, это была интуиция. Безупречная, выработанная годами и смертями… десятками виденных мной смертей. Но ты улыбнулся тогда, робко и мягко, смутившись своего поведения и моего жизненного опыта. Ты сказал, что все будет хорошо. Но ты ошибся, Дани... В ту секунду ты ошибся гораздо сильнее, чем в следующую, когда ты не удержался на ногах от внезапной волны и случайно нажал кнопку тревоги, неосторожно разбив ладонью защищавшее ее стекло. А Картер так матерился… Хе-хе… и не удивительно, при том, что ему снилось. Ты прервал его на самом интересном месте… А потом вы в шутку боролись с Коулом. Ты словно молодой доберман, действовал неопытно и скорее интуитивно, Коул же, старая служилая овчарка, хитрил, как всегда…»
Йорг поморщился от внезапной боли в груди. То ли нехватка кислорода, то ли душа решила покинуть тело, но еще не определилась с направлением, и теперь ворочалась внутри, словно…

***
- Чужой! Он близко… - голос то ли Коула, то ли Кюнтчера… - Он очень близко… Черт, сигнал раздваивается! Что это? Их уже пять! Датчик барахлит… Нет… нет! Десять метров. Пять… Они здесь, Господи… Боже, нет!
Пронзительный свист, хрипы… удары чего-то металлического. Снова свист огнемета.
- Убирайтесь в ад! – голос Даниэля.
Снова какой-то лязг. Шипение…
- Открыть переборку 1! – рявкнул Хюттнер, сжимая автомат. Его огнемет погиб вместе с Андерсом, взорвавшим отсек 6.
- Выполнение команды является нарушением статьи 86.д708. «Подвержение неоправданному...»
- Компьютер, выполнять! Код безопасности 109821. ВЫПОЛНЯТЬ! – Йорг колотил переборку кулаком, выплескивая свой ужас от того, что могло открыться его глазам. «Дани, нет… Коул… Даниэль, держись… Дани…» - точно так же стучала мысль ему в висок.
Переборка открылась, за ней другая… с узким стеклянным окошком. Там никого… Глаза Йорга судорожно пытались разглядеть хотя бы тело Даниэля, только бы эти твари не утащили его с собой… Но вот, перегородка открылась. Хюттнер, нетерпеливо барабанивший по ней всего секунду назад, замер в нерешительности и поднял автомат. Наконец, он шагнул вперед. И в ту же секунду, что-то прыгнуло на него сверху. Он увернулся и открыл огонь. Но чужой словно растворился. Характерного шипения металла, разъедаемого кислотой-кровью, слышно не было. Не попал. Но где же…
- Хютти… - слабый голос откуда-то справа.
Сердце сержанта подпрыгнуло и забилось. «Живой!». Он повернул голову, но тут тварь появилась буквально из ниоткуда. Кажется, свесилась с потолка и схватила лежащего на полу Даниэля за горло и потащила вверх. А тот изо всех сил ударил Йорга ногами в грудь, выбрасывая его из командного отсека, и прохрипел:
- Альфа-Лайф. 97802. Заблокировать командный… запретить отмену приказа…
Лапа сжала горло научного сотрудника сильнее, Хюттнеру показалось, что за металлическим скрежетом двери он слышит хруст позвонков. Сержант бросился на пол.
Автоматная очередь перекрыла все звуки. Он успел выстрелить до того, как перегородка закрылась. Тело Даниэля рухнуло на пол вместе с оторванной пулями лапой твари. Кислота вмиг разъела металлический корпус. Вода хлынула внутрь. Двадцать семь секунд – ударов сердца единственного живого из людей на этой субмарине - и отсек превратился в жуткий аквариум. Йорг попытался сглотнуть холодный колючий ком в глотке. Но не вышло. Все, что он мог – это смотреть в узкое окошко на изуродованное лицо Даниэля… Такое родное… такое красивое даже сейчас, в слабо подсвечиваемой вспышками включившейся сигнальной лампы воде… бутылочно-зеленой и какой-то густой… Бледное, холодное лицо с черными, еле колышущимися в воде волосами – водорослями. Приоткрытые губы… изогнутые в улыбке победителя, будто тогда, на палубе «Илиады», когда он сказал, что «Все будет хорошо».
- Дани… - это было последнее слово сержанта Хюттнера.

С тех пор он не произнес ни слова. Он не ощущал их ценности, как не ощущал ценности собственных мыслей. Но было проще запретить себе молчать, чем запретить мыслить, вспоминать… Последнее, вероятно, было бы единственно верным в данной ситуации действием, так как оно означало бы помешательство рассудка и гибель души. И какая к черту разница, что эти твари сделают с его телом? Душа была бы свободна. Да и тело нашло бы быстрое избавление от мук, несясь по коридору и вопя… да, они обнаружили бы его гораздо быстрей. А так – он просто молчит… он просто не издает ни малейшего звука. И он еще жив… Он жив уже двадцать три минуты с момента гибели… последнего из его команды… из доверившихся ему людей. Умереть… вот все, что ему остается делать.
Йорг слабо шевельнулся. И в следующую секунду всем телом ощутил толчок. Субмарина качнулась, будто что-то взорвалось… а может – кто-то произвел стыковку с уцелевшим отсеком… Нет, не уцелело ни одного стыковочного гнезда… А может – вскрывали корпус? Словно консервную банку.
Черт бы побрал все! Он должен предупредить пришедших на помощь об опасности. Он должен рассказать, что здесь произошло… Тем более, что у него есть бортовой журнал «Лайф-9» и его собственный аудио-дневник. Он обязан доложить обо всем произошедшем и предоставить доказательства. Он, Йорг Хюттнер, жив и он так просто не отдаст эту жизнь. Раз уж судьбе угодно было сначала спасти его такой ценой, а потом заставить выбрать отсутствие речи, и этим опять же – спасти, то ему придется подчиниться…
Сержант приподнялся, отложил автомат в сторону, пошевелил пальцами, освобождая их от оцепенения, и пополз по каналу вентиляции… Он сам не знал куда. Портативная карта разбита, а использовать компьютер опасно. Тихо… нужно ползти очень тихо… туда, к шуму, так схожему со звуком, производимым при резке металла. Маленький рост Йорга здорово помогал ему продвигаться вперед. Опыт и острое зрение, улучшенное специальными операциями, помогало избегать столкновений с чужими. Он буквально чуял их движение в коридорах и в ответвлениях вентиляционных каналов. Становилось все труднее, так как концентрация чужих увеличивалась. Но, тем не менее, сержант продвигался вперед без особых затруднений. Очевидно, твари тоже услышали странный шум и были обеспокоены им больше, чем ползущим по вентиляции человеком. Даниэль был прав… чужие очень похожи на ос, также защищают свой «улей». Хюттнер с трудом подавил боль в груди при воспоминании о научном сотруднике, так быстро ставшем другом. Наконец, шум стал практически нестерпимо-громким. Йорг заметил решетку впереди. Так он и думал… Он над коридором С, прямо возле командного отсека. Сержант снова сглотнул. Он мог видеть люк и искры в районе креплений, рассыпающиеся под пристальными взглядами чужих, собравшихся вокруг. Что-то резало дверь…оттуда… изнутри… Сердце екнуло и упало, так как огромный силуэт, появившийся после того, как дверь рухнула, был явно не Даниэлем. Но и не чужим. Вода ворвалась следом за ним, но это огромное существо развернулось, подняло тяжелую дверь и принялось ее приваривать, не обращая никакого внимания на окруживших его тварей. Те же, в свою очередь, не спешили нападать на незнакомца, оценивали его силы и величину. Хюттнер уже понял, что существо – это человек в специально оборудованном для глубоководных погружений скафандре. Но скафандр… он размерами скорее напоминал мини-погрузчик с грузовых судов… Точно! Кто-то умудрился соединить скафандр и погрузчик… разумеется, подвижность от этого несколько пострадала. Но все-таки…
- Внимание, Сержант Хюттнер! Мои датчики показывают, что вы живы. Я возле командного отсека. Если можете, дайте знак, где вы. Если не подадите сигнал через пять минут, я начну поиски. – раздался механический голос… очевидно, это переговорное устройство скафандра так искажало его.
Хюттнер осторожно достал фонарик из кармана и посветил вниз, прямо под ноги странному человеку-машине. Тот мгновенно вскинул руки в стороны, и они вспыхнули огнем, описав полукруг, сжигая чужих и заставляя их отступить.
- Компьютер, это Альфа-Лайф. Закрыть люки в коридоры А, С и Д.
Металлические двери со свистом захлопнулись. «Погрузчик» вскинул руку вверх. Йорг, едва успел отползти чуть назад, как он играючи выдрал решетку.
- Спускайся, эй! – скомандовал искаженный до неузнаваемости голос. – Быстрее!
Йорг ловко спрыгнул вниз.
Он попытался разглядеть лицо за толстым стеклом скафандра, как вдруг человеческие руки отсоединилась от манипуляторов погрузчика и сняли шлем… «или как там оно называется…» Сержант Хюттнер не разбирался в подводном снаряжении, в отличие от огнестрельного и холодного оружия и наземных противопехотных установок…
- Господи…- только и смог прошептать Хюттнер, увидев лицо находящегося внутри мужчины. Тот уже ловко выбрался из кабины и принялся стягивать скафандр.
- Надевай, скорее… Слышишь, как эти твари беснуются?
Будто в подтверждение его слов, раздался страшный грохот. На титановых перегородках отсеков А и Д остались глубокие вмятины.
- А… ты? – с трудом произнес Йорг. Губы не слушались, и он впервые ощутил страшную жажду. Но утолять ее было некогда. Да и радость от встречи была гораздо сильнее. Она заглушала собой и боль, и усталость, и жажду.
- Йорг… я андроид. Со мной ничего не случится. – голос Даниэля вовсе не был искажен передающим устройством скафандра… Конечно… его шея была наскоро замотана полимерной лентой, какой ремонтируют трубы и герметизируют небольшие дыры в обшивке в экстренной ситуации. Видимо, связки повреждены. Но артерии не задеты, иначе он просто перестал бы функционировать… Йорг поймал себя на мысли, что думает о Дани как об инструменте. Но он не инструмент… он не машина…
- Дани… я тебя…- впервые Йорг смутился, - ты мой друг и я хочу, чтобы с тобой все было в порядке…
Даниэль уже натягивал на него скафандр и проверял герметичность.
- Все и так будет в порядке. – Тот же уверенный тон, опять… только теперь улыбка шире и взгляд прямо в глаза. На этот раз Хюттнер отвел взгляд. Он все еще был ошарашен.
Удары были все яростнее, казалось, двери вот-вот поддадутся. И вдруг – все стихло.
Гальда огляделся по сторонам и невольно понизил голос:
- Хютти, пошевеливай задницей… Надеюсь, ты сумеешь управиться с этой штучкой?
- Ты у Андерса словечек понабрался? – криво усмехнулся Йорг, занимая место в погрузчике. – Сумею, не беспокойся.
Вдруг огромная пасть щелкнула зубами в паре сантиметров от головы Йорга. Даниэль ударил ее кулаком в еще не снятой защитной перчатке. Чудовище взвизгнуло и исчезло в вентиляционной шахте…там, где недавно прятался сержант. Андроид быстро скинул перчатку. Пара капель крови-кислоты все-таки попали на его ногу. Раздалось шипение. Кислота разъедала с одинаковой скоростью и металл пола, и биополимерные волокна тела андроида.
- Руби! - рявкнул он, падая на спину, подальше от дыры, начавшей образовываться в полу.
Хюттнер вовремя понял, что он имеет в виду, и рубанул тяжелым резаком погрузчика по ноге Даниэля… чуть пониже колена. Раздался треск, так схожий с треском кости… кровь… тоже красная, лишь немного светлее. И гримаса боли на лице…
- Дани, прости… - сержант осторожно помог андроиду подняться на уцелевшую ногу и забраться на погрузчик. Даниэль вцепился в него, подобно тому, как детеныш обезьяны вцепляется в свою мать. Он знал, что программа самосохранения у андроидов его класса очень сильная. Но он также знал, что даже она не смогла заставить его бросить Йорга здесь… Было что-то сильнее самосохранения…
Чужие кишели на потолке, подобно диковинным летучим мышам. Хюттнер обдал их огнем из прикрепленных к рукам погрузчика огнеметов и вышиб слабо приваренную Даниэлем перегородку. Вода хлынула внутрь, заливая все собой. Человек-машина со своим странным детенышем выскользнули наружу.
- Альфа-Лайф. Приказ 908712 Самоуничтожение активировать. Тридцать минут.
Голос Даниэля звучал спокойно и вежливо, но в нем слышалась боль. Звук завязал в воде из-за ее гораздо большей плотности, чем у воздуха и чем у обычной земной воды. Но компьютер понял команду. Самоуничтожение было активировано. А плотность воды, которая могла бы помешать Даниэлю Гальде завершить миссию, стала их спасением, значительно облегчив их подъем на поверхность. Лебедка «Илиады» работала исправно. И через десять минут капитан корабля, огромный человек с глубокими глазами, похожими одновременно и на сталь корпуса «Илиады», и на волны под этой сталью, помогал Хюттнеру снимать скафандр. А еще через десять, все трое ощутили слабый толчок от набежавшей волны неожиданной для этого озера и данных погодных условий силы. Подводный взрыв дал о себе знать, но они были уже достаточно далеко, чтобы перестать беспокоиться об этом. Четвертое существо на борту тоже ощутило этот толчок… но, кажется, истолковало его по-своему.
«Мы погибли! Мы все погибли!» - вопил где-то лейтенант Голдсон.
- Мне пришлось запереть его. Кажется, он сошел с ума, едва только увидел ту тварь с камеры Шона… - тихий рык капитана прояснил ситуацию.
- Там было от чего сойти с ума… - задумчиво ответил сидящий на полу андроид. Он перематывал разорванные ткани и контакты полимеркой.
- Кажется, я тоже сошел с ума… - сержант Хюттнер наклонился к Даниэлю, приподнял его лицо и, не обращая ни какого внимания на расширившиеся от удивления глаза капитана, поцеловал холодные соленые губы научного сотрудника… такие гладкие… и такие человечески-жадные…


тут должна была быть ссыль на гифку-иллюстрацию, но не вышло ее загрузить((( у мня инет тупой((( потому - вот просто картинка *осторожно, она довольно большая и косоватая=/*:
ipicture.ru/uploads/080804/Ch32FUa53w.jpg
(может, птом гифку загружу... ну или вторую часть чуть-чуть подработаю, чтобы в большом формате чистенько выглядела, и в комменты выложу)