Экзорцист, глава 2

[german-gothic-slash]

1. Фандом - Deine Lakaien
2. Пэйринг - классический
3. Рейтинг - NC-17
4. Жанр - AU, персонажи отправлены в далекое и мрачное Средневековье...
5. Комментарий - Работа в процессе, начало смотрите ранее в сообществе.
Фик грозит вырасти в нечто большее, чем просто выпуск фанатского пара. Публикую первую часть. Замечания и предложения приветствуются.
6. Предупреждение - инквизиция
7. Дисклеймер - Люди реальны и принадлежат себе, события вымышлены автором.


ЭКЗОРЦИСТ, глава 2




Заключенный не противился, у него не было сил даже на то, чтобы дрожать. Сейчас все жизненные соки уходили на борьбу с тяжестью и вечным холодом цепей. В казематах холодно, этот холод - страшнее любой пытки, самой изощренной. Холод - везде, внутри и снаружи, ты сам превращаешься холод, и мечтаешь уже о пекле, Ада или костра, так как хоть там твои кости согреются.



Шест, ошейник, повелительный жест, оглушенные тишиной уши с трудом воспринимают речь. Заключенный буквально сполз на пол, влекомый рукой священника.



Идти? Куда идти? Это что то новое, хотя вряд ли это новое будет хорошим. Но я пойду за тобой, хотя, скорее всего, мне придется ползти. Прости это слабое тело, которое сильно только тогда, когда в иной власти. Оно не может двигаться быстрее, кованый сапог не поможет, не подгонит. Я никуда не денусь, я иду за тобой. Хотя бы потому, что у меня нет другого выхода.



Отец Хорн не понимал, как можно было касаться пола руками. Здесь же все покрыто той мерзостью, что эманацией человеческих страданий осдает на древнем камне. Здесь бегают крысы и многие из них, прибитые тяжелым сапогом, так и остаются здесь лежать, тщетно дожидаясь мух. Мух здесь нет – насекомые не живут во тьме.

Но заключенный шел за ним, иногда опускаясь на четвереньки подобно псу. Не верится, что такое слабое тело, как только почувствует холодную власть луны...

Заключенный встрепенулся.





Я уже привык к цепям и ошейникам. Каждый день кто-то приходит, чтобы лечить меня от того, чем я не болен. Тело уже привыкло к кнутам и раскаленному железу, суставы уже разболтаны дыбой. Я знаю, что я не покину это мето до тех пор, пока мою душу милостиво не отпустят в Ад, где ей и место, поэтому я даже рад, что сейчас я куда то иду... ползу, ведомый строгим ошейником на шесте, сжимаемом рукой моего истязателя. Странно, но с какого то момента я уже жду, чтобы очередной сеанс лечения проводил именно он. Неужели я начинаю сходить с ума? В человеческом обличье? Хотя... здесь это немудрено



А я уже привык к темноте и сырости подземелья. Да, здесь смрад и крысы, и каждую ночь один из святых отцов приходит истязать мою плоть, чтобы выгнать из нее зверя, заставляющего меня ненавидеть свет.

Свет... Ласковое дневное светило и холодная повелительница ночи, как я любил их.. Воспевал их, и все великолепие мира отображалось в моих глазах. Концентрат счаться, весь мир в двух черных бусинах, не чудо ли? Теперь они не видят ничего, кроме тьмы, камня, огня, железа и боли. Возможно, это мне на благо

Сейчас для меня свет солнца слишком обжигающ, а свет луны приносит безумие. Все последнее время я прятался в подвале дома своей матери, а сколько времени длилось это «последнее время»... всю предыдущую жизнь. Если задуматься, то каждый день нашей жизни – один из предпоследних.



Когда это началось? Я уже не помню. Я жил как в кошмаре, боясь наступления ночи, а утром с содроганием вспоминая то, что я натворил. Как наказание за неведомые мне грехи, Господь не отбирал у меня память. И разум. Говорят, лишиться разума - самое жестокое из проклятий. Но для меня сейчас это было бы благословением, стать одним из тех безумных, что мечутся в рубище по площадям и вопят нечеловеческими голосами, что спят в канаве и не понимают ничего... Ты, Гневливый и Всепрощающий, пошли мне безумие как наказание... как дар. Как хотел бы я быть одним из "одержимых".. Может и смерть настигла бы меня быстрее.



Я помнил.. Каждое утро помнил, каждый день помнил. Да и тогда, когда Зверь вселялся в меня, мой разум как будто загонялся в клетку, полностью осознавая что происходит... Проклятый трезвый разум, игрушка в когтистых лапах Сатаны... Я ненавижу его. А он ненавидит того, кто сейчас ведет меня на привязи.



Путь к месту назначения лежал через один из боковых нефов храма. Хорн пытался обойти это место - вести оборотня ио держимого через храм Божий - это святотатство. Но, с другой стороны, разве не обещал Он, Он, в честь которого тысячи смертных сложили кости на строительстве этого храма, исцелять страждущих? Хорн оглянулся. Изможденное тело с накинутой на него невесть какой свежести рубахой, глаза в полутьме кажутся огромными темными впадинами, безднами, полными страдания.



Мой исцелитель, зачем вы ведете меня наверх, под чудовищное око луны. Давайте остановимся здесь... Здесь, в храме так хорошо... Мне всегда здесь нравилось. С детства, с самого того светлого дня, когда мальчишкой пришел я в церковный хор. Сюда бежал я из дома, сюда приходил со своими радостями и горестями, здесь с благоговением стоял на конфирмации..Сюда пришел я со своей бедой. И теперь жажду только одного- чтобы смерть положила конец моим страданиям... Нет.. Ненавижу..



Внутренний дворик собора похож на клетку, в которой навек заключены души праведников. Вокруг – колонны, скрывающие темные галереи, каменный полигон между ними – как поле битвы. По центру – два каменных столба, именно на них сейчас падает молочно-белый свет луны, отражаясь на навеки вмурованных в них цепях и кандалах.



Одержимый дернулся, не желая идти дальше

- Не надо- просипел он, задыхаясь в ошейнике

- Надо - спокойно ответил священник.

- Не надо- прохрипел одержимый еще раз, попытался схватиться за шест. И оставил на нем следы когтей.

Началось



Преподобный Хорн перехватил шест в две руки и буквально потащил начинающего перевоплощаться оборотня. Холодный свет луны отражался в обсидиановых черных радужках, которые сейчас расширялись, приобретая хищные очертания. Лицо вытягивалось в звериную морду, из пасти показались желтоватые клыки.

Священник уже с трудом мог удерживать зверя.

- Изыди! С этими словами святой отец таки втолкнул зверя, извивающегося в трещащих от чрезмерного натяжения цепях удавки, в стальной хомут ошейника, закрепленного между двух каменных столбов. Вовремя, ибо буквально сразу же после победного щелчка затворов удавка со звоном лопнула, рассыпавшись на покореженные звенья.

Священник отошел на небольшое расстояние, перевел дыхание и убрал с лица прядь мокрых от пота волос.



Зверь. Вот и пойди рассуди, как с ним бороться. Одно дело, если бы это был обычный вервольф. Там сразу ясно, что изгнать это нереально, лучше- сразу осиновый кол меж ребер. А здесь.. Во первых- не волк, а чудовищных размеров кошка. Во вторых- одержимый помнит себя в зверином образе, осознает, и даже сам пришел к святым отцам за помощью. Возможно, не все потеряно. Но вот что делать дальше- непонятно. За два месяца в казематах, заключенный прошел уже все возможные и невозможные пытки и истязания, на которые был способен пытливый ум преподобных отцов. Но раны заживали поразительно быстро- уже на следующий вечер на коже не оставалось даже шрамов. Хотя нет, один все же остался. Месяц назад Преподобный приложил растянутого на дыбе оборотня мокрым кнутом с такой силой, что кожа на животе лопнула, а если бы удар был еще чуть сильнее- не выдержали бы и натянутые до предела брюшные мышцы. Но и от той кошмарной раны сейчас осталсяишь аккуратная розовая полоса шрама чуть выше пупка.

Одним словом, святые отцы уже сделали все, чтобы зверю было некуда возвращаться. Тело, истерзанное, изломанное, с поразительным упорством восстанавливалось. А зверь все возвращался.

Преподобный Хорн тем временем умудрился рогатиной притянуть одну из передних лап оборотня и перехватил ее тяжелым стальным браслетом. Такие браслеты были выкованы специально для этого оборотня, так как кошки атакуют не только зубами, но и лапами, с выдвигающимися кинжалами когтей.

Ну что же, приступим..