Автор: (Элодия)
Фендом: Lacrimosa
Пейринг: Tilo Wolff/Jan Peter Genkel (JP) (кажется во всем русскоязычном фикрайтерстве про эту пару пишу только я)))
Рейтинг: PG-13
Жанр: romance
Размер: мини (закончен)
Предупреждения: не бечено. кривость фраз некоторых присутствует, но хотелось выплеснуть чувства.
Саммари: если друг оказался вдруг...) или к чему может привести удачное окончание тура
Дисклеймер: Данный текст не есть истина в последней инстанции, описывающей реальную ситуацию. Это просто фик. Никаких прав на личную жизнь героев не имею. Выгоду не извлекаю.
Я давно хотел...
читать дальше***
Все. Первая часть тура, который мы распланировали на несколько лет, окончена. Я устал. Я действительно банально устал и именно по этой причине сбежал в свой номер сразу после того, как мы приехали в отель, отгуляв положенную вечеринку в клубе с фанатами. Неугомонные Йенц и Манне решили продолжить праздненство в номере, но я, отговорившись плохим самочувствием, с радостью исчез. Сказывался постоянный недосып из-за множества концертов, переезды с места на место... Сбросив рубашку, я с наслаждением вытянулся на широкой двуспальной кровати, негромко включив любимый альбом Pink Floyd и налив себе немного виски из мини-бара. Хорошо...За выбор отеля и заказ номеров у нас отвечает Анне - это коллективное решение, принятое после одного из концертов, когда неугомонная Нурми поставила на уши всех из-за того, что у нее в номере что-то не работало. Кажется, она не могла подключить плойку ну или как там называются эти женские вещицы. В общем, теперь мы всегда получаем номера-люкс высшего класса. И в этом всегда есть свои плюсы, не поспоришь. Виски медленно тянулся в такт любимым композициям, точно так же как и тонкий дымок от сигарет, и постепенно я уже начинал дремать, когда услышал стук в дверь. Сразу же после этого с оглушительным грохотом она открылась, и следом донеслись громкие ругательства. Узнав голос гостя, я даже вставать поленился. Мог бы и сразу догадаться, что никого лишнего не принесет, Манне не будет меня тревожить, а значит это мог быть только один человек. Через минуту в проеме двери возникла пьяно ухмыляющаяся физиономия приятеля.
- Дружище, я пришел узнать, куда ты подевался, надеюсь не помешаю... О! - Тило запнулся, разглядывая меня. - Ты отдыхаешь...
- Проходи, коли пришел, - проворчал я, не открывая глаз.
- Да я...
Дальнейший монолог был прерван скрипом порога, за которым последовал характерный грохот и комнату огласил отборный мат.
- Ага, там высокий порог, забыл предупредить, - меланхолично прокомментировал я ситуацию, разглядывая перевернутое кресло и растянувшегося на пушистом ковре друга.
Наверное, у меня открылся дар предвидения.
- Впрочем, если бы кое-кто тверже стоял на ногах, то заметил бы это сам, - припечатал я, лениво вставая с кровати и присаживаясь на корточки рядом с матерящимся Вольффом, который пытался сгрести конечности в кучу.
- Заткнись, Ян, - прошипел друг, пытаясь встать.
Еле удержавшись от смеха, сам поднял его и свалил в кресло, присаживаясь напротив. Тило как-то странно разглядывал меня, пока я боролся с рвущимся наружу хохотом. Обидится ведь, это я точно знаю. Вроде взрослый уже мужчина, но в душе Тило Вольфф был сущим ребенком. Иного объяснения за пятнадцать лет крепкой дружбы я не находил. У меня не было ни одного знакомого, кто был бы похож на этого человека. Изменчивый и многогранный он был загадкой для всех и для меня в том числе. Невозможно было принять то, что властный гордый аристократ на сцене, полностью отдающийся музыке и чувствам, дурачился с моим племянником, обижался на кучу абсолютно глупых мелочей и мог целый день пребывать ввосхитительном настроении только потому, что утром "увидел невероятно красивое небо". Да даже и не это было главным, что поражало меня. А то, как Тило воспринимал окружающий его мир. Слишком глубоко видел, слишком глубоко чувствовал. Искренне и открыто, как могут делать только дети, он мог восхищаться восходом солнца, я не раз замечал в уголках глаз слезы, когда он пел или слушал музыку, а его улыбка, то строгая и отстраненная, то абсолютно диссонансно восторженная... И я и все мои знакомые утратили такое восприятие много лет назад, и только Вольфф был исключением. Я помню его искреннее удивление, неподдельное и удивительно теплое, когда после первых концертов и встреч с фанатами он говорил нам: "Вы представляете, они меня любят!" Я втихую посмеивался над ним, пока мы были еще по сути двадцатилетними мальчишками, за его нелепый внешний вид и вот именно за эту преувеличнную искренность. Точнее преувеличенной я ее считал очень давно, пока не понял, что в нем нет ни капли лживости или лицемерия. В музыке, которой он трогал своего слушателя до глубины души, в отношении к близким, в своей вере в Бога... Я стал уважать этого светлого человека, который всегда делился своим теплом с другими. За это его обожали и фанаты, за то, что он никогда не отказывал им во встрече, никогда не был равнодушен. Тило любил людей и любил жизнь. Я уважал бы его только за это, если бы не было нашей дружбы. Те, кто не знают его, считают позером и показушником. К счастью, это большое заблуждение. Я много раз спорил с ним на тему клоуна, которого Тило называл своим альтер-эго. У клоуна маски, а у самого Вольффа такого понятия не существовало. Но он никогда не соглашался.
- О чем задумался? - лукаво улыбаясь, поинтересовался друг, вырывая меня из своих мыслей.
- Да так... Ты пришел чтобы не дать мне отдохнуть просто так или по делу?
- Просто так, - ухмыльнулся Тило, косясь на стакан с виски.
- Даже не думай, - предупредил я, проследив за его взглядом.
Вольфф мгновенно состроил умильную рожицу. Сейчас, когда макияж стерся, бледные веснушки, рассыпанные по его лицу, и теплая улыбка еще больше придавали его лицу трогательное выражение, чем он всегда обезоруживал оппонента. И где здесь, черт подери, 40 лет? Я бы дал 5. Ну 10, это самый максимум. Несмотря на не особо большую разницу в возрасте, я всегда относился к нему как к младшему несмышленому братишке и по-своему опекал его. Во всем, кроме творчества. В студии Тило разительно менялся. Не зря особо экзальтированные фанатки называли его Богом. На сцене или в студии он словно терял человеческий облик, становясь абсолютно неземным отражением мелодии. Каждой чертой, каждым жестом он растворялся в течении звуков. Я много раз, когда он на сцене, закрыв глаза, пел свои песни, в душе соглашался с этими девочками, но никогда не высказывал вслух. Бог и вера были для Тило особой темой, которую я предпочитал обходить стороной, будучи далек от этого. И подобное сравнение вызывало большой гнев друга, который, однако, видели только мы за сценой. Он еще и оправдывался перед нами что "как же я посмею отказать им, они же пришли ради меня, они не должны видеть, если мне плохо". Пожалуй только я, Энн и Йенц могли управиться с этим большим ребенком, но и то, чаще мы сдавались на милость победителя.
- Ладно, наливай, - махнул я рукой, с улыбкой глядя в сияющие глаза друга, - хуже уже все равно некуда.
- Не будь занудой, - нагло посоветовал Тило, наливая себе полный бокал и щедро добавляя в мой.
- Это не я в буквальном смысле слова ввалился в чужой номер, занял нагретое местечко и еще и распиваю чужой виски.
- Конечно, для это существую я, - захохотал Тило, салютуя мне бокалом. - За наш успех!
- Лучше бы ты существовал где-нибудь в другом месте, - проворчал я, повторяя его жест, - я выпью за это. За успех мы сегодня и так уже достаточно махнули. Кстати, ты дверь закрыть, конечно, не догадался?
- А надо было?
- Пожалуй, еще парочки таких гостей я точно не вынесу, - с этими словами я отправился в коридор и закрыл дверь на ключ. От греха подальше.
Когда я вернулся в комнату, Тило уже переместился на кровать практически в той же позе, в которой там пребывал я. Вот же... Отдохнул, называется.
- Тебе своего номера мало, а? - тоскливо протянул я ему, ложась на вторую половину кровати.
- А там вечеринка, - беззаботно сообщил Тило, разглядывая тени, которые создавал на потолке приглушенный свет ночника.
- Ну... Да, не поспоришь. Логика конечно... А почему ты не там?
- А ты? Пришел вот узнать.
- Соскучился что ли? - усмехнулся я, закрывая глаза.
- А может и так, - улыбка исчезла с лица Вольффа. - Очень мешаю? - немного резко спросил он.
- Да ты чего, - удивленно обернулся я к нему, - нет конечно. Не ершись. Я просто устал.
- От нас?
Я развернулся на бок, опираясь на локоть, и попытался заглянуть приятелю в глаза, но тот отвернулся.
- Тило, что с тобой? При чем тут вы! Просто устал. Я не помню, когда я в последний раз спал-то нормально. Точнее высыпался.
- Извини, - он повернулся ко мне. - Я иногда чувствую себя тираном...
- Скажешь тоже, - хмыкнул я, шутливо тыкая его пальцем. - Это наша работа. Да что там. Это наша жизнь. Что ты, что я, что остальные ребята-мы же живем этим.
Плечо начало ныть и я плюхнулся назад на подушку.
- Шея болит, - пояснил я в ответ на вопросительный взгляд друга, - мышцы. В следующий раз не буду тащить с собой столько вещей. Вот про это я и говорю, что устал.
- Повернись на живот - скомандовал Тило, садясь на кровати.
- Чего-чего тебе?
- На живот, говорю, ляг - пихнул меня Вольфф.
Я молча выполнил его просьбу-приказ. Мне было лень с ним препираться. Что угодно лишь бы он отвязался. В следующий момент я почувствовал горячие ладони на шее.
- Ну вот еще выдумал, - немного напряженно проворчал я в подушку. - Ощущаю себя какой-то развалиной...
- Помолчи, - засопел Тило, ловко разминая напряженные мышцы. - Спасибо скажешь сейчас.
- Откуда только нахватался, - пробурчал я, стараясь скрыть собственную неловкость. Вроде кучу лет дружим но как-то это... Впрочем неловкость скоро ушла, уступив место приятной расслабленности. Не знаю, откуда уж он это умел, но ноющая боль исчезла и по телу разливалось тепло. Я позволил себе расслабиться, наслаждаясь уверенными движениями.
- Ну как? - поинтересовался друг.
- Потрясающе, - честно ответил я, - в миллион раз лучше, чем было. Спасибо что ли.
- То-то же, - протянул Вольфф. Было что-то странное в его тоне, но я поленился анализировать. Больше всего мне хотелось так и уснуть и ничего больше. В какой-то полудреме я почувствовал, что руки Тило опустились ниже по лопаткам и по спине. Черт. С одной стороны как-то все же неправильно это, он же мой друг, мужчина, но с другой стороны это было так здорово, так тепло... Почти засыпая, я не сразу понял, что его ладони странно замерли. В тот же момент я почувствовал как ухо обожгло горячим дыханием. Мягкие губы быстрыми поцелуями покрывали мою шею. Внизу живота прокатилась горячая волна... Стоп! СТОП!
- Ты что делаешь? - прошипел я, в мгновение ока скатываясь с кровати. - С одной из своих баб перепутал спьяну?
- Нет, - тихий ответ прошелестел по темной комнате.
- Что "нет" - передразнил я его, чувствуя, что гнев мой мешается чуть ли не с паникой, - пить тебе меньше надо! Убирайся немедленно!
- А если я не хочу? - нагло ответил Вольфф, хотя выражение глаз у него казались потерянным.
Это было уже лишнее. Терпение людское не безгранично, и я не был исключением. Одним шагом я подскочил к нему и поднял за воротник рубашки как котенка за шкирку. Схватив за руку, я выпихнул его в коридор, кинув ему сюртук.
- Вон отсюда! Иди и проспись, идиот! - рявкнул я, захлопывая дверь у него перед носом и проворачивая ключ два раза.
Вне себя я кружил по комнате, нервно затягиваясь сигаретой. Гнев прошел, уступая место растерянности. Что за черт! Что это было вообще такое?! Совсем ума лишился видимо, кретин! Узнала бы об этом Барбара... Да-а-а врядли моя любовница бы это простила. Хотя так уж если подумать я здесь и не причем...
Обессиленно плюхнувшись на кровать, я закрыл глаза. Что нашло на Вольффа? И главный вопрос-что с этим делать? Обсуждать это с ним завтра, или послезавтра, или вообще мне хотелось меньше всего. А больше этого мне не понравилась реакция моего тела на его действия. Глупое оно, тело, так легко его обмануть. Определенное давление ниже пояса спало, однако странный осадок все равно остался.
- Черт бы тебя побрал, Тило Вольфф! - прошипел я в пустоту.
Так и не найдя ответов на тысячу и один вопрос в голове, я уснул, обуреваемый отнюдь не радостными мыслями.
Утро встретило меня стуком дождя по подоконнику. Что ж, как раз под стать моему настроению. Кое-как засунул вещи в чемодан, упаковал гитару и спустился вниз. Все были уже в сборе. Я боялся каких-либо расспросов, но судя по бледным лицам Энн, Йенца и Манне с Сашей им было весьма не до того. Видимо, вчерашняя вечеринка более чем удалась. Я усмехнулся про себя, глядя на друзей. В этот момент из лифта показался Вольфф. Тоже бледный, под глазами залегли темные круги, губы искусаны-видимо тоже ночка выдалась не очень. Я буквально кожей почувствовал его взгляд. Мельком взглянул в глаза, где причудливо смешались и немой вопрос, и стыд, и нечто непонятное мне. Опять это щенячье выражение... Ну уж нет. Круто отвернулся и первым влез в автобус, намеренно заняв одиночное место, надвинул на глаза темные очки и заткнул уши наушниками. Я часто так езжу, так что вопросов не возникнет. Вроде бы отрезал все пути. Всю дорогу до аэропорта я ощущал на себе взгляды приятеля, но делал вид, что сплю. В аэропорту игнорировать его было сложнее, однако я с честью выдержал это испытание. Конечно, Манне уже в самолете удивился, что я "даже не обнял Тило на прощание", но я быстро наплел что-то про ужасную головную боль и вопрос закрылся сам собой. Радовало только то, что впереди были две недели отпуска, перед тем, как нам предстояло вылетать в Мексику...
Впервые за пятнадцать с лишним лет я так долго не разговаривал с одним из лучших друзей. Целых две недели. И при этом не было еще никогда за пятнадцать лет периода столь длительного, чтобы я каждый день с утра до вечера думал об одном из своих лучших друзей. Бред какой-то. Это я тоже повторял себе каждый день, однако человек по имени Тило Вольфф упорно не желал покидать мои мысли. Сначала я бесился, потом искал ему оправдания, потом строил бессмысленные догадки, потом... Потом утром я поймал себя на мысли, что мне было бы интересно узнать, куда бы дело могло зайти дальше. Потом я снова бесился. Уже на самого себя. И в итоге счел за лучшее просто вычеркнуть этот момент из памяти, а Вольффа держать на дистанции. По крайней мере в ближайшее время. Ничего обсуждать с ним я не собирался. Может само выяснится что-нибудь, а если нет, то и черт с ним. Всегда можно все списать на алкоголь и стечение обстоятельств... Увлеченный своими размышлениями, я абсолютно забыл о "своей женщине". Выслушал очередной скандал с припевом, что мало того, что я не бываю дома месяцами и вообще женат на своей работе, я еще и не уделяю ей должного внимания, когда все же соизваливаю приехать. Подумав, вместо того, чтобы привычно бежать за букетом и извиняться, в итоге я сухо сообщил, что разумнее всего нам будет пойти разными дорогами. Ну... Это все равно была очень старая статуэтка. Старинная можно сказать. Надо купить что-то новое. Эти мысли лениво проползали у меня в голове, пока я сметал щеткой с ковра осколки, если быть честным, очень, просто неприлично дорогой миниатюрки. А за ними опять вставало улыбающееся лицо и знакомая прическа с неизменной белой прядью.
За два дня до вылета в Мексику от Вольффа пришло сухое сообщение с местом встречи и рейсом. Обычно он звонил. Ну сообщение это, конечно, проще. Бумага ведь не стыдится. Тем более электронная. Ответил ему в том же духе. Коротко и без лишних эмоций. Интересно, как нам теперь себя вести друг с другом?..
Ответ на этот вопрос нашелся сам собой. Сначала, когда этот чудик опаздывал на назначенное время и мы с ребятами перебрали в голове кучу всяких мыслей, пытаясь интерпретировать сухой ответ служащего "самолет задерживается", я думал что просто сразу убью его, но как только от стоек регистрации я увидел высокую стройную фигуру в бордовом пиджаке, я понял, что просто не могу удерживать эмоции. Глупая улыбка, казалось, приклеилась к моему лицу. Он удивленно смотрел на то, как я, бесцеремонно распихав друзей, иду к нему с этой идиотской улыбкой. Видно-не ожидал. Да я и сам не ожидал. Неверяще улыбнулся, а в следующий миг я уже прижал его к себе.
- Рад видеть тебя, - прошептал ему на ухо, а в следующий момент уже отстранился и отвернулся.
Я не знаю, сердился ли я больше на него или на себя. Слава богу, что после бурных приветствий мы разобрали вещи и направились к машине. Со всеми хлопотами мы оказались в отеле уже ближе к ночи, а Тило еще ждали вездесущие фанаты. Не до разговоров было. Утром, когда мы поехали на саундчек, мы общались совершенно так, будто ничего и не было. Мне это было только на руку. Никаких тягостных взглядов, объяснений и прочего. Все было тихо вплоть до самого концерта. Буквально в последние минуты, когда мы уже пожелали друг другу удачи в гримерке и спускались вниз на сцену, я немного задержался, поправляя микрофон. Тило как обычно спускался последним. Еще в гримерке, слушая рев толпы в зале, он погрузился в привычное для себя предконцертное состояние некоего анабиоза. Со стороны он мог показаться абсолютно отсутствующим и погруженным в себя, или, напротив, чересчур взволнованным или напуганным, что особенно ярко было похоже, когда он привычным жестом закусывал нижнюю губу. Но мы знали, что дело вовсе не в этом, а просто он душой сейчас в зале, вбирает в себя настроение, энергию и эмоции каждого из пришедших зрителей. В такие моменты он становился удивительно чужим, в нем не было ничего от привычного Тило Вольффа. Музыка меняла его полностью, выворачивая душу.
Пока я возился с микрофоном, он вышел из гримерной и застыл на верхней ступени лестницы. Толпа скандировала "Lacri-mosa, Lacri-mosa". Мексиканцы вообще одни из наших самых преданных и эмоциональных поклонников. И каждый раз Тило поражался их отношению. Он стоял, глядя в одну точку и кивая головой в такт шуму из зала. Потом, словно очнувшись, он начал спускаться вниз. Такой близкий и одновременно далекий в эту минуту. Заметив меня, он остановился на предпоследней ступеньке.
- Что-то случилось? - тихий вопрос повис в воздухе.
Я и сам не понял, что нашло на меня. Некий порыв, который я не успел сдержать. Убедившись, что мы оказались вне камер и чужих взглядов, я в один шаг оказался рядом с ним, прижимая его к стене, чтобы сломить всякое сопротивление. С трудом соображая, что я делаю, я мягко взял его за подбородок, заставляя поднять голову и смотреть мне в глаза.
- Ян...
Он попытался что-то сказать, но я не хотел ничего слышать. Склонившись к его губам, я прервал фразу, вовлекая его в глубокий поцелуй. Я ожидал сопротивления, но Тило ответил мне сразу же. Я почувствовал, как его рука обнимает меня за пояс, притягивая ближе. В ушах шумело, перекрывая гул зала. На периферии сознания билась мысль, что в любую секунду за кулисы может заглянуть Анне, чтобы узнать, куда мы запропастились, или может вернуться менеджер, но прервать этот момент я не мог. И только тихий стон, слетевший с его губ, мгновенно отрезвил меня. Я отодвинулся от него на шаг, пытаясь выровнять дыхание. Он распахнул глаза и я поразился, сколь разительная перемена произошла в нем.
- Нет, Ян, пожалуйста.., - умоляющий тон звучит для меня пощечиной.
- Шшш, - я легонько подталкиваю его вниз, - здесь не время и не место, Тило.
Эти мои слова приводят его в чувство. В глазах появляется понимание. Я улыбнулся ему и вылетел на сцену, игнорируя удивленные взгляды друзей. Пока я набрасывал на плечо ремень гитары, я мысленно благословил провидение за то, что сейчас на мне спортивные широкие штаны, а не обычные обтягивающие кожаные брюки. В противном случае... Я уже давно усвоил что он проницательного взгляда Леонхардта ничего не укрывалось. В этот раз мне повезло.
Это был наверное первый раз, когда я играл абсолютно весь концерт на автомате. Мысли метались в голове как шальные, перескакивая от позитивных к негативным. Время от времени я как бы случайно бросал косые взгляды на Вольффа, любуясь прикрытыми подрагивающими веками и игрой эмоций, которую он выражал в мимике и жестах. И так же отчетливо я чувствовал, когда он смотрел на меня. Концерт показался мне бесконечным, а afterparty еще хуже, учитывая то, что это был день рождения Манне, и уйти, как в прошлый раз, я не мог. Слава богу Тило хватило выдержки ничем не выдать себя и вести себя как обычно. В отель мы вернулись уже ночью. И черт возьми, конечно же у входа нас ожидала кучка фанов. Вот что бы им не спать? Наверное эти эмоции слишком отразились на моем лице, потому что, когда я вылез из машины, они как-то стушевались и затихли. Но я же права не имею так, черт бы их всех побрал. Натянув на лицо более-менее приветливую улыбку я подписал пару плакатов и ретировался под неумолкающий гомон мексиканцев."Тило, Тило, Тило" взревели они, когда Вольфф вылез из микроавтобуса. Он смотрел на меня, и на миг на его лице промелькнуло отвращение. Не ко мне, к неуемным фанатам. Но только на миг. Тоскливо посмотрев мне в глаза, он мило улыбнулся скандирующей группе. Присутствующие мужчины бросились к нему едва ли не резвее девушек. Впрочем, для меня не было секретом, что мой друг был объектом страсти обоих полов. Да, Вольфф был действительно красив. Изящный, немного строгий, немного распущенный он против воли притягивал взгляды. Теперь я и сам мог в этом убедиться. Мысленно отругав себя за глупость, я прошел через прозрачные двери к лифту и вскоре уже был у себя в номере.
Усталость суматошного дня навалилась на меня, как только я переступил порог номера. Я сбросил рубашку прямо посреди пола и, отыскав в чемодане свои спортивные штаны, прошел в душ. Настроение было ни к черту, и я даже не пытался выдумывать фальшивых причин. Я знал, что ждать нечего. С фанатами он провозится долго, а ему тоже надо отдохнуть, завтра к 10 утра мы уже должны быть в аэропорту. Значит не судьба. Эта мысль принесла оттенок горечи. Я не хотел анализировать то, что я успел натворить за пару минут перед концертом, но не было смысла отрицать, что какого-то продолжения этой ситуации я... ожидал. Но, видимо так надо.
Стоя под горячими струями душа я усилием воли вытеснил из головы все мысли, решив сразу ложиться спать. Завтрашний день обещал быть очень долгим. Кое-как натянув штаны на влажное тело, я вышел из ванной и замер на пороге, не веря своим глазам. В кресле сидел и невозмутимо курил Тило, сжимая длинными нервными пальцами мою собственную рубашку. Правда как только он поднял на меня глаза, я понял, что невозмутимость его - это лишь видимость. Боится. Как боюсь и я...
Молчание затягивалось. Медленно потушив сигарету он поднялся ко мне навстречу.
- Сегодня я догадался закрыть дверь, - хмыкнул он, вглядываясь в мое лицо, - чтобы не выносить никаких гостей.
Сомнений больше не оставалось. Вот черт, чему мы даем ход?...
- Ну... да, - сдавленно выдавил я, опуская глаза.
Еще шаг и он уже стоит вплотную ко мне. Да-а, сейчас бы ту храбрость, которая проснулась во мне перед концертом. С мокрых волос падает одинокая капля и ползет вниз по груди. Из-под полуприкрытых век вижу, как Тило, медленно поднимает руку и проводит пальцем по влажному следу. По спине бегут мурашки, а внутренности скручивает в тугой узел.
- Ян. Сегодня... Для тебя это просто игра? - шепот настолько тихий, что даже мне еле слышно.
Ох, Тило, если бы я сам знал ответ на твой вопрос, если бы я знал. Но, хотя я и не до конца отдаю себе отчет в том, что происходит, отпускать тебя сегодня я не намерен, поэтому...
- Нет, - так же тихо отвечаю я, поднимая на него глаза.
Его печальное лицо словно освещается изнутри мягким светом, который выражается в искренней улыбке. Он целует меня сам. Нерешительно, словно спрашивая разрешения, еле касаясь пальцами кожи, хотя даже эти мелочи действуют на меня как маленькие удары тока.
- Всечтозахочешь, - скороговоркой выпалил я в ответ на его испытующий взгляд. Сердце словно провалилось в невидимую яму, но я определенно не жалел о том, что происходит.
Буквально через секунды я сполна оценил, что означает дать свободу Тило Вольффу. Его поцелуи затягивали, как водоворот, из которого невозможно было вырваться. Ладони обжигали кожу в тех местах, где он ласково обнимал меня, однако во всех его неторопливых движениях чувствовалось отчаянное, сильное желание и властность. Желание обладать. Если какие-то сомнения еще и оставались, то они мгновенно выветрились прочь, как только его губы спустились по шее и ниже. Я закрыл глаза, отдаваясь захватившим нас ощущениям...
Финал был оглушительным и ошеломляющим. Все получилось как-то само собой, ранее опыта в таких делах у меня не имелось, но то, что произошло пару минут назад определенно было лучше, чем все вместе взятое до этого дня. Подождав, пока под закрытыми веками перестанут мелькать непонятные вспышки, я дрожащей рукой потянулся за пачкой сигарет, которую очень удачно бросил на прикроватную тумбочку.
- Хочешь? - хрипло поинтересовался я у Тило, который лежал с закрытыми глазами. По его лицу блуждала непонятная улыбка. Он казался таким трогательным и беззащитным, как никогда до этого. Я даже сам испугался той теплой волны, которая поднялась в груди, когда он взглянул на меня, и я увидел в уголках глаз застывшие слезы.
- Затянусь у тебя, если позволишь, - тихо ответил он, поднимаясь на локте.
А как же я могу теперь тебе не позволить, подумал я про себя.
Жадно затягиваясь сигаретой я лежал на спине, глядя в потолок. Мне было так хорошо, как, казалось, никогда до этого. Оставив другу на пару затяжек, я лениво передал ему сигарету.
- Спа-ать, - протянул я, чувствуя, что глаза закрываются.
- Можно мне... Можно остаться?
Я взглянул на застывшего в ожидании Тило, подумал о том, что могут решить друзья, не найдя нас обоих, зато наткнувшись на запертый номер, о том, какие могут поползти слухи... Да гори оно все синим пламенем! Утром что-нибудь придумаем. Все утром...
- Да, - улыбнулся я ему.
Тило облегченно вздохнул, и я только тогда заметил, как сильно он сжимал в пальцах тонкое одеяло. Все еще боится. Знаменитая прическа растрепалась и я, повинуясь порыву, потянул за резинку, давая возможность иссиня черным волосам рассыпаться по подушке, смешиваясь с белыми ниточками выбеленной пряди.
- Давно хотел это сделать, - заметил я в темноту, устраиваясь поудобнее на подушке и притягивая его к своей груди.
- Я тоже давно хотел.., - он не окончил фразу, но я понял его. А я был безнадежно слеп.
- День был длинный, - прошептал Тило, - но лучшего конца нельзя и желать...
- Это не конец. Это только начало, - пробормотал я, проваливаясь в сон. - Только начало...
- Дружище, я пришел узнать, куда ты подевался, надеюсь не помешаю... О! - Тило запнулся, разглядывая меня. - Ты отдыхаешь...
- Проходи, коли пришел, - проворчал я, не открывая глаз.
- Да я...
Дальнейший монолог был прерван скрипом порога, за которым последовал характерный грохот и комнату огласил отборный мат.
- Ага, там высокий порог, забыл предупредить, - меланхолично прокомментировал я ситуацию, разглядывая перевернутое кресло и растянувшегося на пушистом ковре друга.
Наверное, у меня открылся дар предвидения.
- Впрочем, если бы кое-кто тверже стоял на ногах, то заметил бы это сам, - припечатал я, лениво вставая с кровати и присаживаясь на корточки рядом с матерящимся Вольффом, который пытался сгрести конечности в кучу.
- Заткнись, Ян, - прошипел друг, пытаясь встать.
Еле удержавшись от смеха, сам поднял его и свалил в кресло, присаживаясь напротив. Тило как-то странно разглядывал меня, пока я боролся с рвущимся наружу хохотом. Обидится ведь, это я точно знаю. Вроде взрослый уже мужчина, но в душе Тило Вольфф был сущим ребенком. Иного объяснения за пятнадцать лет крепкой дружбы я не находил. У меня не было ни одного знакомого, кто был бы похож на этого человека. Изменчивый и многогранный он был загадкой для всех и для меня в том числе. Невозможно было принять то, что властный гордый аристократ на сцене, полностью отдающийся музыке и чувствам, дурачился с моим племянником, обижался на кучу абсолютно глупых мелочей и мог целый день пребывать ввосхитительном настроении только потому, что утром "увидел невероятно красивое небо". Да даже и не это было главным, что поражало меня. А то, как Тило воспринимал окружающий его мир. Слишком глубоко видел, слишком глубоко чувствовал. Искренне и открыто, как могут делать только дети, он мог восхищаться восходом солнца, я не раз замечал в уголках глаз слезы, когда он пел или слушал музыку, а его улыбка, то строгая и отстраненная, то абсолютно диссонансно восторженная... И я и все мои знакомые утратили такое восприятие много лет назад, и только Вольфф был исключением. Я помню его искреннее удивление, неподдельное и удивительно теплое, когда после первых концертов и встреч с фанатами он говорил нам: "Вы представляете, они меня любят!" Я втихую посмеивался над ним, пока мы были еще по сути двадцатилетними мальчишками, за его нелепый внешний вид и вот именно за эту преувеличнную искренность. Точнее преувеличенной я ее считал очень давно, пока не понял, что в нем нет ни капли лживости или лицемерия. В музыке, которой он трогал своего слушателя до глубины души, в отношении к близким, в своей вере в Бога... Я стал уважать этого светлого человека, который всегда делился своим теплом с другими. За это его обожали и фанаты, за то, что он никогда не отказывал им во встрече, никогда не был равнодушен. Тило любил людей и любил жизнь. Я уважал бы его только за это, если бы не было нашей дружбы. Те, кто не знают его, считают позером и показушником. К счастью, это большое заблуждение. Я много раз спорил с ним на тему клоуна, которого Тило называл своим альтер-эго. У клоуна маски, а у самого Вольффа такого понятия не существовало. Но он никогда не соглашался.
- О чем задумался? - лукаво улыбаясь, поинтересовался друг, вырывая меня из своих мыслей.
- Да так... Ты пришел чтобы не дать мне отдохнуть просто так или по делу?
- Просто так, - ухмыльнулся Тило, косясь на стакан с виски.
- Даже не думай, - предупредил я, проследив за его взглядом.
Вольфф мгновенно состроил умильную рожицу. Сейчас, когда макияж стерся, бледные веснушки, рассыпанные по его лицу, и теплая улыбка еще больше придавали его лицу трогательное выражение, чем он всегда обезоруживал оппонента. И где здесь, черт подери, 40 лет? Я бы дал 5. Ну 10, это самый максимум. Несмотря на не особо большую разницу в возрасте, я всегда относился к нему как к младшему несмышленому братишке и по-своему опекал его. Во всем, кроме творчества. В студии Тило разительно менялся. Не зря особо экзальтированные фанатки называли его Богом. На сцене или в студии он словно терял человеческий облик, становясь абсолютно неземным отражением мелодии. Каждой чертой, каждым жестом он растворялся в течении звуков. Я много раз, когда он на сцене, закрыв глаза, пел свои песни, в душе соглашался с этими девочками, но никогда не высказывал вслух. Бог и вера были для Тило особой темой, которую я предпочитал обходить стороной, будучи далек от этого. И подобное сравнение вызывало большой гнев друга, который, однако, видели только мы за сценой. Он еще и оправдывался перед нами что "как же я посмею отказать им, они же пришли ради меня, они не должны видеть, если мне плохо". Пожалуй только я, Энн и Йенц могли управиться с этим большим ребенком, но и то, чаще мы сдавались на милость победителя.
- Ладно, наливай, - махнул я рукой, с улыбкой глядя в сияющие глаза друга, - хуже уже все равно некуда.
- Не будь занудой, - нагло посоветовал Тило, наливая себе полный бокал и щедро добавляя в мой.
- Это не я в буквальном смысле слова ввалился в чужой номер, занял нагретое местечко и еще и распиваю чужой виски.
- Конечно, для это существую я, - захохотал Тило, салютуя мне бокалом. - За наш успех!
- Лучше бы ты существовал где-нибудь в другом месте, - проворчал я, повторяя его жест, - я выпью за это. За успех мы сегодня и так уже достаточно махнули. Кстати, ты дверь закрыть, конечно, не догадался?
- А надо было?
- Пожалуй, еще парочки таких гостей я точно не вынесу, - с этими словами я отправился в коридор и закрыл дверь на ключ. От греха подальше.
Когда я вернулся в комнату, Тило уже переместился на кровать практически в той же позе, в которой там пребывал я. Вот же... Отдохнул, называется.
- Тебе своего номера мало, а? - тоскливо протянул я ему, ложась на вторую половину кровати.
- А там вечеринка, - беззаботно сообщил Тило, разглядывая тени, которые создавал на потолке приглушенный свет ночника.
- Ну... Да, не поспоришь. Логика конечно... А почему ты не там?
- А ты? Пришел вот узнать.
- Соскучился что ли? - усмехнулся я, закрывая глаза.
- А может и так, - улыбка исчезла с лица Вольффа. - Очень мешаю? - немного резко спросил он.
- Да ты чего, - удивленно обернулся я к нему, - нет конечно. Не ершись. Я просто устал.
- От нас?
Я развернулся на бок, опираясь на локоть, и попытался заглянуть приятелю в глаза, но тот отвернулся.
- Тило, что с тобой? При чем тут вы! Просто устал. Я не помню, когда я в последний раз спал-то нормально. Точнее высыпался.
- Извини, - он повернулся ко мне. - Я иногда чувствую себя тираном...
- Скажешь тоже, - хмыкнул я, шутливо тыкая его пальцем. - Это наша работа. Да что там. Это наша жизнь. Что ты, что я, что остальные ребята-мы же живем этим.
Плечо начало ныть и я плюхнулся назад на подушку.
- Шея болит, - пояснил я в ответ на вопросительный взгляд друга, - мышцы. В следующий раз не буду тащить с собой столько вещей. Вот про это я и говорю, что устал.
- Повернись на живот - скомандовал Тило, садясь на кровати.
- Чего-чего тебе?
- На живот, говорю, ляг - пихнул меня Вольфф.
Я молча выполнил его просьбу-приказ. Мне было лень с ним препираться. Что угодно лишь бы он отвязался. В следующий момент я почувствовал горячие ладони на шее.
- Ну вот еще выдумал, - немного напряженно проворчал я в подушку. - Ощущаю себя какой-то развалиной...
- Помолчи, - засопел Тило, ловко разминая напряженные мышцы. - Спасибо скажешь сейчас.
- Откуда только нахватался, - пробурчал я, стараясь скрыть собственную неловкость. Вроде кучу лет дружим но как-то это... Впрочем неловкость скоро ушла, уступив место приятной расслабленности. Не знаю, откуда уж он это умел, но ноющая боль исчезла и по телу разливалось тепло. Я позволил себе расслабиться, наслаждаясь уверенными движениями.
- Ну как? - поинтересовался друг.
- Потрясающе, - честно ответил я, - в миллион раз лучше, чем было. Спасибо что ли.
- То-то же, - протянул Вольфф. Было что-то странное в его тоне, но я поленился анализировать. Больше всего мне хотелось так и уснуть и ничего больше. В какой-то полудреме я почувствовал, что руки Тило опустились ниже по лопаткам и по спине. Черт. С одной стороны как-то все же неправильно это, он же мой друг, мужчина, но с другой стороны это было так здорово, так тепло... Почти засыпая, я не сразу понял, что его ладони странно замерли. В тот же момент я почувствовал как ухо обожгло горячим дыханием. Мягкие губы быстрыми поцелуями покрывали мою шею. Внизу живота прокатилась горячая волна... Стоп! СТОП!
- Ты что делаешь? - прошипел я, в мгновение ока скатываясь с кровати. - С одной из своих баб перепутал спьяну?
- Нет, - тихий ответ прошелестел по темной комнате.
- Что "нет" - передразнил я его, чувствуя, что гнев мой мешается чуть ли не с паникой, - пить тебе меньше надо! Убирайся немедленно!
- А если я не хочу? - нагло ответил Вольфф, хотя выражение глаз у него казались потерянным.
Это было уже лишнее. Терпение людское не безгранично, и я не был исключением. Одним шагом я подскочил к нему и поднял за воротник рубашки как котенка за шкирку. Схватив за руку, я выпихнул его в коридор, кинув ему сюртук.
- Вон отсюда! Иди и проспись, идиот! - рявкнул я, захлопывая дверь у него перед носом и проворачивая ключ два раза.
Вне себя я кружил по комнате, нервно затягиваясь сигаретой. Гнев прошел, уступая место растерянности. Что за черт! Что это было вообще такое?! Совсем ума лишился видимо, кретин! Узнала бы об этом Барбара... Да-а-а врядли моя любовница бы это простила. Хотя так уж если подумать я здесь и не причем...
Обессиленно плюхнувшись на кровать, я закрыл глаза. Что нашло на Вольффа? И главный вопрос-что с этим делать? Обсуждать это с ним завтра, или послезавтра, или вообще мне хотелось меньше всего. А больше этого мне не понравилась реакция моего тела на его действия. Глупое оно, тело, так легко его обмануть. Определенное давление ниже пояса спало, однако странный осадок все равно остался.
- Черт бы тебя побрал, Тило Вольфф! - прошипел я в пустоту.
Так и не найдя ответов на тысячу и один вопрос в голове, я уснул, обуреваемый отнюдь не радостными мыслями.
Утро встретило меня стуком дождя по подоконнику. Что ж, как раз под стать моему настроению. Кое-как засунул вещи в чемодан, упаковал гитару и спустился вниз. Все были уже в сборе. Я боялся каких-либо расспросов, но судя по бледным лицам Энн, Йенца и Манне с Сашей им было весьма не до того. Видимо, вчерашняя вечеринка более чем удалась. Я усмехнулся про себя, глядя на друзей. В этот момент из лифта показался Вольфф. Тоже бледный, под глазами залегли темные круги, губы искусаны-видимо тоже ночка выдалась не очень. Я буквально кожей почувствовал его взгляд. Мельком взглянул в глаза, где причудливо смешались и немой вопрос, и стыд, и нечто непонятное мне. Опять это щенячье выражение... Ну уж нет. Круто отвернулся и первым влез в автобус, намеренно заняв одиночное место, надвинул на глаза темные очки и заткнул уши наушниками. Я часто так езжу, так что вопросов не возникнет. Вроде бы отрезал все пути. Всю дорогу до аэропорта я ощущал на себе взгляды приятеля, но делал вид, что сплю. В аэропорту игнорировать его было сложнее, однако я с честью выдержал это испытание. Конечно, Манне уже в самолете удивился, что я "даже не обнял Тило на прощание", но я быстро наплел что-то про ужасную головную боль и вопрос закрылся сам собой. Радовало только то, что впереди были две недели отпуска, перед тем, как нам предстояло вылетать в Мексику...
Впервые за пятнадцать с лишним лет я так долго не разговаривал с одним из лучших друзей. Целых две недели. И при этом не было еще никогда за пятнадцать лет периода столь длительного, чтобы я каждый день с утра до вечера думал об одном из своих лучших друзей. Бред какой-то. Это я тоже повторял себе каждый день, однако человек по имени Тило Вольфф упорно не желал покидать мои мысли. Сначала я бесился, потом искал ему оправдания, потом строил бессмысленные догадки, потом... Потом утром я поймал себя на мысли, что мне было бы интересно узнать, куда бы дело могло зайти дальше. Потом я снова бесился. Уже на самого себя. И в итоге счел за лучшее просто вычеркнуть этот момент из памяти, а Вольффа держать на дистанции. По крайней мере в ближайшее время. Ничего обсуждать с ним я не собирался. Может само выяснится что-нибудь, а если нет, то и черт с ним. Всегда можно все списать на алкоголь и стечение обстоятельств... Увлеченный своими размышлениями, я абсолютно забыл о "своей женщине". Выслушал очередной скандал с припевом, что мало того, что я не бываю дома месяцами и вообще женат на своей работе, я еще и не уделяю ей должного внимания, когда все же соизваливаю приехать. Подумав, вместо того, чтобы привычно бежать за букетом и извиняться, в итоге я сухо сообщил, что разумнее всего нам будет пойти разными дорогами. Ну... Это все равно была очень старая статуэтка. Старинная можно сказать. Надо купить что-то новое. Эти мысли лениво проползали у меня в голове, пока я сметал щеткой с ковра осколки, если быть честным, очень, просто неприлично дорогой миниатюрки. А за ними опять вставало улыбающееся лицо и знакомая прическа с неизменной белой прядью.
За два дня до вылета в Мексику от Вольффа пришло сухое сообщение с местом встречи и рейсом. Обычно он звонил. Ну сообщение это, конечно, проще. Бумага ведь не стыдится. Тем более электронная. Ответил ему в том же духе. Коротко и без лишних эмоций. Интересно, как нам теперь себя вести друг с другом?..
Ответ на этот вопрос нашелся сам собой. Сначала, когда этот чудик опаздывал на назначенное время и мы с ребятами перебрали в голове кучу всяких мыслей, пытаясь интерпретировать сухой ответ служащего "самолет задерживается", я думал что просто сразу убью его, но как только от стоек регистрации я увидел высокую стройную фигуру в бордовом пиджаке, я понял, что просто не могу удерживать эмоции. Глупая улыбка, казалось, приклеилась к моему лицу. Он удивленно смотрел на то, как я, бесцеремонно распихав друзей, иду к нему с этой идиотской улыбкой. Видно-не ожидал. Да я и сам не ожидал. Неверяще улыбнулся, а в следующий миг я уже прижал его к себе.
- Рад видеть тебя, - прошептал ему на ухо, а в следующий момент уже отстранился и отвернулся.
Я не знаю, сердился ли я больше на него или на себя. Слава богу, что после бурных приветствий мы разобрали вещи и направились к машине. Со всеми хлопотами мы оказались в отеле уже ближе к ночи, а Тило еще ждали вездесущие фанаты. Не до разговоров было. Утром, когда мы поехали на саундчек, мы общались совершенно так, будто ничего и не было. Мне это было только на руку. Никаких тягостных взглядов, объяснений и прочего. Все было тихо вплоть до самого концерта. Буквально в последние минуты, когда мы уже пожелали друг другу удачи в гримерке и спускались вниз на сцену, я немного задержался, поправляя микрофон. Тило как обычно спускался последним. Еще в гримерке, слушая рев толпы в зале, он погрузился в привычное для себя предконцертное состояние некоего анабиоза. Со стороны он мог показаться абсолютно отсутствующим и погруженным в себя, или, напротив, чересчур взволнованным или напуганным, что особенно ярко было похоже, когда он привычным жестом закусывал нижнюю губу. Но мы знали, что дело вовсе не в этом, а просто он душой сейчас в зале, вбирает в себя настроение, энергию и эмоции каждого из пришедших зрителей. В такие моменты он становился удивительно чужим, в нем не было ничего от привычного Тило Вольффа. Музыка меняла его полностью, выворачивая душу.
Пока я возился с микрофоном, он вышел из гримерной и застыл на верхней ступени лестницы. Толпа скандировала "Lacri-mosa, Lacri-mosa". Мексиканцы вообще одни из наших самых преданных и эмоциональных поклонников. И каждый раз Тило поражался их отношению. Он стоял, глядя в одну точку и кивая головой в такт шуму из зала. Потом, словно очнувшись, он начал спускаться вниз. Такой близкий и одновременно далекий в эту минуту. Заметив меня, он остановился на предпоследней ступеньке.
- Что-то случилось? - тихий вопрос повис в воздухе.
Я и сам не понял, что нашло на меня. Некий порыв, который я не успел сдержать. Убедившись, что мы оказались вне камер и чужих взглядов, я в один шаг оказался рядом с ним, прижимая его к стене, чтобы сломить всякое сопротивление. С трудом соображая, что я делаю, я мягко взял его за подбородок, заставляя поднять голову и смотреть мне в глаза.
- Ян...
Он попытался что-то сказать, но я не хотел ничего слышать. Склонившись к его губам, я прервал фразу, вовлекая его в глубокий поцелуй. Я ожидал сопротивления, но Тило ответил мне сразу же. Я почувствовал, как его рука обнимает меня за пояс, притягивая ближе. В ушах шумело, перекрывая гул зала. На периферии сознания билась мысль, что в любую секунду за кулисы может заглянуть Анне, чтобы узнать, куда мы запропастились, или может вернуться менеджер, но прервать этот момент я не мог. И только тихий стон, слетевший с его губ, мгновенно отрезвил меня. Я отодвинулся от него на шаг, пытаясь выровнять дыхание. Он распахнул глаза и я поразился, сколь разительная перемена произошла в нем.
- Нет, Ян, пожалуйста.., - умоляющий тон звучит для меня пощечиной.
- Шшш, - я легонько подталкиваю его вниз, - здесь не время и не место, Тило.
Эти мои слова приводят его в чувство. В глазах появляется понимание. Я улыбнулся ему и вылетел на сцену, игнорируя удивленные взгляды друзей. Пока я набрасывал на плечо ремень гитары, я мысленно благословил провидение за то, что сейчас на мне спортивные широкие штаны, а не обычные обтягивающие кожаные брюки. В противном случае... Я уже давно усвоил что он проницательного взгляда Леонхардта ничего не укрывалось. В этот раз мне повезло.
Это был наверное первый раз, когда я играл абсолютно весь концерт на автомате. Мысли метались в голове как шальные, перескакивая от позитивных к негативным. Время от времени я как бы случайно бросал косые взгляды на Вольффа, любуясь прикрытыми подрагивающими веками и игрой эмоций, которую он выражал в мимике и жестах. И так же отчетливо я чувствовал, когда он смотрел на меня. Концерт показался мне бесконечным, а afterparty еще хуже, учитывая то, что это был день рождения Манне, и уйти, как в прошлый раз, я не мог. Слава богу Тило хватило выдержки ничем не выдать себя и вести себя как обычно. В отель мы вернулись уже ночью. И черт возьми, конечно же у входа нас ожидала кучка фанов. Вот что бы им не спать? Наверное эти эмоции слишком отразились на моем лице, потому что, когда я вылез из машины, они как-то стушевались и затихли. Но я же права не имею так, черт бы их всех побрал. Натянув на лицо более-менее приветливую улыбку я подписал пару плакатов и ретировался под неумолкающий гомон мексиканцев."Тило, Тило, Тило" взревели они, когда Вольфф вылез из микроавтобуса. Он смотрел на меня, и на миг на его лице промелькнуло отвращение. Не ко мне, к неуемным фанатам. Но только на миг. Тоскливо посмотрев мне в глаза, он мило улыбнулся скандирующей группе. Присутствующие мужчины бросились к нему едва ли не резвее девушек. Впрочем, для меня не было секретом, что мой друг был объектом страсти обоих полов. Да, Вольфф был действительно красив. Изящный, немного строгий, немного распущенный он против воли притягивал взгляды. Теперь я и сам мог в этом убедиться. Мысленно отругав себя за глупость, я прошел через прозрачные двери к лифту и вскоре уже был у себя в номере.
Усталость суматошного дня навалилась на меня, как только я переступил порог номера. Я сбросил рубашку прямо посреди пола и, отыскав в чемодане свои спортивные штаны, прошел в душ. Настроение было ни к черту, и я даже не пытался выдумывать фальшивых причин. Я знал, что ждать нечего. С фанатами он провозится долго, а ему тоже надо отдохнуть, завтра к 10 утра мы уже должны быть в аэропорту. Значит не судьба. Эта мысль принесла оттенок горечи. Я не хотел анализировать то, что я успел натворить за пару минут перед концертом, но не было смысла отрицать, что какого-то продолжения этой ситуации я... ожидал. Но, видимо так надо.
Стоя под горячими струями душа я усилием воли вытеснил из головы все мысли, решив сразу ложиться спать. Завтрашний день обещал быть очень долгим. Кое-как натянув штаны на влажное тело, я вышел из ванной и замер на пороге, не веря своим глазам. В кресле сидел и невозмутимо курил Тило, сжимая длинными нервными пальцами мою собственную рубашку. Правда как только он поднял на меня глаза, я понял, что невозмутимость его - это лишь видимость. Боится. Как боюсь и я...
Молчание затягивалось. Медленно потушив сигарету он поднялся ко мне навстречу.
- Сегодня я догадался закрыть дверь, - хмыкнул он, вглядываясь в мое лицо, - чтобы не выносить никаких гостей.
Сомнений больше не оставалось. Вот черт, чему мы даем ход?...
- Ну... да, - сдавленно выдавил я, опуская глаза.
Еще шаг и он уже стоит вплотную ко мне. Да-а, сейчас бы ту храбрость, которая проснулась во мне перед концертом. С мокрых волос падает одинокая капля и ползет вниз по груди. Из-под полуприкрытых век вижу, как Тило, медленно поднимает руку и проводит пальцем по влажному следу. По спине бегут мурашки, а внутренности скручивает в тугой узел.
- Ян. Сегодня... Для тебя это просто игра? - шепот настолько тихий, что даже мне еле слышно.
Ох, Тило, если бы я сам знал ответ на твой вопрос, если бы я знал. Но, хотя я и не до конца отдаю себе отчет в том, что происходит, отпускать тебя сегодня я не намерен, поэтому...
- Нет, - так же тихо отвечаю я, поднимая на него глаза.
Его печальное лицо словно освещается изнутри мягким светом, который выражается в искренней улыбке. Он целует меня сам. Нерешительно, словно спрашивая разрешения, еле касаясь пальцами кожи, хотя даже эти мелочи действуют на меня как маленькие удары тока.
- Всечтозахочешь, - скороговоркой выпалил я в ответ на его испытующий взгляд. Сердце словно провалилось в невидимую яму, но я определенно не жалел о том, что происходит.
Буквально через секунды я сполна оценил, что означает дать свободу Тило Вольффу. Его поцелуи затягивали, как водоворот, из которого невозможно было вырваться. Ладони обжигали кожу в тех местах, где он ласково обнимал меня, однако во всех его неторопливых движениях чувствовалось отчаянное, сильное желание и властность. Желание обладать. Если какие-то сомнения еще и оставались, то они мгновенно выветрились прочь, как только его губы спустились по шее и ниже. Я закрыл глаза, отдаваясь захватившим нас ощущениям...
Финал был оглушительным и ошеломляющим. Все получилось как-то само собой, ранее опыта в таких делах у меня не имелось, но то, что произошло пару минут назад определенно было лучше, чем все вместе взятое до этого дня. Подождав, пока под закрытыми веками перестанут мелькать непонятные вспышки, я дрожащей рукой потянулся за пачкой сигарет, которую очень удачно бросил на прикроватную тумбочку.
- Хочешь? - хрипло поинтересовался я у Тило, который лежал с закрытыми глазами. По его лицу блуждала непонятная улыбка. Он казался таким трогательным и беззащитным, как никогда до этого. Я даже сам испугался той теплой волны, которая поднялась в груди, когда он взглянул на меня, и я увидел в уголках глаз застывшие слезы.
- Затянусь у тебя, если позволишь, - тихо ответил он, поднимаясь на локте.
А как же я могу теперь тебе не позволить, подумал я про себя.
Жадно затягиваясь сигаретой я лежал на спине, глядя в потолок. Мне было так хорошо, как, казалось, никогда до этого. Оставив другу на пару затяжек, я лениво передал ему сигарету.
- Спа-ать, - протянул я, чувствуя, что глаза закрываются.
- Можно мне... Можно остаться?
Я взглянул на застывшего в ожидании Тило, подумал о том, что могут решить друзья, не найдя нас обоих, зато наткнувшись на запертый номер, о том, какие могут поползти слухи... Да гори оно все синим пламенем! Утром что-нибудь придумаем. Все утром...
- Да, - улыбнулся я ему.
Тило облегченно вздохнул, и я только тогда заметил, как сильно он сжимал в пальцах тонкое одеяло. Все еще боится. Знаменитая прическа растрепалась и я, повинуясь порыву, потянул за резинку, давая возможность иссиня черным волосам рассыпаться по подушке, смешиваясь с белыми ниточками выбеленной пряди.
- Давно хотел это сделать, - заметил я в темноту, устраиваясь поудобнее на подушке и притягивая его к своей груди.
- Я тоже давно хотел.., - он не окончил фразу, но я понял его. А я был безнадежно слеп.
- День был длинный, - прошептал Тило, - но лучшего конца нельзя и желать...
- Это не конец. Это только начало, - пробормотал я, проваливаясь в сон. - Только начало...