Теонанакатл

[german-gothic-slash]

1. Фандом - Deine Lakaien, Tiamat
2. Пэйринг - Йохан Эдлунд/Тобиас Б. Дойтунг
3. Рейтинг - PG-13
4. Жанр - как такового нет
5. Комментарий - POV Тобиаса. Альбом Tiamat "Deeper Kind of Slumber" был записан с участием Тобиаса, "Teonanacatl" - одна из песен с него. Теонанакатл - название галлюциногенного гриба, считавшегося священным.
6. Предупреждение - поток сознания aka бред =)
7. Дисклеймер - все выдумано. Понятия не имею, где и как они познакомились, а так же как выглядели в молодости. Но идея показалась забавной.




Теонанакатл
Как будто бы я что-то запомнил.

Мы поклонялись грибу с непроизносимым названием и внепространственным действием... цвета вне пространства, как у Лавкрафта, мы перекрасили свою кожу в них, все твои татуировки ползали и мигали, а ты говорил, что мои волосы похожи на золотые нити раздавленного, взболтанного в соковыжималке, солнца.

Ты ненавидишь солнце, ты избрал имя - самоназвание, перевернутый крест, который ты носишь - наилучшее свидетельство отношения к тому, что тебе дали при рождении. настоящее - имя тьмы и хаоса.

Ты ненавидишь солнце, но не меня.

Что могло быть лучше?

Меня притягивает безумие, патология, ты ошибался, когда называл меня солнцем и пытался сразиться, как и полагается мифологическому змею - я двойственность, я - ответ "да" и "нет", но для тебя оставался лишь первый вариант.

Окей, хоть луна. Будь по-твоему, я привык уступать психам.

Иногда солнце проигрывает змею.

Детали я не помню, честное слово.

Помню, что первый раз сверху был ты. Потом менялись ролями.

И ты подсадил меня на наркоту.

Не наркотики, отлично, священный гриб. Ты посвятил вторую песню на нашем альбоме - о да, нашем, я ненавижу металл, я заставил не только расцвести безумными оттенками твои татуировки, но и втянуть сладковатый густой дым электроники в запись, синтетическое ничто, аналоговый выход в астрал, теонанакатл, видишь, я что-то вспомнил, хотя бы название чертова гриба.

Ну и твое имя. Йохан - не самое редкое имя, в Германии тоже.

А в твоей Швеции слишком холодно.

Я не вернусь к тебе, можешь не надеяться. Второй битвы нам не выдержать, причем обоим, хтонический змей умирал, когда солнце всходило над Нилом, но в полумраке пробивались из мха и камней галлюциногенные грибы.

Нас не связывает ничего, кроме пары месяцев оргий вне пространства, вне реальности.

Засыпал ты всегда на полу.

Трахались мы в машине, в номере, в студии - почти на глазах привыкших ко всему согруппников, кажется они спорили на ящик пива, кто из нас на сей раз будет сверху. Нам было плевать. Мы закидывались новой порцией благословенногопроклятого гриба, и улетали, улетали, бронзовые перья сыпались из моих крыльев, ранили тебя, а твой лунный яд втекал в мое нутро, в мой рот, я был липким от пота и спермы, так мы служили мертвым богам и лжепророкам.

Когда-нибудь они вернутся, говорил ты, поэтому запомни.

У меня отвратная память. Извини.

Но что засыпал ты на полу – факт.

Теонанакатл…

Что-то теологическое, а? мне плевать на религию, я не идиот, чтобы бороться с ветряными мельницами. Зато мне нравилось выпадать из мешка реальности куда-то в бесконечность, или в шерстяную подкладку. Холщовую – тоже вариант.

А ты обожал таскать меня за волосы. Отрасти свои, отбивался я, но ты погружал пальцы-когти, кожисто-костяные горячие когти в мои волосы, кричал о жертвах. Ты грозился содрать с меня скальп и повесить на стенку. Рядом с перевернутым крестом. Очередным.

Тогда я слизывал соль и пот с твоей гладкой кожи. Татуировки танцевали под мышцами, отражались на моем собственном теле, ты угрожал, а я тихонько стягивал твою плоть к себе, врастал, вворачивался, как штопор в бутылку вина.

Больше всего меня заводило, когда ты матерился по-шведски, а матерился ты перед тем, как кончить, так что у нас отлично получалось кончать одновременно.

Ну вот, что-то я запомнил. Под дозой вспоминается легче, веришь? Я сохранил твой подарок, а воспользоваться решил сегодня. Просто мне хреново. Твой черед не верить – хреново? Этому чокнутому оторве Тобиасу – хреново, да он мог выжрать бутылку шведской водки, запить ящиком немецкого пива, закусить исключительно наркотой и назвать это – «слегка расслабился, чего такого»?

Представь себе, Йохан. Мне хреново, потому что я люблю такого же психа, как и ты, но у психа есть ручная шлюха… ему не до меня.

Открывай астральный канал, я буду плакаться в жилетку. Открывай, мать твою, Йохан, неужели у тебя кончился запас грибочков?

Бог Ра сдается Змею Тиамат, только откликнись…

Ненавижу телефонные гудки. И пустоту.

Отвечай!

Я падаю, падаю в серо-фиолетово-рыжее сияние, я блуждаю по выжженным полям, здесь каждый колос прорастал из нашего семени и плоды были тяжелы и сладки, их шкурка блестела, словно черный лак на твоих ногтях, и разламывали мы их на равные половинки, и сердце у нас в груди одно трепыхалось, а теперь здесь песок и пришпиленные канцелярскими скрепками тени, жженая бумага вместо почвы.

Я передам дьяволу, чтобы вытатуировал на твоей заднице «Ты ублюдок, Йохан!»

Ответьответьответь, я забыл, но вспомнил.

Мне нужно чужое безумие - _ЭТО_ настоящий наркотик, аддикция, я вымащиваю реальность радужными булыжниками иррациональности. Чужой, Йохан, слышишь?

Ты, ублюдочный шведский псих…

Отвечай же.

Хриплый голос в трубке. Разбудил? Ну и хрен с тобой, те пару месяцев мы не спали вовсе, только шатались обдолбанные по Стокгольму и трахались, и тебя все устраивало. Только не ври, будто превратился в законопослушного гражданина.

Ты не мог. Ты не…

Йохан?

Я все помню, слышишь, я все помню, окно насквозь и холодом тянет оттуда, древние боги вернутся нынче ночью, ты обещал поймать меня, если я буду падать…

Поймай, поймай, не ты предал меня, но ты…

Ты можешь поймать.

Унеси меня подальше отсюда, подземный змей.

Снова гудки.

Какого черта, Йохан? Да, я молчал в трубку, но… портал – я ж открыл его, ты обязан был почувствовать меня. Я чувствую до сих пор, бордовая пластмасса телефонной трубки – изгибы твоего тела, напряженные мускулы и экзотический предрассветный танец татуировок на теле, резкие блики и черные ногти, выскребают меня до крови, до изнанки, до…

Йохан, я помню, а ты…нет? Вот оно – подоконник, я, бисеринки машин внизу, отстраненные фразы _другого_ психа – оставь меня, Тобиас, - и снова ты я, и теонанакатл, священное имя, имя-гонг, знаменует новую битву.

Я сдаюсь, Йохан. Я не умею быть психом, и не умею быть нужным психам.

Считай, что ты выиграл, хтонический змей-искуситель.

Солнце погасло.