Саломея

[german-gothic-slash]

1. Фандом - Das Ich
2. Пейринг - Даниель Гальда/Бруно Крамм
3. Рейтинг - PG-15
4. Жанр - angst
5. Комментарий - Даниель Гальда ушёл из ДИ и задумал кое-что нехорошее.
6. Предупреждение - далеко от фанонных образов.
7. Дисклеймер - события вымышлены, какое-либо совпадение имен, названий или реалий с существующими – чистое совпадение..


Саломея

-Говорю тебе, это совершенно безопасно, - Даниэль Гальда перегнулся через спинку водительского сидения. Они с Робертом колесили по городу без всякой определенной цели, вернее с единственной целью - обсудить план Даниэля.

-А мне не нравится, - пробурчал Роберт, хмуро затягиваясь очередной сигаретой. Склад из четырнадцати, а то и двадцати окурков покоился в пепельнице, "Ауди" Даниэля насквозь пропахла крепким табаком. Впрочем, в сочетании с запахом кожаных сидений и ментолового освежителя воздуха эффект был приятным. Что-то ковбойское, мужское, настоящее, думал Даниэль, тихонько скалясь.

-Что именно не нравится, Бобби? - фыркнул он.

Роберт поморщился как он укуса москита. Он терпеть не мог, когда его называли на американский манер. Но от Даниэля приходится терпеть. Этот чертов программер... действительно опасен. Блестящая сине-черная гюрза.

Роберт раздавил окурок:

-Все не нравится. Во-первых, он ведь ничего плохого тебе не сделал, скорее наоборот - раз, во-вторых - он лучше разбирается во всяких законах - два, в-третьих...

-В-третьих ты просто трус, Бобби, - передразнил Даниэль. Они затормозили в тихом переулке. Редкие прохожие невзрачную синюю "Ауди" не замечали. Во всяком случае, до тех пор, пока Даниэль с остервенением не ударил по гудку, и не заорал, разбрызгивая слюну прямо в лицо Роберту:

-Не сделал ничего плохого?! Да он вышиб меня из группы, как паршивого щенка - и улыбался! А все из-за того, что я талантливее его... Черт возьми, я докажу... авторское право и так далее... не отвяжется...

Роберт заткнул уши, скрючился. Потом нерешительно приоткрыл левый глаз и правое ухо, и встряхнул Даниэля:

-Потише ты!

Тот успокоился. Отодвинулся назад, снова напомнив Роберту гибкого хищника, что крадется из камышей.

Даниэль перехватил чужую сигарету:

-Я бы полжизни отдал, чтобы посмотреть на него, когда выиграю процесс. У меня собраны все доказательства.

-Даниэль... - опасливо выдохнул Роберт. - Они же... э... не совсем настоящие...

-Заткнись! - плевок ядом и табачным дымом достиг губ Роберта. Тот стер липкие крошки тыльной стороной ладони, в сотый раз приказав себе - лучше не спорить, лучше с ним не спорить; когда речь идет о ненависти к этому типу - Даниэль совершенно невменяемый... пусть делает как вздумается, хорошо хоть не собирается придушить своего бывшего "босса", а ныне злейшего врага...

Роберт усиленно закивал - так, что шейные позвонки грозили треснуть:

-Ладно, ладно…

-Вот и отлично, - невыразительное, как японская маска, лицо Даниэля, отразило погруженность в мечтания:

-Увидеть его рожу, когда я приберу авторские права... студию... все... - рот растянулся в ухмылке. - Должно получиться. Он заплатит за все...

*

Синяя "Ауди", блестящая, изящная и - никакая, своеобразная копия ее владельца - выбралась за город, и через полтора часа свернула с широкой трассы на небольшую лесную дорогу. Даниэль осматривал идиллический пейзаж лесного полудня с хмурой гримасой. Тишина и деревья скрывали логово врага - но скоро крепость будет сдана на милость победителя.

(-Слишком много ударных, - несколько высоковатый для мужчины голос обрывает Даниэля. Пальцы сваливаются с микшерского пульта. На месте мелодии - кровоточащая рана. Ампутация. Ярость хлещет из разорванных артерий, но Даниэлю приходится сдерживаться.

- Слишком много ударных, - повторяет тот же голос. Больше всего Даниэль ненавидит его поучающие интонации. В конце концов, он старше на каких-то шесть лет. Он не имеет права, не...

-Я хотел как лучше, - Даниэль не оборачивается.

-Конечно. Я понимаю. Но разве ты не слышишь, что это уродует мелодию?

Не слышу, охота заорать Даниэлю - а потом схватить "босса" - пользуясь преимуществом в росте и физической силе, избить его до синяков и черно-багровых кровоподтеков на изнеженном теле. Содрать кожу, освежевать как кролика и подвесить над микшерским пультом - и врубить, на полную мощность врубить басы, ударные; назло высокомерному эстету, сыночку оперного певца-или-кто-он-там...

-Извини. Я поменяю, - бормочет Даниэль, чувствуя, как по кистям рук ползут крохотные нити крови - он прорвал ногтями кожу...)

"Ауди" вильнула в сантиметре от столетнего дуба. Даниэль затормозил.

-Дьявол, - выдохнул он. Воспоминание подогнало к горлу тошноту, к порам - холодный пот. Даниэля трясло от ненависти, и снова мучительно скручивало знакомое желание.

Торжествовать.

Да, именно. Просто доказать..что он, Даниэль, лучше. Ничего более. Даниэлю плевать, с кем спит его враг - да хоть с футбольной командой Германии, впрочем _он_ футболом не интересуется... мол, грубая мужицкая игра.

-Пидор хренов, - громко сказал Даниэль. От ругательства на душе полегчало. Он нашарил в бардачке копии документов и захохотал. До замка - и до начала _перемен_ оставалось около ста метров и пяти минут. Даниэль хлопнул дверцей автомобиля, щурясь на солнце, осматривал замок. Неплохое местечко... правда неплохое. Ремонт все еще требуется, но величие древности того стоит. И дополняет ощущение штурма крепости.

-Скоро будет мое, - пробормотал он.

Ждать у порога не заставили. _Он_ открыл собственноручно - и, плохо скрывая неприязнь, подался назад. Но тут же справился с первой реакцией, нацепив на капризно очерченные губы деланную улыбку.

Некоторое время Даниэль стоял неподвижно. Смотрел. За прошедший год _он_ почти не изменился, только прическа - фиолетовые дрэды времен съемок клипа и их последнего разговора - сменились растрепанными локонами в сочетании с забавными косичками. "Он бы еще бантики завязал", подумал Даниэль, и с трудом удержался от преждевременного смешка, - "А впрочем, по слухам выступает со своим сольным проектом не больше не меньше, как в юбке... Баба в мужском теле,черт возьми. Полумужском".

Даниэль по-ящеричьи прикрыл веки и протянул руку для рукопожатия:

-Добрый день, Бруно. Я к тебе по делу.

Назвать врага по имени было тяжело. Даниэль запрещал нейронам памяти прикасаться к этому имени - чтобы кровь в венах окончательно не обратилась уксусом.

-Добрый..день, Даниэль, - вежливо кивнул тот. Рукопожатие он разорвал первым, точно страшась, что Даниэль переломает маленькие гибкие пальцы. В чем-то был прав: как никогда Даниэль ощущал именно физическое превосходство, нет, не так - свое физическое _совершенство_ - высокий рост и сложение древнегреческого героя - на фоне невысокого полноватого Бруно.

"Это как... Ну... Превосходство мужчины над женщиной", почему-то подумал Даниэль.

-По делу? - слегка удивился Бруно. Отступил.

-Вот именно, - Даниэль с хозяйским видом шагнул вперед - приглашения не дожидался, к чему? Скоро все будет его. Собственностью. Заветную фразу он повторял наподобие мантры. Признаться, что до сих пор робеет перед бывшим "боссом"... Ни за что!

Бруно последовал за незваным гостем. В полном молчании они достигли студии, где Даниэль развалился на удобном мягком диване, широко расставив ноги. Очередной жест демонстрации - Бруно скривился, наверняка подумав о Фрейде, поведении самца, претендующего на чужую территорию и так далее.

Роберт бы сейчас высказался насчет паранойи Даниэля. К черту Роберта.

Даниэль подбросил увесистую стопку документов:

-По делу, точно, - блеснули зубы и кончик змеиного языка. - На, сам почитай...

Бруно отгородился тяжелым, заставленным техникой, столом. Бумаги изучал долго, внимательно. Роберт говорил о его юридической грамотности... что ж, верно. Крамм всегда был прежде всего бизнесменом.

Даниэль шире раздвинул ноги.

(-Я не желаю делать музыку ради денег! - Даниэль вскакивает с кожаного кресла. Праведное возмущение юного гения против акульих законов капитализма, в том числе и музыкального. - Я не желаю продавать душу!

-Я тоже, - невозмутимо. - Необходимо попросту искать компромисс...

Компромисс. Звучит как хлопок плетью по горячей обнаженной коже. Даниэль сутулится и глядит на "босса" исподлобья. Зачем - компромисс, о чем ты, мы ведь авангард, экспрессионизм... неужели все твои слова в интервью - не более, чем дешевая поза?

-Потакать вкусам толпы? - фыркает.

-Ты зависишь от этой толпы, - циничное замечание - свежий след от кнута. - От количества проданных дисков...

Даниэлю охота обозвать "босса" проституткой, но прихотится поддакивать...)

Он щелкнул по циферблату электронных часов. "Роллекс" позволить себе не может - Skorbut гораздо больше забирает - сил, времени, денег тоже, - чем дает. Поэтому кожаный швейцарский ремешок на запястье Бруно - лишняя красная тряпка.

-Прочитал?

Риторический вопрос. О да, прочитал. Даниэль с возрастающим наслаждением пронаблюдал, как Бруно закусил нижнюю губу - ах, только не расплачься раньше времени, я еще полюбуюсь на твои слезы, соберу их в хрустальный бокал, Грааль мести; как он отшвырнул бумаги, вцепился в пачку сигарет и рванул оттуда узкую белую полоску. Клубы дыма сокрыли его лицо, и Даниэлю пришлось встать, перегнуться через мониторы и клавиатуры - дабы не терять из виду хоть секунду торжества. Слишком долго Даниэль ждал.

-Чего ты от меня хочешь? - выговорил Бруно.

-Не прикидывайся идиотом, Крамм. Ты же у нас гений музыки...и бизнеса. А как насчет авторских прав на альбомы, начиная со "Staub"... и, разумеется, "Egodram"?

-В твоем контракте были указаны условия... Даниэль, это бред! - Бруно стряхнул листки бумаги на пол. Даниэль перехватил их. - Полный бред, чушь какая-то! Ты не можешь претендовать на 90%...

-Могу, - ласково сказал Даниэль.

Бруно заметался по просторной студии. Хлопья пепла слетели с сигареты, запачкав образцово-чистый каменный пол.

-Даниэль! Если ты воображаешь, что я поддамся на подобную провокацию - глубоко заблуждаешься! - голос Бруно сорвался на фальцет. Даниэль вальяжно приблизился к бывшему хозяину:

-Никакой провокации. Я заберу у тебя все. Замок. Студию. Все, - он взялся за подбородок Бруно, кожа того была гладкой - неприлично гладкой для мужчины, и Даниэль вогнал ногти поглубже.

Бруно стряхнул его руку:

-Фальшивка. Все твои "доказательства" - фальшивка, - прошипел он. Ненависть, страдание и обреченность - наркотический коктейль, абсент и растворенные крупицы кокаина, подумал Даниэль. Он смотрел прямо в глаза Бруно, глаза цвета переспевшей вишни, и словно роса на ягодах, поблескивала влага.

"Тебя легко заставить рыдать, не так ли? Просто отними все, ради чего ты жил. Ты добился многого - но с высоты больнее падать, прости за банальность".

Даниэль гипнотизировал. Широкая ладонь коснулась ямочки на подбородке Бруно:

-Так вот ты какой...когда страдаешь, - с неподдельным интересом проговорил он. - Красивее, чем обычно. Тем более я тебя ненавижу... и с тем большим удовольствием добью тебя.

-Даниэль...почему? - тихо. Едва слышно, но Даниэль чуток - как и полагается хищнику, что играет с полузадушенной жертвой. - За что ты меня так ненавидишь?

"Ты правда не понимаешь?! Самодовольный, самоуверенный выскочка, ничтожество, торгаш от музыки, авторитарная сволочь..."

Искра застарелой ярости потухла. Угли дымились. Победителю приличествует спокойствие, и Даниэль в который раз улыбнулся:

-Подумай. Этой ночью, когда будешь спать в одной постели с...кем-то... со Штефаном, да? Как там у вас называется - вы "постоянные партнеры", верно? Знаешь, Штефана мне даже жалко. Он полностью растворился в тебе. Потерял себя. А я - выжил...

Бруно отвернулся. Даниэль прокрался ближе, вдыхая атмосферу победы. Жадность не лучшее качество, но Даниэль купил билеты на шоу по самой высокой цене.

Он наклонился к уху Бруно, провел по плечам:

-Мечты должны сбываться, правда, Бруно? Я мечтал об этом дне шесть лет.

Даниэль предвкушал крики, обвинения, угрозы адвокатами - повезет, так и целую истерику, и уж точно - жертва выбьется, тщетно надеясь уйти из когтей палача. Потому Даниэль несколько растерялся: Бруно обнял его за талию, прижался всем телом.

Горячий, какой он горячий, мелькнуло на уровне восприятия.

-Даниэль, - вкрадчиво прошелестел он. - Тебе нужен не замок, не студия, даже не мои деньги... тебе нужен я... так?

-Не льсти себе, Крамм, - фыркнул Даниэль, однако не торопясь размыкать объятия. - Воображаешь, будто все спят и видят как бы отыметь тебя? Подумаешь, Мисс Вселенная сыскалась...

Бруно не отвечал. Указательный палец скользнул по позвоночнику Даниэля, и тот вынужден был проглотить остаток издевки. Со злостью он обнаружил, что неспособен глянуть в глаза Бруно вновь - только на губы, чувственные ярко-розовые губы, если представить, что они касаются... ох, нет, чертова шлюха, отвали к дьяволу, Крамм, ненавижу тебя, отвали, дыхание пахнет персиками, запретными плодами, отвали, дьявол, ненавижу, ненави...

-Отвали! - проорал Даниэль. Оторвал себя от Бруно. Спина горела, будто впрыснули яд. А заодно и в некоторые другие части тела. - Пидор хренов, - добавил он. Припечатал, как черта - святым крестом.

Бруно прикрыл глаза:

-Значит, я прав?

Даниэль плюхнулся на диван, изо всех сил избегая визуального контакта. Ответить "нет", развернуться и уйти - вот, что требовалось сделать. Встретимся в суде. Никаких пидорских провокаций.

А с другой стороны...

Даниэль засмеялся. В голос, с взвизгиванием и дрыганьем ногами, кожаная обивка дивана скрипела под его джинсами.

-Т-ты... ты и впрямь шлюха, Крамм... - между двумя приступами веселья выдавил Даниэль. - Мужик бы пристрелить попытался, мы ведь одни тут...а ты...

Бруно молчал. Даниэль понял, что молчание бесит его. Он ловко спрыгнул с дивана, сграбастал Бруно в охапку:

-Я оттрахаю тебя во все дырки, Крамм. Только не воображай, что я влюблюсь и... х-ха... женюсь на тебе. Я буду трахать тебя так, что ты заорешь от боли. Потребуешь пощады. Но не жди ее, понятно?

Бруно кивнул. Невозмутимо. Он походил на дорогую коллекционную куклу.

-Приходи завтра, Даниэль, - сказал он.

Тот подозрительно повел головой, будто принюхиваясь. Что, если натравит псов-адвокатов... Фальшивки искусны, но и Крамм не промах. Нельзя недооценивать врагов.

-Только попробуй выкинуть какой-нибудь фортель, Бруно, - подушечка пальца легла в ложбинку между ключиц. Там часто-часто подрагивало.

-Я буду ждать тебя, - кукольный ответ и бешеный пульс. Смотри не сдохни от инфаркта, мысленно пожелал Даниэль, я еще не получил, что собирался.

-Тогда - до скорого! - подхватив бумаги, Даниэль зашагал к двери. Весь путь по ступеням и анфиладам замка он не оглядывался, хотя и ощущал тяжелый взгляд - забродивший вишневый сок, или запекшиеся раны в глазницах.

Если Даниэлю и было не по себе, он никому в том не признался.

*

-Он сказал тебе прийти завтра? - Роберт приложился к бутылке пива. Во рту пересыхало. Роберт не собирался доказывать Даниэлю, что тот... ну, ошибается; Роберт давно зарекся вмешиваться в Грандиозные Планы согруппника. Рано или поздно, пиво избавит от сухости во рту и скверных предчувствий.

-Вот именно, - Даниэль по-американски закинул ноги на низкий стеклянный стол. - Черт, ты не представляешь, какой кайф я словил. Он меня чуть не на коленях умолял, а потом...

Даниэль вовремя прикусил язык. Незачем Роберту знать о _дополнительных_ сделках, точнее - о согласии Даниэля принять кое-что помимо денег и студии.

-Зачем еще - завтра? Я думал, вы в суде теперь встретитесь. Держу пари, он наймет десяток крючкотворов с сорокалетним стажем, - мрачное пророчество Роберт подкрепил открыв третью бутылку.

-Роб, твое нытье мне надоело, - Даниэль по-свойски выхватил открытую бутылку, сделал глоток. Капли пива скатились золотыми искрами по длинной шее и оставили влажные пятна на майке Даниэля. - Не веришь, что я его сделаю?

Роберт моргнул. Он предпочитал видеть Даниэля заторможенным, слегка отстраненным - пускай тот и смахивал на шизофреника в период ремиссии, это лучше, чем буйный псих.

-Верю, верю, - поспешил ответить Роберт. - Только с чего бы ему еще раз приглашать тебя?

-Так надо.

"Шлюшка надеется заплатить своим телом. Тем, что умеет лучше всего", - подумал Даниэль. Он дышал в горлышко бутылки. Звуки напоминали шелест морской раковины. - "Неудивительно. Удивительно то, что я согласился".

(Штефан касается его неверяще - наверное, никогда не поверит до конца, что ему, Штефану, позволено осязать, чувствовать, принадлежать. Тот торжествует: ошейники и цепи не нужны истинному Хозяину. Вполне достаточно розовых губ и вкрадчивого шепота. Глядя на Штефана, легко представить себе религиозных фанатиков - ирония, в Бога он не верит. Даниэль понимает почему. Божества священных книг бесплотны. Плоти легче поклоняться. Штефан - идолопоклонник.

Даниэля слегка подташнивает, когда он перехватывает его взгляды, обращенные к Бруно. Тянет схватить Штефана за костлявые плечи, крикнуть - взгляни, ты молишься демону в облике невинности; отрекись, отрекись...

Даниэль с удовольствием бы предал Штефана огню. А проклятого идола - разбил. Именно разбил: в полутьме кожа Бруно цвета мрамора, а рот ярок, словно намазан кровью. Узнай Даниэль, что Бруно по ночам пьет кровь Штефана - пожал бы плечами: никто и не сомневался.

Даниэль демонстративно отворачивается: пальцы Штефана уже на бедре "хозяина", и тот благосклонно принимает ласку.

Тошнота сводит гортань. Даниэль намерен выскочить. Никогда не возвращаться. Ни за гонораром, ни за славой - дары из дланей демона подобны раскаленным иглам.

Хуже всего, конечно, во время турне. Слышать как они стонут в соседней комнате. Воображение на пределе, грозя перегореть, искрит проводами. Даниэль видит _их_ единым целым. Штефан - вроде дополнительного органа, третьей руки, второго тела. Свою личность он утратил.

За это Даниэль ненавидит обоих. Ненавидит, чтобы не почувствовать другого.

Зависти).

-Э-эй?! - Роберт похлопал его по щекам. Он склонился над Даниэлем с видом врача-реаниматолога. Для верности еще раз шлепнул по щеке. - Ты чего, экстази наглотался?

Даниэль перевел взгляд на надоедливого согруппника:

-Оставь меня в покое. Я просто... вспомнил кое-что.

-Судя по твоей физиономии - как минимум, Армагеддон, - хмыкнул Роберт, возвращаясь в потертое кресло. Он попытался уставиться в телевизор. Что ему-то за дело до заходов Даниэля, наглотался какой-то дури - его проблемы, лучше футбольный матч посмотреть. Полезнее для психики.

Через пятнадцать минут Роберт понял, что картинки на экране мелькают вне восприятия. Он щелкнул пультом. Воцарился полумрак и тишина:

-Даниэль, - произнес Роберт.

-Все отлично, - откликнулся тот. Напускная бодрость резанула слух, точно фальшивая нота. Даниэль медленно поднялся. Роберт следил за ним с заметным напряжением. Даниэль обернулся к нему:

-Все отлично, Роб, - повторил он, приукрашая ложь очередной генетически модифицированной суррогатной улыбочкой. - Я получу то, чего хотел.

Немного подумав, он добавил:

-Я попросту счастлив.

*

Выспался Даниэль отлично, и по знакомой дороге ехал в наилучшем настроении. Заворачивая по лесной тропинке-трассе, полюбовался пейзажем. Все в точности как вчера, отметил он. Даже кривой дуб, в который едва не врезался накануне, показался вполне милым. Даниэль помахал раскоряченному дереву. Затем он решил немного пройтись пешком, и остаток пути наслаждался весенним теплом, чириканьем птиц и прочими прелестями, коие так прославляют любители пикников и гринписовцы.

Торопиться некуда. Все складывается даже лучше, чем Даниэль рассчитывал, а Роберт просто идиот. И Крамм тоже - ничего оригинальнее, чем отдать себя на откуп не выдумал. Ха. Неужели и впрямь надеется, что Даниэль откажется от своей затеи, переспав с ним? Вдвойне идиот.

Даниэль хихикнул.

Дверь была открыта, вернее поддалась пинку. Даниэля ждали с распростертыми объятиями. Очень мило.

-Эй, Бруно, где ты? - сложив руки рупором окликнул Даниэль. - Носик припудриваешь?!

Он снова хихикнул собственной остроте, попутно высматривая владельца - пока еще владельца - замка.

-Здесь.

Бруно стоял на затемненной лестнице - поэтому-то Даниэль и не увидел его сразу, а теперь вздернул бровь. Бруно зачем-то вырядился в свой сценический костюм. Кожаная юбка с разрезом, заставившем бы покраснеть вокзальную девку, колготки-сеточки, виниловый топик... и массивные напульсники из плотного материала. Безвкусица, оценил Даниэль, впрочем он и меня выряжал в подобные непотребные наряды. Его передернуло - вспомнил голые голени и полуобнаженные промо-фотографии.

Взгляд Даниэля остановился на ступнях Бруно.

Босых ступнях. Светлую кожу перечеркнули линии колготок - и все. Обуться не счел нужным.

-И что весь твой маскарад означает? - фыркнул Даниэль. - Мог бы и не выряжаться, я тебя и так оттрахаю...

-Я привык встречать гостей как подобает, - Бруно спустился по лестнице. Босые ноги шелестели по холодному камню. Даниэль едва удержался, чтобы не подставить подножку. Крамм, растерявший все свое дьявольское обаяние, распластавшийся в нелепой позе на ступеньках - тоже неплохое зрелище. Но не время для детских шуток. Даниэль не за косички Бруно дергать пришел.

-Пойдем в студию, - сказал Бруно. Спокойно, точно приглашал делового партнера подписывать контракт. Ну же, не прикидывайся Джеймсом Бондом, дорогуша, подумал Даниэль, я-то знаю: ты дрожишь, как заяц в лисьей норе. И визжать будешь по-заячьи, когда я порву тебя.

-На черта в студию? - осведомился Даниэль.

-Не услышат, - Бруно уже спускался в нижние помещения. Даниэль пожал плечами. В студию так в студию. Своеобразная символика: впервые Даниэль испытал приступ ненависти к этому человеку, ненависти, подобной глотку уксусной эссенции, именно там.

Реванш - тоже.

Даниэлю нравилась подобная логика.

Бруно плотно захлопнул тяжелую деревянную дверь, для верности повернул ключ в замке. Явно не впервой: студия была не только рабочим кабинетом. Потом демонстративно отключил мобильный. Даниэль осклабился: жертва сама отрезает пути к отступлению. Порок - брат наивности, Бруно надеется, что Даниэль поступит с ним...честно. Пускай. Сюрприз, как водится, в финале.

-Ну? - нетерпеливо крутанулся на каблуках Даниэль. - Чай-кофе, думаю, пропустим. Раздевайся. Или тебе в кайф, когда рвут твои эксклюзивные готические шмотки?

-Нам некуда торопиться, - обычно высокий, слегка режущий слух, голос Бруно звучал бархатисто. Бруно задвинул жалюзи. Воцарился красновато-каменный полумрак, поползли тени и отблески спрятанных в древних нишах светильников. Прямо вампирская порнуха, пришло на ум сравнение, Даниэль коротко фыркнул. От стен ощутимо тянуло прохладой, Даниэль поежился, вновь мельком глянул на босые ступни Бруно. Маленькие аккуратные ступни, почти вдвое меньше Даниэлевых. Хотелось впиться проверить - горяча ли кровь врага, какова на вкус.

-Все, хватит придуриваться! - рыкнул Даниэль. - Иди сюда. Или тебя ловить?

-Нет, Даниэль, - неярко блеснули зубы. Бруно держался на расстоянии нескольких метров. Понять, что он _действительно_ чувствует - трудно, но Даниэль вырвет все, что надо. У агонии запах дурман-травы.

Бруно склонился над одной из клавиатур. Те лежали в отдалении, словно освежеванные жертвы на алтаре. Тоже ожидали своего часа.

Из массивных колонок предсказуемо полилась мелодия. Потребовалось меньше секунды, чтобы Даниэль опознал ее - и на его висках вздулись вены.

«Blutquell». Последняя тема "Egodram". Тема-битва. В ней два начала - симфоническое и техногенное - пожирали друг друга, схлестывались, точно солнечное божество с подземным змеем; тогда они, Даниэль и Бруно, так и не завершили битву. Нерационально-растянутая десятиминутная композиция оказалась зеркалом.

Черно-белым зеркалом, звенящим от угрозы рассыпаться в любое мгновение.

Они никогда не исполняли «Blutquell» на концертах. И меньше всего Даниэль ждал услышать ее теперь.

-Издеваешься?!

Бруно стоял спиной к гостю. Даниэль рванулся к нему, словно выпутываясь из отражений-осколков. Прошлое навалилось из-за угла с ножом наемного убийцы. Даниэль схватил жертвенную клавиатуру, чтобы обрушить с алтаря, расколотить, вместе с колонками, и тогда наконец-то одержать победу, впустить солнце в царство мрака.

-Сядь, - негромко приказал Бруно. Даниэль опешил от такой наглости: приказывать? Ему? Эта жалкая шлюха осмеливается...

-Сядь, - повторил Бруно. Даниэль подчинился. Опустился на давешний диванчик, хмуро сжал кулаки. Если Крамм вознамерился довести Даниэля до белого каления - можно поздравить, результат достигнут. Пусть потом не жалуется.

После короткого речитатива Штефана мелодия распустила бутоны поединка. Доселе неподвижный Бруно сорвался с места.

Даниэль не сразу понял, что это танец. Даниэль не был знатоком балета, так же как и Бруно - танцором, в любом случае, движения не имели ничего общего ни с выкрутасами Штефана, ни с классикой.

Импровизация. Безумная, как и весь треклятый маскарад.

Даниэль снова вскочил. Бешенство достигло критической массы, каждый нерв разрывала цепная реакция. Остановить чертово шоу, остановить...

Остановился сам Даниэль.

Он мог только смотреть.

Бруно двигался с неожиданной грацией - совсем иного рода, чем грация Штефана. Тягучей и медленной, сродни каплям густой смолы из надрезанного дерева, его танец немного походил на пляски восточных женщин, не хватало только браслетов, вместо них цепи на поясе, гипнотический серебристый перезвон. Он приближался и отдалялся, размеренно и неторопливо. Вечность каменна и в темных тонах.Даниэль понимал, что смола склеивает его желание протестовать против "идиотского шоу". "Теперь понятно, почему он босиком", лениво подумал Даниэль.

Двуликая мелодия зациклилась на обрывах из симфоничности в технократию и обратно. Плавная фигура Бруно отражала каждый переход, то почти замирая, то ускоряя темп. Полуобнаженные ноги и руки, сомкнутые веки и сложенные в полупризыве-полуотторжении губы - подчинялись и подчиняли, Бруно молился и накладывал проклятие.

Музыка была громкой, и все-таки Даниэль слышал не одну ее. Шуршание кожаной юбки - Бруно слегка приседает, ткань расползается по полу, точно прилив. Тонкое звяканье цепочек. Собственное дыхание.

Запястья Бруно изгибаются над головой. Массивные напульсники не помеха. Он выгибается назад, изображая смертную тоску, или не-человеческое вожделение. Даниэль пялится на заголившиеся бедра. Матово-жемчужная гладкость выдергивает Даниэля из "зрительного зала", усилием воли он возвращает себя обратно. Поддаться _искушению_ - совсем не то же самое, что _отыметь_.

Это неправильно! - тянет закричать Даниэля, но он лишь сглатывает. Неправильно... что именно? Что танец - призыв? Бруно не просто _согласился_, но добровольно отдавал себя Даниэлю?

Или что из-за полумрака окончательно запутался Даниэль - кто перед ним? Враг или...

Даниэль не додумал: Бруно очутился рядом. Полуоткрытые губы приглашали - нет, заставляли - поцеловать, но глаза – запекшаяся корка крови, неосторожное прикосновение откроет поток багряных слез. С ароматом переспевших вишен.

Даниэль наклонился к этим точащимся кровью глазам и поцеловал их:

-Я уничтожу тебя, Бруно. За то, что ты со мной делал и делаешь - даже теперь. Я ненавижу тебя.

Даниэль вступает в танец. Вновь битва, теперь на уровне тел, а здесь Даниэлю нет равных. Ну, исключая Штефана. Который далеко.

Их только двое. В студии, в музыке, везде.

Крупные ладони Даниэля обхватывают плечи Бруно. Упругая, тонкая кожа и вновь знакомый бешеный пульс, диссоннирующий с зачарованно-отсутствующим взглядом. Даниэль позволяет обнять себя. Контраст обжигающе-горячей кожи и прохладных напульсников заставляет дернуться, Даниэль недовольно морщится.

Коралловый гипноз уносит под воду, но Даниэль плывет против течения.

-Ненавижу тебя, - нежно говорит он. Теперь, когда Бруно в его власти, нет смысла насмехаться. Жестокость и месть обязывают к серьезности.

Ладони смыкаются вокруг шеи Бруно. Тот вздрагивает. Даниэль сдавливает сильнее.

Танец окончен.

Даниэль прикасается губами к влажному розовому рту, так кусают спелый плод.

Бруно достает что-то блестящее из напульсника на левой руке, но Даниэль не придает значения тонкой стальной полоске.

Поцелуй - завершение танца и новый отсчет.

И тогда набрякшие запекшиеся раны в глазницах бывшего хозяина, демона, врага, вожделенной шлюхи - лопаются, с резкой болью там, где сам Даниэль держит пальцы, на заднем плане доигрывает мелодия. Зеркала бьются. Осколки ослепляют, огненно-алые осколки, черное и красное цвет и цветы на камне, Даниэль целует Бруно, боли нет, никогда не было, ненависть - да, но остальное незначимо, музыка битва дуэль красное красное красное красное.

Даниэль тщится вновь вцепиться в жертву - врага - любовника. Мир скручивается веретеном боли.

Даниэль ненавидит Бруно Даниэль ненавидит собственные руки соскользнули с мягкой шеи танец окончен вырван с корнем из почвы бьет пурпурный фонтан камень вверху внизу кожа Бруно закатное солнце тьма расползается черный лак на ногтях и красное везде красное больно больно красное...

ненавижу тебя

люблю тебя

*

Роберт прождал звонка до вечера и весь следующий день. Даниэль не соизволил почтить своим вниманием. Роберт начинал тихо беситься. Даниэль способен на безумные выходки, но, как правило, в детали согруппника посвящал.

Куда он мог запропаститься?

Роберт разозлился, обиделся и решил негласно послать Даниэля подальше. Для чего демонстративно отключил телефон и игнорировал отсутствие еще три дня.

На четвертый не выдержал.

Первым делом, Роберт позвонил Даниэлю домой. Получил сухое бормотание автоответчика, громко выругался.

Куда - он - мог - деться?!

Так, вспоминал Роберт, он собирался к этому Крамму, и что потом?

Никакого «потом» не было. Поэтому Роберт решил наведаться в "стан врага". Впрочем, Роберт не испытывал никаких чувств к экс-"боссу" Даниэля - ни положительных, ни отрицательных; порой он думал, что ненависть Даниэля сродни мании, но никак не разумной неприязни к неприятному типу.

В любом случае, следовало выяснить.

Дорогу Роберт представлял смутно, добрался не без карты. Ворчал на этого Крамма - тоже хорош, обосновался в чаще леса, он бы еще на Гималаи забрался вместе со студией; на Даниэля - с самого начала же было ясно: затея с авторскими правами воняет тухлятиной за километр. Как бы не оказалось, что Даниэль торчит в полиции: вторжение в частную собственность, подлог, угрозы...

На поверку полулегендарный со слов Даниэля Крамм оказался типичным бюргером - деловой костюм, безукоризненно-белая рубашка и неискоренимый баварский акцент. Правда, прическа странная, но что взять с гота? На фестах и в клубах Роберт нагляделся таких фриков, что удивить его мог разве двухголовый монстр с крыльями летучей мыши. Да и то, если обе головы собственные, а крылья не пришиты.

Роберт с порога изложил, зачем явился. Крамм пригласил войти, провел куда-то в подвалы, но и там пентаграмм и черных свечей Роберт не обнаружил, зато размещалась профессиональная техника. Роберт потихоньку облизнулся на дорогое оборудование.

-Так вы по поводу Даниэля... - Крамм расположился в кожаном кресле, закурил. Предолжил сигареты и Роберту, тот машинально взял одну. - Знаете... я, конечно, не совсем в курсе, но...

Пауза. Такие полагаются перед скверными вестями. Роберт нахмурился:

-Что с ним?

-Повторяю, я сам узнал случайно. Даниэль приезжал ко мне. Некоторые...кхм... деловые разногласия, - Крамм медленно втягивал в легкие сигаретный дым. Пепел тлел серой полоской.

-Знаю, - нетерпеливо перебил Роберт.

-Ну, мы уладили это, - пухлая ладонь с серебряным перстнем на мизинце легла на стопку бумаг. - Немного пришлось повозиться, но мои адвокаты доказали, что претензии Даниэля необоснованы.

Что и требовалось доказать, отметил Роберт.

Крамм стряхнул пепел в кремово-белую пепельницу странной формы. Роберт пригляделся: человеческий череп. Бр-р, ну и вкусы у этих готов...

-Я говорил ему, чтобы не затевал всякой ерунды, - сказал Роберт. - Но дальше-то что?

-А дальше... Он уехал от меня в крайне, - снова движение к пепельнице-черепу. - Расстроенном состоянии. Наверняка, потом выпил.

-И?! - Роберт привстал.

-Очень жаль говорить вам это, - Крамм изобразил печаль. Искреннюю или нет, но правдоподобную. - Но полицейские обнаружили его "Ауди" разбитой в реке. Самого тела не нашли, но его скорее всего, унесло течением...

"Вот и все", - Роберт смял в ладони горячую сигарету. На внутренней стороне остался мокрый ожог.

-Вам плохо? Может, воды? - забеспокоился Крамм.

-А?.. Нет, извините. Я... я так и думал... почему-то... - тон вышел тусклым.

-Мне очень жаль, - участливо кивнул тот. Он взял пепельницу-череп, провел по костяной глянцевой поверхности. - Мы не были друзьями, но смерти я ему не желал. Может быть, я могу вам чем-то помочь?

-Н-нет... - Роберт сдавил виски. - Нет. Еще раз извините. Я поеду, наверное.

В параличеподобном оцепенении он вновь уставился на череп. Такая правильная форма. Такие правильные черты лица. Были.

О дьявол.

Крамм проводил Роберта до двери. Череп он по-прежнему держал в ладони, будто подражая знаменитой сцене из "Гамлета".

-У вас странная пепельница, - отсутствующе заметил Роберт.

-Ах, это... ну, у всех свои странности, - вежливо улыбнулся Крамм. И доверительно добавил: - Я мечтал о такой шесть лет.