2. Пэйринг: нет
3. Рейтинг: R
4. Жанр: кроссовер, ангст, дезфик
5. Бета: Carrot Deirdre
6. Комментарий: уже год вынашивала эту идею, но она никак не вырисовывалась, и наконец это произошло.
7. Предупреждения: нецензурное слово
8. Дисклеймер: ни на что не претендую, всего лишь плод моего воображения
читать дальше
Комплекс (от лат. complexus — связь, сочетание) — соединение отдельных психических процессов в целое, отличное от суммы своих элементов <...> Специфическая интерпретация комплекса дана в психоанализе, где комплекс понимается как группа психических процессов, объединенная единым аффектом, сформировавшаяся на основе глубинных филогенетических структур <...>. Комплекс в психоанализе — неосознаваемое образование, обусловливающее структуру и направленность сознания; одна из задач психотерапии понимается как доведение компдекса до сознания пациента <...>.
"Краткий словарь психологических терминов"
"Краткий словарь психологических терминов"
Фестиваль Amphi 2008 подошёл к концу. Вопли бурно отмечающих закрытие шварцсценовцев разлетались по Танцбруннену, распугивая редких цивильных прохожих. Да и основная масса посетителей феста не отставала от музыкантов.
Оставив согруппников веселиться и отдыхать от размеренной семейной жизни, Свен Фридрих отправился на поиски такси, чтобы добраться до вокзала. Подвыпившие толпы неформалов не докучали ему вниманием, видимо, не узнавая, чему он был только рад.
Тёплый летний ветерок трепал волосы, мягко скользил по коже. Прозрачные сумерки неслышно опускались на улицы, но фонари ещё не зажглись. Свен не спеша шагал по улице, наслаждаясь вечером и отсутствием назойливого внимания. Рядом мягко притормозила серебристая хонда, стекло опустилось ниже, и из окна высунулся Штефан Акерманн.
- Эй, ты на вокзал?
Свен остановился и утвердительно кивнул.
- Я туда же, - Штефан кивнул на пассажирское сиденье.
Поблагодарив Акерманна, Фридрих устроился на переднем сидении, и машина не спеша покатилась по кёльнским улочкам.
- Решил не оставаться? - спросил Свен, мельком глянув на молчащего Штефана.
- Надоело, - усмехнулся тот. - Из года в год одно и то же. После тридцати от этого начинаешь уставать.
- Бруно тебя не потеряет? - улыбнулся Фридрих, знающий, что Акерманн неразлучен с Краммом, словно тень.
Штефан обернулся к нему, улыбнувшись:
- Нет, он и попросил кого-то из знакомых дать мне машину напрокат.
Свен кивнул, и музыканты вновь замолчали. Негромко бормочущее радио и сгущающиеся за окном сумерки убаюкивали. Штефан курил и не навязывался с разговорами. Фридрих почувствовал, как наваливается усталость, скопившаяся за несколько фестивальных дней. Тело налилось свинцовой тяжестью, а веки начали предательски слипаться. Свен зевнул и смутился, поймав ухмылку Штефана.
- Да ты поспи, ещё больше часа ехать. А если в пробку попадём, так и все два.
Фридрих улыбнулся вокалисту культовой группы и устроился на сиденье поудобнее, упёршись подбородком в грудь.
С Акерманном он был знаком не очень близко - Штефан всегда предпочитал оставаться в тени общительного Крамма, с которым у Фридриха были неплохие отношения. Свен давно заметил, что Штефан чётко делит коллег по Шварц-сцене на друзей и конкурентов Бруно, к которым относится с нескрываемой неприязнью, и порадовался, что не попадает в эту категорию.
Свен выпутался из тенёт дрёмы и сонно уставился в лобовое стекло. Постепенно до него доходило, что машина никуда не едет, а снаружи сгустились сиреневые сумерки. Ничего похожего на вокзал поблизости не наблюдалось - хонда стояла посреди пустыря, в зеркале заднего вида маячил обветшалый фасад заброшенного то ли завода, то ли комбината. Акерманн куда-то исчез. Фридрих прикрыл глаза, надеясь, что это ему снится, но нет - видение не рассеялось. Ворча ругательства, Свен отстегнул ремень безопасности и вылез из машины.
Он обошёл автомобиль вокруг, совершенно сбитый с толку.
- И что это значит? - вопрос остался без ответа.
Свена не покидало ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Следит пристальным взглядом, от которого мурашки бегут по спине, и ждёт удобного случая, чтоб напасть. Фридрих резко обернулся, заслышав шум за спиной. Никого.
"Что произошло, пока я спал?" - ответ он найти не мог. Точно так же не было ответа на вопросы "где Штеф?" и "что это за место?". Свен раздражённо нахмурился и открыл дверцу хонды, намереваясь взять телефон, небрежно кинутый на приборную панель. Затылок взорвался болью, и сознание мгновенно ухнуло вниз по скользкому склону в бездну.
Фридрих не знал, сколько пробыл в отключке, оглушённый. Придя в себя, он машинально потянулся к кровоточащему затылку. Звякнула цепь. Осознание ситуации приходило медленно, нехотя проясняясь, взгляд с трудом фокусировался. Обрывочно до Свена доходило, что он висит, едва касаясь носками ботинок выщербленного пола, подвешенный за руки, опутанные цепью, которая и крепилась к крюку какой-то конструкции, смутно похожей на стрелу башенного крана - разглядеть её не получалось не только из-за расплывающихся кругов перед глазами, но и потому что основная её часть скрывалась в темноте.
Фридрих дёрнулся и тут же скривился от тягучей боли в плечах и спине. Невыносимо хотелось опереться на пол всею стопой, но это грозило вывихами и растяжениями и без того ноющих суставов и мышц.
Прошипев ругательства, Фридрих помотал отчаянно болящей головой, стараясь отогнать дурноту. Стало ещё хуже - тошнота цепко сжала горло.
Взгляд сфокусировался на источнике света - сквозь небольшой пролом в стене и зарешёченное окно с выбитыми стёклами проникал слабый свет фар. Свен поёжился, скривившись от звука звякнувшей цепи, и только тогда осознал, что ветровка его куда-то исчезла. В футболке становилось ощутимо прохладно. Страх скручивал внутренности в узел, липкими пальцами скользил по позвоночнику.
Скрежет разорвал мёртвую тишь заброшенного здания. Фридрих с трудом поднял голову, подавляя сопротивление затёкшей шеи. Откуда-то из темноты сорвалась заржавленная конструкция, похожая на упрощённую версию арбалета - очевидно, проржавевшие крепления не выдержали, но падения не последовало, так как она зацепилась за нечто, напоминающее рычаг (очевидно, некогда приводившим механизм в движение), да так и зависла. Остриё "арбалетного" винта оказалось нацелено прямо в лоб готик-музыканта. Свен судорожно сглотнул, невольно попытавшись отстраниться подальше, неловко переступив в поисках точки опоры, и едва не вскрикнул от колкой боли, пронзившей онемевшие руки и спину.
Осыпавшаяся с потолка штукатурка захрустела под чьими-то неспешными шагами. Сердце Фридриха пропустило удар и забилось часто-часто, словно надеялось проломить грудную клетку. Тело невыносимо ломило под собственным весом, но сейчас это ощущение отступило на задний план, вытесненное страхом.
Штефан встал перед Свеном, небрежно сдвинув винт чуть в сторону. Полутьма и едва проникающий свет фар делали его похожим на экорше*.
Внезапно Свен осознал, где находится: "арбалет", кафель, какие-то решётчатые перегородки по сторонам, желоба в полу - это скотобойня.
- Акерманн! - рявкнул он, качнувшись на цепи. - Живо отцепи меня и объясни, какого хера ты устроил?!
- Побереги связки, - усмехнулся Штефан. - К чему тебе знать, что я устроил, - саркастически передразнил он, - ты всё равно не поймёшь.
Злость захлестнула Фридриха мутным потоком, утопив в себе страх. Оскалившись, Свен рванул цепь, готовый придушить явно съехавшего с катушек Акерманна. Что-то в левой руке предупреждающе хрустнуло, а мышцы словно облизали горячим шершавым языком. Пальцев Фридрих уже не чувствовал.
Штефан смотрел на него, холодно усмехаясь. Фридрих вызывал банальную ассоциацию с пойманной бабочкой, которой оборвали крылышки. Акерманн подумал, что может наблюдать за этой бессильной злостью, смешанной с горьким непониманием, бесконечно.
- Акерманн, чёрт бы тебя побрал, - прошипел Свен, повиснув на крюке - ноги подламывались от напряжения.
Штефан склонил голову, оглядывая своего пленника с ног до головы, запоминая каждую деталь. До спазма хотелось растоптать эту красоту, чтобы, наконец, перестать чувствовать себя отвратительным уродцем. Акерманн улавливал страх Фридриха и испытывал мстительное удовольствие. Знает ли он, что значит ловить на себе полубрезгливые взгляды или слышать в шёпоте за спиной "ну и уро-о-од"? Больше невозможно держать это в себе - год за годом комплексы пожирают изнутри. Свену сейчас больно физически, но знает ли он, что такое боль душевная? Раны от неё никогда не затягиваются, постепенно нагнаиваясь. И сейчас весь гной прорвался наружу.
Акерманн сунул руку в карман куртки и наткнулся пальцами на тоненький прямоугольничек, затянутый в бумагу - бритва. Когда-то давно он покупал целую упаковку таких, были для чего-то нужны. Одна из них так и осталась в кармане, отделившись от упаковочной сцепки. Штефан постоянно натыкался на неё, но не выкладывал, словно приберегая. Губы искривились в довольной усмешке. Он шагнул к напряжённо замершему Свену, и рванул его футболку.
- Ты охуел? - вскинулся Фридрих и попытался пнуть вокалиста Das Ich.
Штефан усмехнулся: если бы не скованные руки, Свен бы точно ему врезал.
- Помолчи, - сухо усмехнулся Акерманн, - не пристало серафиму употреблять такие выражения, - и наотмашь ударил его по губам.
Фридрих слизнул выступившую кровь, с опаской наблюдая, как Штефан методично избавляет его от футболки. В голове беспорядочно метались мысли - сталкивались, сплетались в клубок, давили на стенки черепа.
- Слушай, отпусти меня и забудем обо всём, что тут произошло, - Свен старался говорить твёрдо, не собираясь опускаться до мольбы.
- Я знаю, что ты никому бы не сказал об этом, - кивнул Акерманн, - но поворачивать назад уже слишком поздно.
- Что ты имеешь в виду? - похолодел Фридрих.
- Ты не поймёшь, - неожиданно ласково, словно несмышлёному ребёнку, ответил Штефан и покачал головой, горестно прикрыв льдисто-голубые глаза.
- Постарайся объяснить, раз уж привёз сюда, - Свен попытался улыбнуться, нервно дёрнув губами.
Акерманн повертел бритву в пальцах, рассматривая бумажную оболочку. Фридрих пристально наблюдал за его манипуляциями, тяжело сглатывая.
- Прекрасное создание, - прошипел Акерманн, вплотную подойдя к Свену, и провёл пальцами по линии рёбер, - ты поможешь мне создать шедевр. Да… - Штефан немного помолчал, погрузившись в задумчивость. - Благодаря тебе он приобретёт законченность.
Фридрих пытался осмыслить услышанное. То, что Акерманн не в себе, было очевидно. Шкура демона, в которую он влезал на концертах, прочно приросла к нему, пропустила мельчайшие капилляры под его кожу. Это совсем не тот человек, которого Свен знал когда-то. И это было самым страшным.
Боль в вывернутых плечевых суставах стала почти невыносимой. Фридрих глубоко дышал, чтобы не потерять сознание, не раствориться в красном мареве, застилающем глаза.
Даже при столь скудном освещении Штефан видел, как Свен побледнел, балансируя на грани обморока. Акерманн распаковал бритву и отступил в тень. Не видя его больше в поле зрения, Фридрих вновь начал задыхаться от напряжённого ожидания. Казалось, все его чувства обострились до предела: он слышал ровное дыхание Штефана, поскрипывание ветхой арматуры, мог различить потёки застарелой крови на винте, которым когда-то пробивали черепа несчастных коров. И обжигающее прикосновение стали. Маленькая острая пластинка металла рассекала кожу на спине чуть ниже сведённых лопаток. Острая боль от порезов сплеталась с глубоко-тягучей болью в мышцах. Свен инстинктивно отдёрнулся, и локтевой сустав не выдержал, неприятно хрустнув.
Штефан сосредоточенно выводил текст песни, которой не суждено быть положенной на музыку, но она обязательно войдёт в историю. Он ощущал экстаз художника, завершающего гениальное полотно. Вырезанные буквы кровоточили, тёмные капли медленно ползли вниз. Акерманн прикрыл глаза и слизнул кровь, словно причащаясь.
Фридрих мелко вздрагивал, когда бритва врезалась в плоть. Закусил губу - заорать от боли казалось слишком унизительным. Слёзы душили, но что-то сдерживало их изнутри, не давая скатываться по щекам.
Штефан поднял с пола обрывок футболки и осторожно стёр кровь. Вырезанные буквы были хорошо различимы. Мужчина улыбнулся и принялся дописывать последнюю строку.
Свен всхлипнул от боли, чувствуя, как теряет самоконтроль и сознание - перед глазами всё расплывалось, в ушах звенел осиный рой. Он понимал, что не вернётся отсюда, и в голове метались беспорядочные мысли, почти бессвязные, на уровне образов. Для родителей это станет большим горем. Невыносимо было видеть рыдающую мать, пусть и в воображении. И Элли… Фридрих представил, как она понуро слоняется из комнаты в комнату, а потом садится возле двери, ожидая, когда же вернётся хозяин.
Акерманн с удовлетворением взглянул на плод своих трудов - текст вполне читабелен, всё получилось так, как и было задумано. Он подошёл вплотную к Свену, привстав на цыпочки, коснулся его щеки. Балансируя на грани потери сознания, Свен прижался щёкой к его ладони, неосознанно пытаясь зацепиться за это неожиданно нежное прикосновение, чтобы удержаться, не соскользнуть в холодную и страшную темноту, похожую на воды Стикса.
- Я подарил тебе благо, - тихо произнёс Штефан, осторожно проводя кончиками пальцев по скуле Фридриха.
- Благо? - беззвучно, одними губами переспросил Свен.
- Да, - кивнул Акерманн, глядя в затуманенные зелёные глаза. - Ты станешь мучеником, новым символом готики, вместо Яна Кёртиса. Но самое главное, серафим, умерев, ты вернёшь себе утраченные крылья, вознесёшься к Вечному Свету…
Фридрих покачал головой:
- Но что будет с тобой?
- Сойду в ад, где мне и место, - тихо рассмеялся Штефан.
- Бруно тебе этого не простит, - попытался улыбнуться Свен.
- Нет, - прикрыл глаза Акерманн, - Крамм порыдает некоторое время, а затем придумает, как лучше продать мою смерть. Я обеспечу ему безбедное существование, и он будет мне благодарен.
- Как мило с твоей стороны, - прохрипел Фридрих, из последних сил борясь с новым приступом боли, вызывающим тошноту.
- По-моему, это естественно - заботиться о тех, кто дорог.
Боль мутировала в абсолютно невыносимую, она затопила собою всё, стиснула стальными загнутыми когтями тяжело вздымающуюся грудную клетку. Свен больше не мог сдерживать рвущийся из горла стон.
- Ты помог мне закончить шедевр, и я подарю тебе освобождение.
Штефан подобрал с пола давно запримеченное остриё прута погонщиков и с размаху вонзил его в подключичную артерию Фридриха. Светлая артериальная кровь, в полутьме, разбавленной зыбким светом фар, приобрётшая чёрный цвет, ударила в лицо. Свен дёрнулся всем телом и затих, запрокинув голову. Взгляд остекленевших зелёных глаз был направлен в пролом крыши - на бархатное ночное небо.
Акерманн стёр с лица кровь и коснулся ладонью рёбер Фридриха, словно оставив отпечаток на память. Не оборачиваясь, он покинул бойню, сунув руки в карманы джинсов и ссутулившись, будто содеянное давило на плечи.
Штефан не стал прикрывать дверцу машины, боясь нарушить царящую вокруг тишину. Он завёл мотор, думая о том, что поступает как сатанисты, над которыми откровенно насмехался - отвергает дар Божий, добровольно уходит из жизни.
Разгон. И мгновение до столкновения с серой безучастной стеной бойни, которого хватит сполна, чтобы осмыслить произошедшее. Нет раскаяния. Нет сомнений. Есть уверенность в том, что он создал непревзойдённый шедевр.
*экорше (фр. «ободранный») — введённое французским ваятелем Ж. А. Гудоном скульптурное изображение фигуры человека без кожного покрова, с обнажённой мышечной структурой, в качестве анатомического пособия для обучения начинающих художников.