Улыбка

[german-gothic-slash]

1. Фандом - Deine Lakaien
2. Пейринг - Алекс Вельянов/Эрнст Хорн
3. Рейтинг - G
4. Жанр – Hurt-comfort, POV Алекса
5. Комментарий – ганноверский концерт 2005 года убил насмерть. Так не бывает! www.youtube.com/watch?v=9mxMGZl0Mjk
6. Предупреждение –
7. Дисклеймер - события вымышлены.


Улыбка

Вы видели когда-нибудь, как он улыбается? Он же совершенный ребенок! Это детское беззащитное выражение лица…

Я чувствую себя сволочью. Я постоянно чувствую себя сволочью рядом с ним! Это невыносимо. Конечно, Алекс такая высокомерная дрянь, циничная и самовлюбленная! Кто-нибудь хоть раз подумал о том, каково мне, а? Правильно, зачем?

Так вот, вы понятия не имеете как это – все время чувствовать себя дураком. Нет, конечно, он ни за что не скажет мне этого, мало того – даже не подумает. Но этот его взгляд… как будто он видит меня насквозь, все понимает и все заранее прощает. Как будто я несмышленый младенец, который не знает, что творит!

Меня это бесит. И мне не нужно его прощение! Я не хочу, чтоб меня прощали. Не хочу! А он только улыбается краешком рта и говорит устало и как-то безнадежно: Как хочешь, Алекс.

И тогда я чувствую себя сволочью.

Мне хочется заорать на него – что это он виноват! Что ему плевать на меня, что он никогда не воспринимал меня всерьез! Что я для него – только забавная зверушка, на которой можно ставить опыты! Но он уже не смотрит на меня, не видит и не слышит, весь ушел в себя. Абонент недоступен.

Выскакиваю из комнаты, хлопая дверью. Алекс – истеричка, да. Это всем известно.

Он ужасно устает. Иногда после концерта он почти падает от усталости. Но он никогда не жалуется, только улыбается растерянно, как будто удивляясь. У него болят руки… наверное, артрит. В гостиничном номере, глубокой ночью, я прислушиваюсь к тому, как он мечется во сне, и мне хочется разнести нахрен все эти синтезаторы, запереть его где-нибудь и не выпускать целый месяц. И пусть говорит что хочет, я просто заткну уши. Ничего, подождут эти его гребаные интеллектуальные цацки и оперные навороты!

Но почему-то утром все опять идет наперекосяк: что бы я ни говорил, все выглядит так, как будто я чем-то недоволен и опять демонстрирую свой дурной характер.

Да, у меня дурной характер! И чем дальше, тем все хуже и хуже!

Эрни, Эрни, что ты с собой делаешь… остановись!

Единственное место, где мы еще можем по-настоящему быть вместе – это сцена.

Потому что музыке не важно, кто прав, а кто виноват, она просто приходит, как стихийное бедствие, как цунами, и выворачивает тебя наизнанку. И тогда я вдруг перестаю думать о том, что я – Александр Вельянов – пустое место, человек который заблудился сам в себе и в своих чувствах.

Я становлюсь этой музыкой, - его музыкой, полной тоски о чем-то несбыточном, невозможном и недостижимом, как сон, до которого не дотянуться… я становлюсь его болью и его надеждой, его бесконечной верой в то, что все это – не напрасно! Что где-то есть губы для его пальцев и сердце для его слов.

И, поднимая голову от микрофона, я снова вижу это восхищение в его глазах – удивленное, как в самый первый раз, как будто он не может поверить в то, что это правда.

И в этот момент я точно знаю, что никто больше – никогда и нигде, за всю эту дурацкую и нелепую жизнь, не сделает его таким счастливым, как я.

Потому что я могу сделать так, чтобы он улыбался.

Как ребенок.