Жизнь в капельке крови…

[german-gothic-slash]

1. Фандом - Skorbut
2. Пэйринг - Joerg Huettner/Daniel Galda
3. Рейтинг - NC-17
4. Жанр - deadfic. Честно пытался прописать angst… Кажется, вышел даже дарк.
5. Комментарий - Драу – не в последнюю очередь просто за то, что Вы есть! К сожалению запоздало – но все-таки оно - Вам! В поисках мелодии, которая помогла бы найти вдохновение, прошел не один день, и, как ни странно, именно записи Otto Dix принесли нужную атмосферу…
6. Предупреждение - смерть персонажа.
7. Дисклеймер - Nichts habe ich, ausser dem Vergnuegen von der Schreibung des vorliegenden Textes…



Жизнь в капельке крови…

Резкая трель звонка распорола повисшую в квартире тишину подобно тому, как удар грома разбивает тихий шорох ночного ливня. Безучастно лежавший на диване Йорг даже не пошевелился.
Исключая этот неожиданный и, казалось бы, чужеродный звук, в квартире царила мертвая тишина. Ни звука, ни души – лишь пылинки, танцевавшие в оранжево-красных струях солнечных лучей, проникавших сквозь узкую щель в неплотно задернутых шторах. Даже единственный обитатель этого жилища казался неживым, не принадлежащим этому миру. Слишком уж пугающе неподвижным было его тело – не было заметно даже дыхания.
Солнце над городом коснулось пламенеющим краем горизонта, – и в этот момент ресницы музыканта дрогнули…
Трель звонка повторилась – чуть более долгая и какая-то… ровная. И еще раз.
С тяжелым вздохом Йорг поднялся и прошагал к двери, практически неслышно перемещаясь по безжизненным комнатам. Открыл…
— Дани?!.. – хрипловатый, будто им разучились пользоваться, голос, удивленно выгнутая бровь. Вот уж кого Йорг не ожидал тут увидеть. Не сейчас, не в это время. Даже не в этой стране.
Едва заметная улыбка в ответ. Даниель прислонился к косяку, снимая темные очки, делавшие его лицо еще более безэмоциональным, и вешая их на воротник видневшейся под распахнутым пальто футболки.
— А я вот тут, – пояснил он, неопределенно поведя рукой. – Захотелось с тобой Новый год встретить.
И все. И ни слова об однозначно долгой поездке… перелете? Ни слова о суете и тягомотине, наверняка сопровождавших это – ведь не спонтанно же принятое? – решение.
Только все та же едва заметная полуулыбка…
Спохватившись, Йорг оторвался от созерцания так давно знакомого, но все равно таившего загадку лица, и отодвинулся вглубь прихожей, не зная, что и сказать.
— Ну… заходи, что ли.
Даниель тихо-тихо усмехнулся и, двигаясь почти так же неслышно, как и хозяин квартиры, проскользнул мимо него.

Прикрыв глаза, Даниель изогнулся под струями воды, расслабленно опустив руки. Запрокинув голову, разомкнул губы, ощутив, как капли разбиваются о его кожу, стекают со лба на щеки, мягко гладя лицо влажными лапками. Они окутывали его, попадали в рот, оставляя на языке прохладу и легкий привкус шампуня.
Приятно…
Даниель вздохнул и провел ладонью по животу, снимая пену. В памяти четко проступило лицо встретившего его Йорга: странно бледное, заметно осунувшееся, так что явственно обрисовались обтянутые кожей скулы. На памяти Даниеля он никогда не был таким.
Странно. Непонятно.
Нечто, не вписывавшееся в четкую картину мира, давным-давно составленную для себя Даниелем. Нечто, почти вызывавшее «зависание» – чем? Нечто неуловимое, но оттого еще более неправильное.
Пугающее.
Наконец – казалось, много-много маленьких вечностей спустя – Даниель шевельнулся, делая воду теплее, и принялся смывать шампунь с волос. В конце концов, стоит ли заморачиваться? Да, он сорвался с места, бросил все и прилетел сюда, желая не просто слышать голос Йорга в телефонной трубке и присланные им мелодии, но наконец-таки увидеть согруппника. Но это не повод, чтобы беспокоиться из-за небольшой перемены в нем. Другая страна, другие люди, другая линия поведения.
Ведь так?

Немного нерешительно ступив на порог кухни, Йорг машинально потянул себя за мочку уха и поправил сползшие очки. В другой день в это время он бы двинулся совсем в другую комнату – туда, где стоял компьютер и прочая аппаратура, – и принялся бы задумчиво тыкать в клавиши синтезатора, пробуя подобрать какой-нибудь звук, который пробудил бы вдохновение для новой мелодии. Но… Привычный ритм жизни был нарушен, сбился, и он даже знал, чем.
Вернее, кем.
За тонкой стенкой лилась вода, и даже доносилось негромкое мурлыканье – черта, не замеченная им ранее у Даниеля. Облизнув губы, Йорг усилием воли отогнал от себя мысль о теплой коже, покрытой капельками воды и о том, как приятно было бы коснуться ее кончиками пальцев, снять эти капли… Приникнуть губами к теплому плечу и провести языком выше… выше… туда, где под тонкой нежной кожей быстро-быстро бьется жизнь Даниеля…
— Нет! Не сейчас… – Йорг снова облизнул губы и сдвинулся с места. Торопливо скользнул в тень, уклоняясь от падавших в окно последних солнечных лучей, и задернул шторы. Тонкие, летучие, но создававшие в помещении вожделенные сумерки.
Кофе… надо бы сварить кофе…

Выключив воду, Даниель нашарил на крючке большое пушистое полотенце и укутался в него. Капли воды тонкими струйками стекали по его лицу, когда он выбрался из душа и оглянулся в поисках зеркала.
Его не оказалось. Вместо этого искусно выточенная, увитая хрустальным плющом рама заключала в себе декоративное мозаичное панно, изображавшее водопад. Еще одна странность. Даниель нервно усмехнулся и, пригладив мокрые пряди, вышел из ванной.
Йорг обнаружился на кухне. Забравшись с ногами на диванчик в углу, он неспешно потягивал кофе из большой кружки, поблескивая в сумерках стеклами очков. На миг Даниелю почудился неестественный красноватый отсвет в глазах одногруппника, но он вытолкнул из головы «неправильную» мысль и шагнул к окну, намереваясь отдернуть шторы.
— Не надо!
Суховатый и чуть надтреснутый голос Йорга на миг испугал Даниеля. Он резко обернулся…
— Почему?
— Просто не надо. Пока. Нет там ничего хорошего.
Йорг как-то сразу «закрылся», глотнув еще кофе и кивнув Даниелю на вторую кружку. Тот взял ее и отпил, прислонившись к столу и внимательно смотря на музыканта.
— Ты изменился, – утверждение, не вопрос.
Йорг молча наклонил голову, соглашаясь, и неожиданно ехидно усмехнулся.
— Зато ты все такой же, Дани. Заторможенный. Неизменный. «Правильный».
И вновь – почудилось ли? – но в глазах Йорга мелькнули красные блики. И еще – непонятные Даниелю эмоции.
И откуда эта незнакомая горько-язвительная усмешка? Откуда эти интонации – вроде бы с издевкой, но в то же время и с тоской?
Даниель медленно отпил еще кофе, обдумывая ответ, но Йорг прервал поток его мыслей, резко сменив тему:
— Кстати, как ты? Ну, работа, учеба, творчество… – а вот теперь его голос смягчился, снова стал прежним, знакомым… родным. И – знакомая мягкая улыбка. Это не отговорка, ему и в самом деле важна эта информация…
Даниель улыбнулся в ответ.
— Все хорошо.

Где-то часа через полтора, после того как Йорг выспросил все, что только можно было узнать о жизни Даниеля за последнее время, они опять вернулись к теме «правильности» и отстраненности вокалиста.
— А мне хорошо именно так, – тихо заметил Даниель, грея руки о кружку. – Спокойно.
Йорг нервно облизнул губы, жадно скользя взглядом по полуобнаженной фигуре Даниеля.
— Куда же еще-то спокойней, – хмыкнул он. – И так на киборга похож.
Да… от попыток сдержать порыв обнять Даниеля, сорвать с него это чертово полотенце и уложить его прямо здесь, на стол с музыканта сходила вся маска «Йорга-прежнего». На первый план выходило то, что пыталось пробиться наружу – не действием, так словом. Не обладать, так уязвить, отомстить – именно за эту невозможность обладания.
Даниель чуть заметно улыбнулся, задумчиво изогнув бровь. Он казался чужим здесь, на этой кухне…
…как и сам Йорг…
Понимание этого пришло в голову последнего неожиданно, словно бы толкнулось теплой волной. И Йорг даже знал, где его место. В студии.
Невысказанные слова, несыгранные мелодии теснились в его груди, и он знал – Даниель ощущает то же самое, не может не ощущать. Они двое – словно половинки целого. Не просто коллектив, группа… но нечто большее, уже связанное на духовном уровне. Вот только… только нужно было закончить одно небольшое дело, навсегда закрепившее бы и упрочнившее эту связь. И то, что это произойдет именно в эту, новогоднюю ночь, было еще более символичным.
«Второе рождение, Дани…? – подумал он почти ласково. – Насколько же оно преобразит тебя?»
Практически не скрываясь, он любовался телом Даниеля, так и не удосужившегося накинуть на себя хоть что-нибудь, и мысленно представлял в деталях предстоящее… Еще какое-то время – разговор на малозначительные темы, чтобы потянуть время, уловить момент…
Скоро… совсем скоро Даниель будет окончательно принадлежать ему…
А он – Даниелю.
Йорг отогнал от себя непрошеную мысль и выпрямился, подбирая слова, чтобы смягчить ненужную резкость последней фразы…

Приоткрыв глаза, Даниель нахмурился и медленно сел. Комнату окутывал полумрак, разгоняемый лишь светом луны за окном да отблесками уличных фонарей. Черный силуэт на подоконнике – Йорг… как ни странно, он не отбрасывал тени на полу. Неожиданно Даниель очень остро захотел оказаться как можно дальше отсюда, от этой клятой Америки, этой странной квартиры и – от не менее странного Йорга. Все вокруг казалось неживым, непонятным… «Зависание», как ехидно усмехался сегодня – вчера? – Йорг, «перегрев».
Но – в то же время Даниелю было невыразимо интересно, хотелось знать больше. Все эмоции были надежно скрыты под привычной маской спокойствия и безразличия, но внутренне Даниель признавался себе, что в этом новом Йорге его притягивало именно это чувство опасности, шлейфом тянувшееся за ним.
Даниель чуть кашлянул, и Йорг тут же обернулся к нему – как-то очень гибко, плавно. Красноватые огоньки, от которых несколькими часами раньше отмахнулся Даниель, теперь уже явственно мерцали в глазах клавишника.
— Проснулся-таки? – слова, произнесенные вроде бы и с участием, тепло, все же отдавали льдистой колкостью…
Самое странное – Даниель совершенно не помнил, как заснул. Казалось, вот только что он сидел с Йоргом на кухне, пил кофе, потом они ели что-то… а потом он оказался здесь.
— Ну, – Даниель потер глаза и поднялся. Подошел к окну, намеренно игнорируя стучавшиеся в мозгу молоточки, предупреждавшие об опасности. – А красиво…
Слова… ничего не значащие слова. Главное – в интонации, в почти незаметном повороте головы. В ощутимом привкусе на губах – привкусе крови. Откуда?
Даниель чуть напрягся, облизнув губы кончиком языка. Шорох – это вздрогнул Йорг.
— Еще бы! – тихий смешок.
Даниель снова облизнул сухие губы и наклонил голову… Сердце от чего-то забилось сильнее.

Закусив губу изнутри, Йорг наблюдал за стоящим, почти касаясь его, Даниелем. Близко… слишком близко… От этого желание становилось нестерпимым, пульсировало внутри колючим комом, разрасталось, требуя выхода. Сильнее сжав зубы, он заставил свои пальцы не дрожать и не тянуться к Даниелю. Все еще будет… еще чуточку позже.
Кровь… ее биение под матово мерцавшей в лунном свете кожей Даниеля сводило его с ума, стук сердца вокалиста грохотал в ушах сильнее его собственного. Быть так близко к Даниелю, слышать его дыхание и… не иметь возможности коснуться, прикусить эту кожу – сильно, до боли, до вскрика… ощутить на языке вкус крови Даниеля, увидеть испуг в обычно таких пустых глазах…
Скрипнув зубами, Йорг потянулся, стискивая Даниеля в объятиях. Он был больше не в силах сдерживаться!
— Что…? – начал было Даниель, но Йорг оборвал его, впившись губами в его губы – кусая, больно терзая нежную кожу… Даниель издал какой-то сдавленный звук, полный недоумения и возмущения, и уперся ладонями ему в плечи, пытаясь оттолкнуть. Но – сейчас – Йорг был сильнее… много сильнее. Заведя руки Даниеля ему за спину, он еще углубил поцелуй, с трудом сдерживаясь, чтобы не прокусить тонкую кожу.
Так сладко… Так ярко… Дани… его Дани, только его…

Где-то глубоко внутри Даниель чувствовал, что все происходящее было… правильным. Но в то же время он чувствовал исходящую от Йорга опасность – вкус металла на языке, шумящая в висках кровь и отчаянное желание сбежать пополам с таким же сильным желанием перехватить контроль и взять Йорга прямо здесь, на подоконнике. Вот только привычная медлительность и осторожность не позволяла…
Наконец Йорг оторвался от его губ и поднял голову, тяжело дыша. Одна рука почти до хруста стискивала за спиной запястья Даниеля, вторая незаметно проникла под его – кроваво-красную в лунном свете – футболку. Кстати, когда он успел одеться? Этого момента Даниель так же не помнил…
— Сегодня ты мой, Дани, – хрипло прошептал Йорг. – Хочешь ты этого или нет, но ты – мой!
А Даниель хотел. Как ни странно, но он хотел этого, хотя и боялся, смотря в жуткие, полыхавшие красным огнем глаза музыканта.
Неожиданно Йорг сорвался с места, отпустив Даниеля. Одним резким движением разложил широкий диван, и в следующее мгновение Даниель оказался распластан на нем, испуганно смотря на Йорга. Откуда такое?.. Тот нехорошо улыбнулся, склоняясь над ним. В свете луны блеснули дотоле незамеченные Даниелем клыки. А затем Йорг склонился ниже… еще ниже… коснувшись этими клыками шеи Даниеля. Наконец-то проснувшийся инстинкт самосохранения оказался быстрее чего бы то ни было: Даниель рванулся, обеими руками отталкивая Йорга, пытаясь вывернуться.
А затем пришла боль…

Поднявшаяся откуда-то из глубины черная волна злобы с головой накрыла Йорга: он еще сопротивляется? Его, Йорга, воле?! Резко вскинувшись, он ударил Даниеля, опрокидывая его на живот, тяжело опустился сверху, зло шипя что-то в ухо. Никто! Не имеет права! На сопротивление!
Тонкая футболка, заботливо натянутая Йоргом на Даниеля пару часом назад, расползлась в клочья под отточенными ногтями – когтями? – музыканта. Матовую кожу прочертили несколько кровоточащих полос. Пока еще едва уловимый запах боли и страха разлился в воздухе, щекоча ноздри, не давая утихнуть пламени в сознании Йорга.
Еще удар… Тело Даниеля вздрогнуло; кажется, он закусил губу.
— Спокойный, да? – зло прошипел Йорг, кусая его за плечо, с наслаждением ощущая пьянящий вкус крови: наконец-то! – Я заставлю тебя реагировать, заставлю!
Новые полосы прочертили спину Даниеля, руки… заставив его содрогнуться. Но – по-прежнему ни звука.
Молча…

Зажмурившись, Даниель все крепче стискивал зубы, не позволяя вырваться ни единому звуку, кроме приглушенного сиплого дыхания. Глубокие царапины на спине жгли огнем, сознание застилал мутный туман. Кровь отчаянно пульсировала в висках, билась под покрытой крупными каплями кожей, дышать становилось все труднее… Яд? Возможно… Кто знает, что содержалось в слюне того… существа, которым стал Йорг – когда? Как? И почему Даниель ничего не заметил, упустил?
— Мой… только мой… – потустороннее, какое-то почти змеиное шипение над ухом, острые зубы, впивающиеся в мочку. Насквозь?..
«Да-а… Твой…» – привычное согласие, но тут же – противоречие, желание выжить… И Даниель напрягается из последних сил, пытаясь приподняться, скинуть с себя чудовище.
Хлесткий удар…! Распоротая ногтями щека… Йорг легко переворачивает Даниеля на спину, ощерившись, заглядывает в глаза. Инстинктивно Даниель вжимается в диван, испуганный горящей в глазах музыканта жаждой крови. Горячий язык касается его шеи, прочерчивая дорожку, словно помечая себе путь, выбирая наиболее «вкусное» место.
— Все равно не уйдешь, – ехидный оскал…
— А я и не собираюсь, – холодно, спокойно.
И – тут же осознание того, что эти слова – правда. Болезненное напряжение в паху и нездоровый интерес к тому, что случится дальше. Ощутив это, Йорг сползает ниже, торжествующе осклабившись, накрывает ладонью средоточие пульсирующего жара – почему? Почему тело Даниеля так остро реагирует на действия этого инфернального существа? Не желая думать об этом, он закрывает глаза, чуть-чуть прогибаясь навстречу…

Приподнявшись, Йорг втянул в себя воздух, ловя запах желания Даниеля вкупе с запахом его страха. Мерцавшая за окном луна четко высветила его заострившееся лицо, обнажившиеся в оскале клыки и распростертое под ним тело Даниеля – сломленного, уже попавшегося в ловушку и намертво застрявшего в ней – независимо от того, осознал ли это он сам.
Отшвырнув в сторону сорванную с себя одежду, Йорг избавился от остатков ткани на Даниеле, уже не заботясь о том, чтобы сдерживать силу и не причинять боли. Когда-то безупречная кожа вновь окрасилась черной в сумерках кровью. Нетерпеливо облизнув губы, Йорг навис над Даниелем, одним несдержанным рывком оказываясь внутри. Обмякшее было тело под ним выгнулось и забилось в судорогах нестерпимой боли, но Йорг, хрипло рыкнув, придавил его к дивану, резкими движениями проникая еще глубже, кровавой печатью выжигая свое клеймо на теле Даниеля, закрепляя свое право обладания.
Хриплый вздох, и – неожиданный ответ. Закусив истерзанную губу, Даниель двинулся навстречу, обнимая Йорга за плечи, притягивая ближе. И – еще сильнее, когда музыкант повернул голову, прокусывая тонкую кожу его запястья. Лишь короткая судорога, сопроводившая толчками выплеснувшуюся кровь. В глазах Йорга скользнуло недоумение – страх Даниеля ушел, оставив незамутненное желание…

Забыв про дергающую боль в спине, в располосованном на лоскуты запястье, Даниель слепо тянулся к единственному, что еще удерживало его на краю сознания – к Йоргу. Боль и тепло, удовольствие – и снова боль… Движения клавишника ускорились, острые зубы снова впились в его плечо, казалось, проникая до кости, царапая ее. Резкий рывок сильных бедер – и Даниель в первый раз за всю ночь вскрикнул – громко, отчаянно, взвыл от непереносимой боли: запрокидывая голову, Йорг зацепил клыком оглушительно – для Даниеля – хрустнувшую, ломаясь, ключицу. Посеревшая, мраморная кожа окрасилась плеснувшей кровью, а Йорг одновременно с последней скрутившей тело судорогой сомкнул зубы на «отмеченном» месте на шее Даниеля, глотая теплую кровь. Тихий, обессиленный стон – Даниель выгнулся, вжимаясь в Йорга, кончая одновременно с ним…
Помутневшее сознание уже не чувствовало, как Йорг приподнялся, рассекая ногтем собственное запястье, прижимая его к бледным, бескровным губам Даниеля, делясь с ним своей кровью. Как Йорг обнимал Даниеля, прислушиваясь к затихающему дыханию. Осталось лишь ощущение тепла и покоя, осознание того, что все будет хорошо…

За окном занималась неестественно ранняя для зимы заря. Поднявшись с окровавленного дивана, Йорг подошел к окну, смотря на розовеющее вдали небо. Уже почти затихшее биение жизни в угасающем теле за спиной набатом отдавалось в ушах Йорга, сплеталось в изысканную, неповторимую мелодию. Совсем скоро он тоже уйдет из мира живых, чтобы как обычно проснуться на закате – вместе с Даниелем.
Чуть слышный вздох за спиной… край солнечного диска показался на горизонте. Поморщившись, музыкант задвинул штору и опустился рядом с Даниелем, обняв его. Последний удар сердца… последний вздох, выпитый Йоргом с холодеющих губ… В тот самый момент, когда первый луч солнца коснулся тяжелых занавесей, голова Йорга безвольно упала на плечо Даниеля.
На закате…